Леонид Сидоров - На тёмной стороне Земли

До схрона мы добрались довольно удачно, всего пару раз вытащив неуклюжего гостя из болота. Наскоро омывшись в лужице, Даниэль вытерся запасными носками.

— Извини, полотенца нет, — вздохнул я.

Натянув штаны, чертыхаясь от ранней жары, гость принялся торопливо шнуровать ботинки.

— Послушай, а листка бумаги с авторучкой у тебя случайно не найдётся? — между делом поинтересовался я.

— Зачем? — совершенно искренне удивился он. Даже перестал обуваться.

— Черкану пару строк родным. Всего немного, мол, несмотря ни на что жив, здоров, чего и вам желаю.

— Прости Макс, ничего нет. Только диктофон, да и то…, - виновато посмотрел Даниэль.

— Дожили….Это должен быть твой основной инструмент! Где старые добрые писаки, настоящие акулы пера! Вот журналисты пошли, а! — совершенно искренне возмутился я. — Нет, помяни моё слово, технический прогресс не доведёт до добра! Ладно, пошли, на месте что-нибудь придумаем. Только прошу, что бы ни случилось, помалкивай. Держись ближе ко мне и пистолет свой пока подальше запрячь…

Солнце подошло к полудню, когда впереди показалась знакомая каменная громада. Не сговариваясь, мы прибавили ходу. Конечно, вдвоём с наставником мы бы дошли гораздо быстрее. Впрочем, гостю в лесу и так пришлось очень несладко. На фоне зелени бледное тело в трусах и альпинистских ботинках смотрелось настолько комично, что я с трудом удержался от шуточек. Не стоит, парень и так на взводе. Может не надо было так сильно накручивать? Ведь шарахается от каждой ящерицы. Хотя нет, правильно застращал, всю дорогу исправно помалкивает. Дышит только, как загнанный олень.

Метров за пятьдесят до монолитов возникло знакомое давящее ощущение. Я непроизвольно переглянулся с наставником. Тро молча кивнул, дескать, конечно чувствую. Значит исправно работает.

Я остановился у колонны, дожидаясь отстающего гостя.

— А ты случайно не куришь? — поинтересовался я.

— Совсем немного. Бросаю, — загнанно дыша, ответил Даниэль. — Даже пластырь купил…

— Угу. Бросаю. Небось, очередной, сотый раз, — поддакнул я в тон.

Даниэль хрипло засмеялся. Видно нервное напряжение. Отпускает.

— Да не волнуйся так, отдышись. Мы уже на месте, скоро будешь дома.

За глыбами давящее ощущение намного усилилось. Превозмогая неприятное чувство, я внимательно оглядел внутренний круг. Вроде всё по-прежнему. Почти. У алтарного камня валяется пыльный комбинезон, разбитые часы, осколки стекла. Ну вот, понаехали тут!

— А мусорить нехорошо, — я укоризненно взглянул на гостя.

— Так я же…

— Ладно, ладно, шучу.

Даниэль бросился подбирать осколки.

— Кстати, а что на той стороне? — между делом поинтересовался я.

— Пещера.

— Сильно холодно?

— Внутри не очень, снаружи за двадцать. Холода, — пояснил он, старательно закапывая мусор. — А полкилометра ниже по склону наши палатки…

— Да, дела…, - тяжело вздохнул я, присаживаясь на алтарь. Тро уселся рядом.

Пошарив под ногами, я подобрал плоский камушек. Вытащил нож и начал тщательно выцарапывать домашний номер телефона.

— Это зачем? — тихо поинтересовался наставник.

— Даниэль отнесёт моим.

— А-а-а…

— Уже настраиваешь? А когда можно будет отправляться? — шёпотом поинтересовался Даниэль, нерешительно теребя ярко синий комбинезон.

— Да-да, настраиваю, пока переодевайся, — не отрываясь, пояснил я. — Послушай, Даниэль. Могу попросить тебя об одном маленьком одолжении?

— Макс! — укоризненно взглянул он. — Да ты мне жизнь спас! — Всё что угодно!

— Всё не нужно. Позвони вот по этому номеру мне домой, — я протянул камень.

— И что я скажу? — оторопело пробормотал он, рассматривая цифры.

— На твоё усмотрение. Главное — что я жив.

— Макс! Ты бы сам в это поверил?

— Нет.

— Тогда зачем? Показать что я псих?

— У тебя будет одно маленькое доказательство.

— Камень? Прости, но это смешно.

— Нет, ты скажешь пароль.

— Какой пароль? Макс, ты…

— Не перебивай! Запомни дословно — Штирлиц, нижний регистр на русской раскладке. Повтори!

— Штирлиц, нижний регистр на русской раскладке. Что это такое?

— Неважно. Если трубку поднимет мама, позови Максима Сергеевича. Если нет, перезвони в другой раз.

— Почему нельзя поговорить с мамой?

