Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель

               Люди во фраках, между тем, продолжали прибывать. Они усаживались в кресла возле окон и с важным видом рассматривали друг друга, у некоторых в руках появились лорнеты.

               Ровный навязчивый гул наполнил зал. Собравшиеся старались говорить тихо, но их было так много, что шепот естественным образом превращался в назойливый шум. Атмосфера общественного собрания была для Зимина делом новым, с непривычки у него заболела голова, но более опытные участники мероприятия чувствовали себя, напротив, уверенно и раскованно. Сущая пустяковина — смешные костюмы — позволяла им обрести то, чего они были лишены в обычной жизни: ощущение общности. Диковинная псевдореальность, которая была задумана, как еще одна ролевая игра, для многих оказалась важнее скучного повседневного существования.

               У людей, какими бы разумными и серьезными они не казались, рано или поздно возникает потребность в своем собственном придуманном искусственном мире. Это был самый важный вывод, который удалось сделать Зимину. Ему стало понятно, что искусственные миры обязательно будут придуманы. И совершенно неважно сделают ли это профессиональные писатели и психофизики с помощью ложной памяти или сами люди, руководствуясь своими представлениями.

               И вот инициативная группа вышла в центр зала. Три резких удара в колокол, и мероприятие началось.

               Участники поднялись со своих мест и принялись неторопливо прогуливаться по залу. Каждый раз, когда их пути пересекались, они останавливались, приподнимали цилиндры в знак почтения и обменивались ритуальными фразами. Некоторые Зимин записал.

               «Мне хотелось бы купить или продать как можно больше акций и корпоративных бумаг».

               «Мой брокер еще ни разу не обманул моих ожиданий».

               «Нет ничего надежнее инвестиционных фондов. Не удивительно, что наше светлое будущее связано с их дальнейшим развитием».

               «Я могу часами следить за котировкой акций».

               «Профессор хороший человек, но меня раздражает его пристальный интерес к волатильности».

               «Господа, у меня маленькая маржа, как исправить это удручающее положение?»

               «Рост на 1,5% предполагает частичное закрытие».

               «Следите за фундаментальными факторами и третьей волной».

               «С выгодой продал переводной вексель и приобрел три привилегированные акции».

               «С помощью депозитной расписки удобно фиксировать убыток».

               «Покупайте акции, говорят, что они будут расти еще два месяца».

               Ну и так далее. Действие продолжалось два часа. Потом в зале появились работники в стандартной униформе с масками на лицах. Они принесли подносы с бутербродами и прохладительными напитками. Зимину стало не по себе. Он помнил, каково это носить на лице маску. Сам бы он ни за что не подошел к работникам, постеснялся, но один из них остановился возле него и застыл, словно хотел, чтобы его услугой воспользовался именно он — Зимин. Пришлось взять бутерброд и стакан с газировкой. По привычке он хотел поблагодарить работника и случайно увидел его глаза. Прекрасные холодные глаза. Они ему показались подозрительно знакомыми. Зимин испугался,  что узнает этого человека. Он поспешил к выходу, для него мероприятие закончилось.

               Домой Зимин вернулся довольно поздно, долго бродил по пустым улицам, старался осмыслить все, что он увидел. Наблюдение за людьми, посвятившими свои устремления и помыслы любимой игре, захватило его абсолютной несуразностью. Ему и раньше было понятно, что люди, отдают они в этом отчет или нет, организуют жизнь согласно собственным интересам. Стремления и мечты, уровень образования, выбор друзей и развлечений, работа и увлечения —  все это составляет ограниченный мир, в котором человек существует. Он может быть узким или обширным, но это всегда только часть общего большого мира. Зимина это устраивало, поскольку часть всегда легче изучать, чем что-то общее и фундаментальное. Ему хотелось разобраться с тем, насколько полно частные представления о реальности отражают мир. Если бы он узнал об этом больше, работать стало бы проще.

