Вероника Рот - Мятежная
Каждый возглас заставляет меня вздрагивать. За свою жизнь я слышала множество пререканий, большей частью – за последние два месяца, но ни одно из них не пугало меня так сильно. В Товариществе не должны спорить.
Я решаю больше не ждать. Прохожу по краю площади собраний, проталкиваюсь между членами Товарищества, перешагиваю через руки и ноги. Кто-то смотрит на меня. Я ведь в красном платье, а татуировки у меня над ключицей в платье видны издалека.
Останавливаюсь рядом с эрудитами. Когда я оказываюсь поблизости, Кара резко встает.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она.
– Пришла, чтобы встретиться с Джоанной, – отвечаю я. – И попросить вас о помощи.
– Меня? – переспрашивает она. – Зачем…
– Не тебя, – отвечаю я, стараясь не вспоминать ее замечание о моем носе, хотя это сложно. – Всех. Хочу спасти хотя бы часть информации, накопленной вашей фракцией, и поэтому нужна ваша поддержка.
– На самом деле, это наш план, – слева от меня появляется Кристина.
Кара переводит взгляд с меня на нее и обратно.
– Ты хочешь помочь эрудитам? – спрашивает она. – Удивлена.
– Ты хотела поддержать лихачей. Думаешь, ты единственная, кто не соглашается слепо подчиняться лидерам своей фракции?
– Это соответствует твоему поведенческому типу, – говорит Кара. – Стрелять во всех, кто попадется на пути, – в традиции Лихачества.
У меня колет в горле. Она так похожа на брата, вплоть до этой морщинки между бровей и темных прядей в светлых волосах.
– Кара, ты поможешь нам или нет? – спрашивает Кристина.
Кара вздыхает.
– Да, конечно. И уверена, остальные тоже. Встретимся в спальне эрудитов.
Собрание длится еще час. К тому времени дождь прекращается, но вода все еще течет по потолочным и стеновым панелям. Я и Кристина сидим у стены, коротая время за игрой, где нужно ловить друг друга за большой палец. Выигрывает она постоянно.
Наконец, Джоанна и другие, взявшие на себя роль ведущих, встают под деревом. Она должна объявить исход обсуждения, но молчит, опять сложив руки на груди и постукивая пальцами по локтю.
– Что происходит? – удивляется Кристина.
Внезапно Джоанна поднимает глаза.
– Прийти к соглашению оказалось сложно, – говорит она. – Мы продолжим политику невмешательства.
Для меня не имеет значения, пойдут члены Товарищества в город или нет. Но я уже было начала надеяться, что не все среди них трусы, а решение выглядит трусливым. Я снова опираюсь на окно.
– Я не желаю вносить раздор в общину, которой столь многим обязана, – продолжает Джоанна, – но совесть заставляет меня пойти против такого вердикта. Любой может присоединиться ко мне.
Сначала я, как и все остальные, не очень понимаю ее слова. Джоанна наклоняет голову, и ее шрам снова виден.
– Я осознаю, что в результате данного поступка более не имею права быть членом Товарищества.
Она шмыгает носом.
– Но если мне придется покинуть вас, я сделаю это с любовью, а не с неприязнью.
Джоанна кланяется собравшимся, убирает волосы за уши и идет к выходу. Несколько членов Товарищества вскакивают, потом еще, и, наконец, вся толпа стоит. Некоторые из них, немного, но достаточное количество – следуют за Рейес.
– Вот такого я не ожидала, – восклицает Кристина.
Глава 40
Спальня эрудитов – одна из самых больших в районе Товарищества. Двенадцать кроватей, восемь в ряд вдоль длинной стены и по две других – напротив. В середине комнаты находится большой стол, на котором валяются инструменты, куски металла, механизмы, старые компьютерные детали и провода.
Кристина и я заканчиваем разъяснять план, который звучит намного глупее, когда тебя слушает дюжина внимательных эрудитов.
– Ваш план дефектный, – первой выступает Кара.
– Именно поэтому мы к вам и пришли, – заявляю я. – Чтобы вы сказали, как его исправить.
– Ну, для начала, об этой важной информации, которую вы хотите спасти, – начинает она. – Запись на диске – смешная идея. Диски рано или поздно разбиваются, попадают не в те руки, как любые физические объекты. Я бы посоветовала воспользоваться сетью передачи данных.
– Чем?
Она смотрит на эрудитов. Молодой парень с оливковой кожей отвечает.
– Давай. Расскажи им. Теперь нет причин держать это в тайне.
– Многие компьютеры в районе Эрудиции настроены так, что могут получать информацию с компьютеров других фракций. Поэтому Джанин было легко осуществить симуляцию через «железо» Лихачества, а не Эрудиции.
