Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность.

…Второе: кто командует сотрудниками ППУ?

…Третье: что случилось с Иоганном Вилвортом?

…Четвертое: кто поделил пассажиров на четыре неравноправных сословия?

…Пятое: на борту девушки с темно-зеленой кожей, и хищными глазами — кто они?

…Пока достаточно. Я слушаю ваши ответы, герр Флегенхайм.

— Герр Киршбаум, когда я начал говорить о коммерческих провокациях, то, фактически, приступил к ответу на ваши, тогда еще не заданные, вопросы. Возможно, вы не успели задуматься о последствиях того, что на Маскаренском плато обнаружены минеральные ресурсы весьма внушительной стоимости. Именно поэтому против компании «Гипер-Лайнер», владеющей исключительным правом геологической разработки этого плато, развязана кампания клеветы, или, как модно выражаться: «информационная война»…

— Экспертизу сюда, — резко перебил Патрик Тэммелен, похлопав ладонью по столу.

— Какую экспертизу? — удивился адвокат.

— Геологическую экспертизу, — пояснил англичанин.

— Если вы желаете, мистер Тэммелен, то я подготовлю вам документ-обязательство о неразглашении конфиденциальной информации, и когда вы его подпишете, то сможете ознакомиться с результатами исследований геологов.

— Отлично, герр Флегенхайм! До утра еще достаточно времени, чтобы все это сделать.

— Извините, но рабочий день закончился, сейф с документацией уже опечатан.

— Какая жалость! — англичанин вздохнул, — Значит, чтобы это посмотреть нам придется отказаться от вылета в Париж, не так ли?

— Увы, да, — подтвердил швейцарский адвокат.

Англичанин посмотрел на Гюнтера Киршбаума.

— Что ты об этом думаешь, дружище?

— Тут нечего думать, Патрик, этот старый трюк называется «кормить завтраками». Мне кажется, что и ответы на мои пять вопросов я смогу получить только завтра. А когда наступит завтра, то оно станет «сегодня», и ответ я смогу получить, опять-таки, завтра.

— Угу, — англичанин саркастически улыбнулся, — это чертовски увлекательно: гоняться за завтрашним завтраком. Но, у нас другие дела, герр Флегенхайм.

— Так что, — договорил германец, — извините, но мы вынуждены с вами попрощаться.

— Ладно, — сказал адвокат, и встал из-за стола, — я не буду отрывать вас от семейных дел. Печально, что мы сегодня не нашли общего языка. Но, я надеюсь, что позже, когда вы вернетесь домой, и обдумаете все спокойно, то решите разумно распорядиться своими акциями. Тогда, вы можете обратиться ко мне, либо к моему брату Йакобу, в контору в Цюрихе. Я оставляю вам визитки.

Когда швейцарский адвокат был выпровожен, Патрик Тэммелен задумчиво покрутил в пальцах одну из визиток, пробурчал «очень хорошая полиграфия», и сунул ее в карман рубашки.

— Думаешь, пригодится? — спросил Гюнтер Киршбаум.

— Как знать, дружище, как знать, — произнес англичанин.

— Ну, мужчины, что было? — спросила Йошида Акеми, появляясь в холле.

— Была неудачная попытка разводки, — проинформировал Гюнтер, — а где Рената?

— Она читает детям на ночь. Сказала, что подойдет сюда, когда уложит их спать.

— О, да! Моя Рената — живой символ порядка в семье.

— Она замечательная! — объявила британская японка.

— Это точно, — Гюнтер кивнул.

— Дружище, — сказал Патрик, — а про каких девушек с темно-зеленой кожей, и хищными глазами ты спрашивал у этого швейцарского жулика?

— Так, я потому и спросил, что понятия не имею, кто они такие. Мы с Ренатой случайно увидели их, когда была последняя стоянка у Маскаренского плато. Мы в тот день рано встали, решили погулять по верхнему обзорному мостику, и заметили, что в хвостовом секторе, где авианосцы, что-то происходит. У нас оказался с собой бинокль, так что мы хорошо разглядели команду, которая там работала. Это крепкие девушки, вероятно, из какого-то племени банту, но их кожа не шоколадная, а скорее темно-зеленая, и глаза странные, похожие скорее на глаза леопарда. Это довольно трудно объяснить. Лучше показать.

С этими словами, Гюнтер Киршбаум положил на стол трубку-коммуникатор.

— Вы их сфотографировали? — обрадовалась Йошида Акеми.

— Да. Но, качество снимков не идеальное.

— Ну-ка, ну-ка… — она потыкала пальцем в сенсорный экран… — Ух! И правда, зеленые негритянки. Неужели это такое племя?