— Ты дашь мне сказать или нет? Повторяю, Максим Сергеевич. Расскажи ему всё что угодно, главное, что я жив. Естественно, как истинный учёный, он не поверит, возможно обругает. Попросишь включить мой личный ноутбук под кроватью. На включение установлен пароль. Никто кроме меня не знает. У меня на этом был настоящий пунктик, это известно всем домочадцам. Даже с отцом ругался, когда просил ноутбук посчитать. Так и пришлось купить ему ещё один.

— И даже мама не знает?

— Даниэль! Эту навороченную железку подарили на моё пятнадцатилетие. Скажу по секрету, в свободное время я увлекался взломом программ. Хакер, может слышал?

— Уголовно наказуемо, — потупился он.

— Это уже неважно. Ты понял суть! За всё время я никого близко не подпустил к ноутбуку! По-моему для отца будет достаточно убедительный факт посмертного общения со мной. Все запомнил?

— Запомнил…

— Сделаешь?

— Обещаю.

Путаясь в лямках, шурша синтетикой, гость облачился в комбинезон.

— И всё же, почему нельзя поговорить с твоей мамой? — повернулся он.

— Элементарно. На экране появится слишком фривольная картинка, — усмехнулся я. — Какая-то очередная мисс мира неглиже.

— Макс, — укоризненно взглянул Даниэль. — Тебе сколько лет?

— Там восемнадцать, а тут не знаю, — беззаботно улыбнулся я. — Ну что, астронавт, готов к запуску?

— Готов, — прокряхтел Даниэль, закидывая рюкзак за спину.

— Тро, там будет очень холодно. Может останешься? Я быстро…

— Я иду с тобой.

— Хорошо, уходим. Даниэль, становись вот сюда на край, — я показал когтем.

Гость неуклюже вскарабкался и замер.

— И что? — нетерпеливо спросил он.

— Ничего, автобуса жди! — сердито отмахнулся я, становясь рядом. Тро залез следом.

Через пару секунд тело человека ярко засветилось красным.

— Твой обратный билет оплачен, — усмехнулся я. — Революционный красный. Марсельеза!

— Какая Марсельеза? Ты о чём?

— Посмотри на себя. Какой цвет?

— Синий!

— Тьфу! А тело?

— Макс!

— Забудь, видишь дорожки?

— Макс, ты спятил?

— Человек! — устало буркнул я. — Это звучит гордо… — Давай руку! Иди за мной! Пошли, Тро!

Вздохнув, я ступил на красную призрачную тропу. Даниэль неловко свалился следом, изумлённо выпучив глаза. Ноги свободно повисли в клубящейся пустоте.

— И не дышать! — грозно рявкнул я, шагнув в зеркальную плёнку.

Мгновенный провал черноты, дикий холод. Рефлекторно выдохнув, я вывалился из узкой ниши стены, едва не раздавив тусклый фонарь. Чертыхнувшись, отскочил в сторону. Не удержавшись, Даниэль плюхнулся на пол. Наставник мягко приземлился следом, заинтересованно осматриваясь. Из ноздрей повалил пар. Слева метрах в двадцати ярко засветился занесённый снегом узкий выход. Снаружи царил морозный солнечный день.

— Мой фонарь, мой фонарь….Получилось! — прошептал Даниэль, недоверчиво разглядывая тусклый луч. — Получилось! — исступлённо заорал и бросился мне на шею.

— Так кто из нас спятил? — улыбнулся я, чувствуя некоторую неловкость. Тело стремительно деревенело. Надо поспешать.

— Прости, Макс, но я действительно ничего не видел, — повинился он. — Думал ты сошёл с ума!

— Ничего? Ни красного цвета, ни радужного сияния, ни ртутной плёнки? — недоверчиво переспросил я.

— Нет, нет, ничего такого! Неожиданно всё померкло, а потом я оказался здесь! — возбуждённо пролепетал Даниэль. — Наверно всё дело в поляризации…

— Какой поляризации?

— Поляризованный свет. Его не видят люди, но прекрасно видят насекомые и некоторые звери. Ой! Прости! Я подразумевал…

— Ерунда, — отмахнулся я. — Звери, так звери. — Короче, действуем быстро. Ты уверен, что твои крепкие красивые шерпы ещё там?

— Конечно! Всего пару суток прошло, должны ждать! Я отвалил кучу баксов! — возмущённо воскликнул он.

— Сходи проверь.

Даниэль подхватил фонарь и метнулся к выходу. Тро заинтересованно шагнул следом, но остановился как вкопанный.

— Белый песок, — едва слышно прошептал он. — Гибель…

— Это снег, Тро. Обыкновенная вода, только твёрдая, когда очень холодно, — спокойно пояснил я, становясь рядом.

Наставник умолк, недоверчиво разглядывая изморозь на потолке.

— Как ты мог здесь выжить?

— Мы оказались очень высоко. Тут всегда холодно. Внизу намного теплее, совсем как у нас, — поспешил успокоить я.