– Что? – спрашивает Кристина. – Значит, вы можете запросто прогуляться по информации другой фракции, если захотите?
– Нельзя «прогуляться», – объясняет молодой парень. – Фраза лишена логики.
– Это метафора, – хмурится Кристина. – Правильно?
– Возможно, просто фигура речи? – спрашивает парень. – Или метафора является частным случаем последнего термина?
– Фернандо, не отвлекайся, – просит Кара.
Он кивает.
– Факт в том, что сеть передачи данных существует, – продолжает Кара. – Этичность ее существования спорна, но я считаю, что она послужит нам сейчас. Если компьютеры Эрудиции могут получать информацию, следовательно, они могут и отправлять ее куда угодно. Если мы перешлем сведения, которые вы хотите уберечь, на компьютеры всех фракций, уничтожить их будет невозможно.
– Когда ты говоришь «мы», ты подразумеваешь… – начинаю я.
– Что мы пойдем с вами? – заканчивает она за меня. – Очевидно, не все из нас, но некоторым придется. Как вы собираетесь самостоятельно ориентироваться в штаб-квартире Эрудиции?
– Вы не понимаете, что если будете с нами, вас могут и подстрелить, – улыбается Кристина. – И не спрячетесь за нашими спинами, чтобы спасти свои очки или что-нибудь в этом роде.
Кара быстро снимает очки и ломает их пополам.
– Мы рисковали своими жизнями, отрекшись от нашей фракции, – говорит она. – И мы готовы на все, чтобы спасти нашу фракцию от самой себя.
– А еще у нас есть полезные штуки, – слышится тоненький голос позади Кары. Девочка лет десяти-одиннадцати выглядывает из-за ее локтя. У нее короткие волосы, как у меня, но черные, и они окружают ее голову пушистым ореолом.
Я переглядываюсь с Кристиной.
– Что за штуки? – спрашиваю я.
– Это всего лишь опытные образцы, – бормочет Фернандо. – Нет нужды вдаваться в подробности.
– Подробности – не наше занятие, – кивает Кристина.
– Тогда как вы можете что-то исправить? – спрашивает девочка.
– А мы этого и не делаем, на самом деле, – отвечает Кристина. – Мы пытаемся поступить так, чтобы не стало еще хуже.
– Энтропия, – соглашается девочка.
– Что?
– Энтропия, – щебечет она. – Теория о том, что материя во Вселенной постепенно стремится к единой средней температуре. Подходящее название – «тепловая смерть».
– Элайя, это жутчайшее упрощение, – вставляет Кара.
Элайя показывает ей язык. Я не сдерживаюсь и смеюсь. Никогда не видела, чтобы эрудит делал такое. Но, с другой стороны, много ли я знала молодых эрудитов? Лишь Джанин и людей, с которыми она работает. В том числе – моего брата.
Фернандо садится рядом с кроватью и достает коробку. Пару секунд в ней копается и вытаскивает маленький диск из серого металла, который я часто видела в штаб-квартире Эрудиции. Протягивает его мне, но вдруг испуганно отдергивает руку.
– Осторожно! – вскрикивает он. – Я принес эту штуку из штаб-квартиры, а не здесь собрал. Была там, когда они напали на правдолюбов?
– Да, – отрезаю я. – Именно там.
– Помнишь, как разбилось стекло?
– А ты там был? – прищурившись, спрашиваю я.
– Нет. Они сделали запись и показали в штаб-квартире Эрудиции, – отвечает он. Но все выглядело так, будто стекло разбилось оттого, что они в него выстрелили, но на самом деле один из лихачей бросил это к окнам. Штуковина излучает неслышный сигнал, который воздействует на некоторые предметы.
– О’кей, – соглашаюсь я. – А как нам это может пригодиться?
– Очень удобно отвлечь людей, если у них разом лопнут все окна, – слегка улыбнувшись, отвечает он. – Особенно в штаб-квартире Эрудиции, где стекол очень много.
– Правильно, – соглашаюсь я.
– Что еще у вас есть? – спрашивает Кристина.
– Вот это очень понравится Товариществу, – говорит Кара. – Где оно? А, вот.
Она берет черную пластиковую коробочку, умещающуюся на ладони. На торце находятся два металлических штыря. Кара щелкает выключателем на дне коробочки, и между зубцами возникает синяя светящаяся ниточка.
– Фернандо, продемонстрируем? – спрашивает она.
– Шутишь? – с расширенными глазами восклицает он. – Я больше никогда не соглашусь. Не подойду к тебе, когда эта штука у тебя в руках.
Ухмыляясь, Кара начинает объяснять:
– Если коснуться шокером человека, ему будет очень больно, а потом он потеряет сознание. Вчера Фернандо не очень понравилось. Я предоставлю членам Товарищества возможность защищаться, ни в кого не стреляя.
