Макс Сысоев - Странники
— Что-то не то? — осведомилась Анжела Заниаровна, наблюдавшая, как из грузовиков выгружаются зелёные солдаты и жёлтые учёные, а в траве копошатся роботы, наподобие Макса. — Сильно изменилось?
— Да, — сказал я, не глядя на неё. — Здесь всё не то. Другой забор. Другие здания. От той Зоны ничего не осталось.
— Нет. Кое-что осталось. Мы ещё не поднимали архивы, но я и так могу сказать, что это тоже фабрика. И тоже недостроенная. Это интересненько.
— Вы знаете, Анжела Заниаровна, — я сел на корточки, привалился спиной к транспортнику и закрыл глаза, — я туда не пойду.
— Так. Это что ещё такое? Ну-ка встань!
— Нет, — сказал я. — Никогда.
— Ты мужик или кто?
Я молчал, но во мне вовсю гремели мысли, поднятые из глубин подсознания психогенным оружием, и едва не доконавшие меня в злую ночь. Там провал, знал я. Там руки, которые затащат меня в этот провал. Извивающиеся на лестничных пролётах, вытягивающиеся, как жвачка, в коридорах, чёрные, с длинными искривлёнными пальцами. 25-ого декабря моё падение началось. Теперь оно приостановилось. Возможно, моя задержка в 2114-ом году объясняется лишь тем, что я всего лишь зацепился штанами за корень дерева, растущего на краю провала. А Анжела Заниаровна предлагает мне отцепить штанину от корня и лететь дальше, на самое дно.
— Ше-карно. У нас истерика. Эй, поднимите его!
Чья-то рука взяла меня за шиворот, приподняла над землёй и встряхнула, как тряпку. Солдат. Глухой голос из-за зеркального шлема произнёс:
— Вставай. А то прикладом ёбну.
— Сержант! — вмешалась Чёрный Кардинал. — О каком это прикладе вы говорите? Перед вами Гражданин Города. Потрудитесь вести себя как подобает! А ты вставай. Иначе он и вправду ёбнет, он по-другому не умеет.
Я боялся боли. Если б я был пленным партизаном, то рассказал бы всю секретную информацию при одном только виде пыточных инструментов.
Пришлось изменить своё решение и встать.
Анжела Заниаровна презрительно смотрела мне в лицо и готовилась сказать всё, что обо мне думает, а сержант всё никак не убирал за спину винтовку со страшным прикладом, и дело принимало дурной оборот, но инцидент внезапно разрешился сам собою.
К нам подкатился низенький толстячок в жёлтой форме, в очках и с лысиной. «Леванский Сергей Сергеевич, научный сотрудник ИГФ».
— Я уже здесь, Анжела Заниаровна, — объявил он, вклиниваясь между мной и сержантом. — Что-то стряслось?
— Сергей Сергеевич, — Анжела Заниаровна махнула сержанту рукой, чтоб убирался, и воззрилась на Леванского, — вы уже занимались исследованиями этой местности. Что вы можете сказать?
— Что я могу сказать? — Леванский широко развёл руками. — Я занялся исследованиями, когда мы впервые засекли здесь повышенный уровень ментального излучения, то есть месяц назад. Тогда выпало незначительное количество снега, и он не таял, несмотря на тридцатиградусную жару в начале сентября. А что говорит Алекс?
— Алекс говорит, что Зону перестроили. Анализ показал, что возраст этих зданий тридцать лет. Но этого не может быть, тридцать лет назад никто ничего не строил, все только вышли из бомбоубежищ. Сергей Сергеевич... А нельзя ли допустить, что это то, что мы давно искали? Фрагмент параллельного мира?
— Допустить, Анжела Заниаровна, я могу всё что угодно. О том, о чём мы ничего не знаем, можно гадать до бесконечности. Мы даже не вошли на Зону, не увидели, такая ли она не изменившаяся, как показалось с первого взгляда нашему уважаемому Алексу. Дождёмся, пока вернутся роботы, сходим сами, тогда и решим, что допускать, а что...
Его прервал солдат, вставший навытяжку перед Анжелой Заниаровной и выпаливший:
— Госпожа ответственный уполномоченный, разрешите доложить!
— Докладывайте.
— Автоматическая разведка сообщает, что вблизи зданий фон в норме. Рекомендовано провести более тщательную проверку гиперпространства на предмет выявления локальных источников ментального излучения.
— Спасибо за подсказку, капитан, — Анжела Заниаровна улыбнулась лицу за зеркальным забралом. — Выделите десяток людей для помощи научным сотрудникам, а второй десяток прямо сейчас отправьте на более детальную проверку. Сергей Сергеевич, ваши помощники одни справятся? Или вы пройдётесь с нами?
