Сергей Кусков - Игрушки для императоров: Прекрасный Новый мир

Лея согласно кивнула.

– Да, ты права. К сожалению. Сережа хоть и быдло, но быдло талантливое. И без него придется трудно. Но его я тоже не боюсь, пусть спевается с сеньорой Морган сколько хочет. У меня есть аргумент, который осадит его в любой ситуации, даже в случае переворота.

– ???

– У меня дома – маленький ангелочек, – усмехнулась Лея. – И пока этот ангелочек у меня в руках, он не опасен. Пусть поинтригует, если ему хочется – мне даже интересно посмотреть на его ужимки. А когда все закончится, он будет лежать у моих ног и молить о прощении. Которое, я, конечно же, дам…

Елена вновь хотела осадить свою Принцесску, уберечь от неверного шага, но вдруг поняла, что перед ней больше не ее милая Принцесска. Перед ней королева, хитрая и коварная повелительница планеты, истинная дочь своей матери. Лею слишком долго считали слабой, и не заметили, как резко она повзрослела. И все, на что она, ее лучшая подруга, отныне способна, это заломить руку за спину, чтобы привести в чувство.

Лея легко перешагнет через нее, как уже перешагнула через Сережу, любовь всей своей жизни, как перешагнет через время через Сирену, лучшую подругу, когда та станет не нужна, и еще через множество людей. Она больше не будет слушать никого, чье мнение будет радикально отличаться от ее собственного.

…И именно поэтому она должна быть рядом, выражать покорность и помогать. Потому, что рядом с королями всегда должен находиться хоть кто-то достаточно авторитетный, могущий сказать слово против.

Она должна быть с ней, потому что любит ее, потому что Лея ей небезразлична. И она будет спасать ее, каждый день, каждый час, не давая принимать откровенно неверных решений, станет ее совестью. Теперь она – ее ангел-хранитель, отныне и навсегда.

– А Сирена… – Лея вновь коварно усмехнулась, не замечая смены настроения по лицу подруги. – Я пристрелю Сирену. Если она не одумается, когда я потребую от нее подчинения. Пристрелю на глазах у всех, после чего прикажу арестовать всех девчонок, кто помогал ей, и сгною их в темнице.

Она пытается вылезти наверх, пользуясь тем, что является частью традиционной структуры, частью узаконенного обычая. Но забывает, что традиция обоюдна, как лезвие у кинжала. И она из охотницы легко может превратиться в жертву, как только эта традиция повернется не тем боком. Что-то не так?

Елена отрицательно покачала головой, стараясь до последнего держать себя в руках. Не сейчас. Она поговорит потом на тему «семьи» и «вечной дружбы», но не сейчас.

– Я проанализировала ситуацию, и решила доверить ей даже больше, чем хотела ранее, – продолжила ее величество. – Завтра она начнет подбор персонала для моей лаборатории. Лично. Дон Мигель, конечно, гений, но ни один гений не справится с таким объемом работы самостоятельно. Кроме гения потребуются несколько десятков вспомогательных рабочих, тащащих на себе рутину. Для тебя же у меня будет еще одно непростое задание…

– Что еще случилось? Рассказывай!

Елена пулей ворвалась в кабинет ее величества. Она прибежала сюда за каких-то двадцать минут, хотя идти от базы не менее получаса – слишком взволнованный голос был у подруги. Да и кабинет… Лея трудоголик, она может работать и до часу ночи, и до двух, а потом заночевать в специально оборудованной для этого смежной спальне, но в ЧЕТЫРЕ ночи она не работала никогда.

Лея сидела на одном из мягких стульев в ряду сбоку за столом, положив локти на столешницу и сложив голову на руки.

– Сядь…

Голос похоронный. Предчувствуя недоброе, Елена села напротив.

– Рассказывай! – нетерпеливо повторилась она.

– Я беременна.

Елене потребовалось больше минуты, чтобы понять смысл этих слов. Она несколько раз порывалась что-то ответить, но в последний момент не могла произнести ни слова.

– Ты сошла сума? – наконец, выдавила она. Лея отрицательно покачала головой. – Кто хоть отец?

– Как обычно.

Эта новость также поразила ее, но по сравнению с предыдущей, выглядела та бледно, и вогнать в ступор не смогла.

– Вы же в ссоре?

– Пытались помириться. Не получилось, так и остались врагами.

Елена все-таки высказалась по этому поводу вслух. Встала и нервно заходила по кабинету. Вытащила из кармана сигареты, и, не стесняясь присутствия не терпящей табак подруги, закурила.

– Прекрати… – Лея даже не вспыхнула по этому поводу – не осталось на это эмоциональных сил.

– Потерпишь!.. – махнула рукой Елена.