               Удивительно, но Марго не спала и, едва он перешагнул порог, принялась настойчиво расспрашивать, как прошло мероприятие. Никогда прежде Марго не проявляла столь явного энтузиазма к его занятиям. Наверное, почуяла, что Зимину удалось сделать еще один шаг вверх по лестнице человеческого успеха, что элита признала его своим.

               Марго выслушала его отчет с нескрываемым восторгом. Зимину было приятно отвечать на ее вопросы. Ему этот интерес понравился. Зимин впервые увидел, как выглядит человек, вытаращивший от удивления глаза. Он не жалел красочных деталей, кое-что даже приукрасил. Марго охала и требовала подробностей. Уснули они поздно.

               Утром сработал коммуникатор, опять объявился Клим. По сети он разговаривать не захотел и напросился в гости. Зимин разрешил ему приехать.

               Клим оказался вторым человеком, первой была Марго, который искренне обрадовался тому, что Зимин посетил мероприятие реконструкторов. С Марго все было ясно, она никогда прежде не слышала, что люди способны так странно своевольничать, что там ни говори, а жизнь в Трущобах организована жестко, желающих нарушать правила поведения днем с огнем не отыщешь, каждый знал, что ему можно делать, а чего делать нельзя. А вот реакцию Клима понять было гораздо сложнее, все-таки он был законным обитателем Усадьбы, проявления крайнего индивидуализма для него должны быть привычными.

               Клим улыбался, и это вызвало у Зимина раздражение. Наверное, потому что не сумел понять причины подобной реакции. Зимин почувствовал, что наступает момент, когда от него требуется на время забыть о свойственной ему деликатности и проявить настойчивость, а если не поможет, то и наглость. Конечно, он не привык пока к подобному поведению, но необходимо было разобраться, что происходит. Иначе, какой из него получится писатель? Выбора не было.

               — Зачем вы пришли, Клим?

               — Хочу кое-что сказать вам.

               — Слушаю.

               — Я очень рад, что вы побывали на мероприятии.

               — Об этом я догадался, не понял только, какая вам от этого радость? А ведь вы обрадовались, не отрицайте.

               — Это заметно?

               — Да. Бросается в глаза. А еще вы улыбаетесь.

               — Ну и что? Это не преступление.

               Зимин немедленно вспомнил о том, что в Трущобах для борьбы с преступниками правоохранительные органы давно применяют медикаментозные методы. Называлось это «прививка против насилия». После первого проступка человеку делали особый укол. Для профилактики. После чего любое нарушение закона неминуемо приводило к неизлечимому заболеванию. Зимин знал об этом, потому что однажды в разработку попал его хороший знакомый из Трущоб, за что поплатился жизнью.

               Представить, что подобные методы будут применяться в Усадьбе, было трудно. Однако насколько знал Зимин, действия правоохранителей полностью контролировались компьютером, нельзя было исключать, что программа отнесется к обитателю Усадьбы, нарушившему закон, так же беспощадно, как и к трущобнику. Не увидит разницы. Проверить это было сложно. На его памяти наказывали только работников.

               — В Усадьбе за преступления убивают? — спросил он.

               — Только нанятых в Трущобах работников, — ответил Клим.

               — Это не очень хорошо.

               — Кто же спорит.

               Они замолчали.

               — Какой странный разговор у нас получается, Клим, — сказал Зимин.

               — Пожалуй. Может быть, начнем сначала?

               — Как это?

               — Сделаем вид, что я только что пришел. Здравствуйте, Зимин. Рад вас видеть.

               — Зачем вы пришли?

               — Хочу кое-что сказать вам.

               — Слушаю.

               — Я очень рад, что вы побывали на нашей встрече.

               — Об этом я догадался, не понял только, какая вам от этого радость? А ведь вы обрадовались, не отрицайте.

               — Это так заметно?

               — Да. Сейчас ваша реплика, постарайтесь сказать что-то другое, не так, как в прошлый раз. Иначе опять зайдем в тупик.

               — Я хочу, чтобы вы стали одним из нас, — произнес Клим торжественно, его голос слегка дрогнул.