— По-моему, — заявил Патрик, тоже глядя на экран, — это как-то связано с сомнительным объяснением о фридайверах с оливковой кожей. Будто бы они принимают специальные анаболики, как это делают культуристы, только другого состава. А цвет — это побочный эффект. Мне сразу не поверилось в это.

— Точно, вранье! — заявила японка, — Зачем бы эти девушки-негритянки стали принимать анаболики, или что-то еще в таком роде. Как ты думаешь, Гюнтер?

— Я думаю, — ответил германец, — что когда мы доберемся до Европы, я сразу напьюсь от счастья, что мы убрались с этой проклятой гипер-калоши.

*19. Флирт и сюрпризы в стиле гало-рок

Елена Оффенбах вошла в зал слегка танцующей походкой, сверкая новеньким сине-серебристым комбинезоном для мотоспорта, приземлилась на табурет около стойки, звонко хлопнула в ладоши, и поприветствовала молодого бармена-мулата:

— Hi, Фулбано! Как дела, и где Тисо?

— Привет! — он отставил в сторону шейкер и радостно хлопнул ее по плечу, — шеф, как нормальный человек, пошел заниматься семьей после смены. А дела пошли классно с сегодняшнего дня. Ходят слухи, что ты раздраконила районную полицию, потому-то и лицензия на шоу возобновилась. Это правда, или как?

— Отчасти, да, — сказала она, — а ты осчастливишь меня красным элем и сосисками?

— Запросто! — сказал Фулбано, принимаясь за заказ, — А во что это ты разоделась?

— А вот: купила себе motorbike. Комбинезон — в подарок. Рекламная акция.

— Понятно… Хотя нет, непонятно. Ты же вроде теперь богатая девчонка, и могла бы купить реальный автомобиль.

— Могла бы. Но, я выбирала транспорт под свой новый гараж. Он прямо в квартире под лестницей, очень удобно, но туда ничего крупное не влезет.

— Ой! — воскликнул он, — Значит, ты правда, купила у шефа ту дурацкую квартиру?

— Квартира не дурацкая! — с жаром возразила Елена, — Наоборот, очень стильная!

— Ладно, — Фулбано широко улыбнулся, — я не спорю, у богатых свои причуды. Анита, в перерыве между плясками, шепнула, что твой парень — гало-рок звезда, Сван Хирд.

— Ох уж эта Анита, — прокомментировала Елена, и бросила взгляд на эстраду, где вокруг светящейся анаконды плавно вертелась девушка в микро-бикини, Анита Цверг, бывшая сварщица на верфи. Год назад она потеряла работу, полгода назад для нее истек период выплаты социального пособия. С тех пор Анита Цверг сделалась «персоной свободной профессии»: промышляла нелегальным авто-ремонтом и танцами в «Анаконде». Надо добавить, что танцам Анита училась в клубе, где Елена была одним из тренеров…

— Елена, так, это правда про тебя и рок-звезду? — снова спросил Фулбано.

— Отчасти, да. Возможно, Сван сегодня сюда заглянет, тогда увидишь.

— Ух ты! — воскликнул Фулбано, — Заглянет сам Сван Хирд! Вот это круто!

— Возможно, — повторила Елена, улыбнулась и сделала первый глоток красного эля.

Со Сваном она общалась по телефону в предобеденное время — он позвонил, когда она (после вечерних и ночных приключений с полицией) еще только встала с постели. Он (представьте себе!) не заметил, что Елена вчера уже заскакивала к нему в таунхаус, и забрала свой велосипед. Он не знал, что она вернулась из Цюриха вчера вечером, и был взволнован отсутствием вестей от нее: «ты ведь собиралась приехать в 10 утра»…

Елена не стала в этом телефонном разговоре сообщать ему о незаметно разыгравшейся преамбуле фольклорного сценария «возвращается girlfriend из командировки», а просто предложила встретиться вечером в «Анаконде», где она «зависла по одному делу». Она только сейчас (после вопроса Фулбано) задумалась о том, как затронуть вопрос о сеансе камасутры Свана с той длинноногой «студенткой-школьницей». Был вариант: никак не затрагивать, и выбросить это из головы, но Елена полагала, что старательно не замечать подобные поступки бытового партнера так же нелепо, как и скандалить из-за них. Но, в «фольклорном сценарии» ничего третьего предусмотрено не было. Прожевав третью (и последнюю) сосиску, Елена глотнула еще замечательно-ароматного красного эля, и уже собралась включать фантазию на всю катушку, чтобы что-то придумать, как вдруг.

…На соседний табурет тихо, как колибри, села Анита Цверг, успевшая накинуть поверх бикини белый купальный халат. По своим массогабаритным характеристикам бывшая сварщица была далеко не колибри, а скорее начинающей метательницей молота, но ее пластика и контроль движений обеспечивали такую кажущуюся легкость…