Мозаика в ее голове начала складываться, ситуация проясняться. И эта ситуация эта ей не нравилась – она не видела приемлемых выходов из нее. Но теперь она хотя бы осознала, что происходит, а это уже достижение.

– То есть, ты хочешь сказать, – прорычала она, – что ТЫ, залетела, когда до реализации ТВОЕГО проекта с наследником престола осталось жалких полтора месяца?

– ПОЛТОРА МЕСЯЦА, ЛЕЯ!!! – заорала она, переходя на крик. Лея вжала голову в плечи, по щекам ее потекли слезы. – ТВОЕГО ДОЛБАННОГО ПРОЕКТА, В КОТОРЫЙ ВЛОЖЕНО СТОЛЬКО СИЛ И СРЕДСТВ, К КОТОРОМУ ПОДКЛЮЧЕНО СТОЛЬКО СПЕЦИАЛИСТОВ, КОТОРЫХ ПОТОМ НУЖНО БУДЕТ УБРАТЬ?

Лея зарыдала.

– Как мне тебя назвать после этого? – вымученно вздохнула Гарсия. Сил кричать не осталось.

– Не знаю. – По щекам Леи в три ручья лились слезы. – Помоги, Елена! Пожалуйста! Я не знаю, как быть! Сделать операцию?

Раздался щелчок. Вправо и влево от Елены брызнуло несколько капелек крови, а на руках заблестели, играя в мягком ночном освещении кабинета, мономолекулярные лезвия. Она медленно взяла опешившую от неожиданности Лею за горло, и потянула вверх. Та не сопротивлялась, только вытаращила испуганные глаза.

– Если я еще раз услышу от тебя подобное!.. – угрожающе рявкнула она подруге в лицо. Продолжения не требовалось.

Отпустила. Лея брякнулась назад в кресло. Но рыдания прекратились лишь минут через десять.

– Помоги мне, пожалуйста! – вновь выдавила ее величество.

– Я не знаю, как тебе помочь, – вздохнула Елена. – Я могу убить. Могу осложнить жизнь. Избить, искромсать, покалечить. Выжать из нужного человека нужную информацию без использования психотропных препаратов. Но думать… – Она невесело усмехнулась. – Не мое.

Но я знаю, кто может помочь. Кто умеет думать.

Она активировала козырек и вызвала дворцового диспетчера.

– Соединить с графом Козловым. Первая линия. Срочно.

– Не смей! Только не его! – подорвалась Лея, и бросилась на нее, но сильной рукой была грубо отброшена назад.

– Сидеть! Я не разрешала тебе вставать! – рявкнула Елена. И вновь диспетчеру:

– Я сказала СРОЧНО!!! Мне плевать, что четыре утра! Я говорю из кабинета ее величества, и она будет крайне недовольна промедлением!

– …Скоты! – выругалась она в адрес операторов. – Приказ у них! «Не беспокоить»!

– Сережа, это ты? – вновь подключилась она, когда иконка ответа замигала. – Ты мне нужен. Срочно. Жду тебя в кабинете Леи прямо сейчас.

Затем она долго-долго с непрошибаемым лицом выслушивала его нелестные отзывы о себе, и особенно о Лее. Когда ей это надоело, грубо оборвала:

– Сережа, ты прекрасно меня знаешь, я не Принцесска и мне плевать на ваши отношения. Ты можешь орать, выяснять что-то, можешь игнорировать просьбы и приказы – но только с ней. Сейчас же с тобой говорю я, а я говорю собирать манатки и дуть во дворец. Иначе за тобой приеду я сама, и тогда тебе останется только молиться.

На том конце ругнулись, для проформы, и рассоединились. Елена посмотрела на часы, чтоб засечь время – в течение получаса его превосходительство должен подъехать.

В кабинете, кроме них, присутствовал еще и дон Мигель – то есть собрались все, кто был в курсе проекта без прикрас и утаек. Его превосходительство отрешенно вышагивал из угла в угол, переваривая резко свалившуюся на него информацию. Нет, Елена была уверена, он копал под проект, но в последнее время у него были… Некоторые проблемы с возможностями копать под что бы то ни было, и знал он далеко не все. Полная информация его огорошила. Конечно, не так, как ее в свое время, принял он все спокойно, но удивление его чувствовалось отчетливо.

– Лей, ты вообще, соображаешь, что творишь? – выдавил он после долгого молчания. Ее величество не реагировала.

– Мне надо было выбить из твоей прекрасной головки эту дурь еще тогда, пять лет назад. Каюсь, не обратил на нее должного внимания, виноват.

Он сел в кресло во главе стола, которое в обычное время занимает лишь хозяйка кабинета.

– Хорошо, я помогу. Как я понимаю, изменить ничего невозможно?