— Город просит,— Леванский постучал себя пальцем в грудь. — Город заставит. Я помню, что до вечера мы должны кончить.
Держа пистолеты наизготовку, солдаты спустились с железнодорожной насыпи к деревянному забору Зоны; двое из них встали по обе стороны от дырки в заборе, ногам расширили её; остальные восемь человек, как макаронина в рот, втянулись в дырку. Анжела Заниаровна расстегнула кобуру, проигнорировав галантно поданную Леванским руку, спустилась к оставшейся паре солдат.
— Как поживает забор? — поинтересовалась она.
— Забор? — солдат, к которому обратилась Чёрный Кардинал, попытался почесать затылок, но вспомнил, что для этого надо снять шлем и куда-то деть из руки пистолет. — Гнилой забор. Того и гляди развалится.
— Вот видите, Анжела Заниаровна... — начал Леванский.
— Оставайтесь тут, — приказала Анжела Заниаровна солдатам и, взглядом заставив учёного замолчать, решительно шагнула за забор, ломая твёрдыми подошвами сапог высокую траву.
На путях перед изменившимися корпусами Зоны ржавел состав из маленького синенького тепловоза и трёх грузовых платформ, покрытых досками, сквозь которые росли молодые деревья и трава. Было тихо. На штабеле бетонных плит по эту сторону путей сидели три мокрых вороны и зырили на нас недобро.
— Канал «пять», подтвердите правильность сообщения, — сказала Анжела Заниаровна, прислушиваясь к голосу наушника.
— Вперёд!
Она легко проползла под последней платформой состава, подождала меня и неуклюжего Леванского, направилась к наиболее достроенному корпусу, выросшему на месте того, в котором мы в 2005-ом году веселились с Игорем и девчонками.
— Алекс, — спросила Чёрный Кардинал, — ты согласишься, если мы сразу пойдём на крышу?
— Я-то соглашусь...
— Канал «восемь», — подход «альфа»; канал «шестнадцать», — пеленг на «икс один». Канал «два», — двойная наводка, «икс один», «икс шестнадцать». Давай, Алекс, идём скорее!
Новые фабричные корпуса походили на старые, как всегда походят друг на друга недостроенные здания в стиле функционализма. Анжела Заниаровна сказала, что от старой Зоны из моего рассказа «кое-что осталось». Её слова были справедливы в большей степени, чем казалось мне вначале.
На первом этаже выбранного нами корпуса с потолка капала вода, эхо от падения капель стучалось в уши со всех сторон; ветер продувал строение без окон насквозь, но как будто бы лишь усиливал запах мокрого бетона и железа. Мы нашли лестницу; по ступеням застучали три пары подошв; сзади гудели два робота, вылезших из какого-то коридора первого этажа.
— На лестнице в некоторых местах не хватает ступеней, — сказал я, когда мы миновали лестницу. — Тогда их тоже не хватало.
— Интересно, — пробормотал Леванский, думая о чём-то своём, — кто решил называть это место Зоной?..
— Не знаю, — ответил я. — Наверное, какие-нибудь ребятишки.
Я знал, что это придумал не Игорь, а кто-то до него. Тот, кто всегда придумывал названия для точек на карте. Наверное, народ. История. Система.
Мы поднялись на крышу фабрики. После обильных дождей она превратилась в одну большую лужу, из которой торчали изогнутые, как рога, короткие и толстые ржавые трубы — воздухозаборники вентиляции. Летящие на высоте нескольких сантиметров над поверхностью воды, роботы облюбовали кучу битого кирпича, выпустили руки-шланги и разложили на этом одиноком островке оборудование, привезённое ими в специальных отсеках в «спинах». Анжела Заниаровна поставила ногу на гнутый металлический бортик крыши, посмотрела вниз на арматуру, торчавшую вперемежку с высохшими деревьями из земли на заднем дворе здания.
— Надо бы провести химический анализ вон той водички, — Чёрный Кардинал указала на затопленный котлован с зелёной водой. — А то что-то не нравится мне её цвет. Не находите его подозрительным, а, Сергей Сергеич?
Леванский посмотрел, куда указывала Анжела Заниаровна, тронул наушник в ухе и спросил:
— Вы там долго?
— Да мы, вообще-то, здесь уже, — с лестницы вышли двое жёлтых молодых людей и двое солдат, один из которых тащил нечто вроде массивного бинокля, закреплённого на трёхногом штативе, а второй нёс небольшой тёмно-зелёный ящик. Штатив немедленно установили на краю крыши, а объективы бинокля направили в лужу.
