Андрей Ваон - Чемпионат
— Да нет, ты знаешь, Валентин, — Юре захотелось пооткровенничать, — всё-таки это уже перебор на таком уровне в таком возрасте играть. Вот-вот надо заканчивать. Все это понимают. И я в том числе. Не могу сказать, что прям вот без переживаний готов это сделать. Но всё-таки мысли такие ходят давно, так что ударом не станет. Просто хочу закончиться этим матчем против «Гэлэкси», как собственно, мы планируем. Получится у нас или нет, это будет венцом, я точно знаю. Вот сейчас новый вроде виток у нас пошёл, а всё равно… сколько уже таких поворотов было? Каждый раз взрыв энтузиазма, адреналин даже, можно сказать. Но усталость накопилась. Всплески всё короче, амплитуда всё меньше. Иногда чувствуется какая-то беспомощность — вроде дёргаемся, вроде реакция есть на эти движения, а в то же время стоим на месте.
— Ну, где же стоим? — прервал размышления Юры Валентин. — Ты же не только на футбольном поприще добился признания. Если пафос не уменьшать, можно сказать, что ты лидер нации сейчас.
— Ха! Лидер! И что от страны осталось?
— А кто знает, что бы осталось, не будь «Московии» и тебя? Вашей команды? Не будь Тимура?
— Да, Тимур, да. Тимур заложил какой-то фундамент. Чёрт! — Юра неожиданно выругался. — Как же жаль, как ужасно жаль, что он погиб! Ведь он мог… мы могли ещё раньше всё исправить. За те десять лет почти удалось. Уже Сибирь просила об объединении, Кавказ, Дальний Восток, другие. Как всегда нагадил Запад, точнее Северо-Запад. Уверен, что они его и погубили. — Юра уткнулся лицом в ладони.
— Так, не к месту у нас что-то разговор затеялся по душам. Завтра, завтра давай поговорим. Пока есть дело, нужно его делать. А дело сейчас — это тренироваться, чтобы завтра обыграть пусть и дружественный нам коллектив, но всё же соперник. А так как дружественный, то игра должна быть честной и красивой. Давай, дуй на поле.
Юра смахнул с лица невидимую паутину, проморгал в глазах печаль и побрёл на поле. Проскурин, тоже собираясь, крикнул вдогонку:
— Бодрее, бодрее, капитан!
Людены кучковались в сторонке — их программировали, а молодые ребятишки, жадные до мяча игры разминались и били мячом, пока не было заданий от тренера. На вышедшего Боброва косились уважительно и мяч ему от стеснения не пасовали. Юра же начал с покряхтываниями растяжки и разминки.
Вскоре появился Проскурин с папочкой и свистком. По всей видимости, он уже разговаривал с молодёжью, так как в речи обозначил коротенько тренировочный план. Апофеозом которого должна была стать двусторонняя игра по укороченной программе.
«Однако, сейчас они мне почему-то более симпатичны, чем в тот раз, когда я смотрел на Реброва. Но всё же непонятно, с чего они заиграют в наш старый добрый футбол, практически с листа» — думалось Боброву. Так, скептически настроенным, он и включился в двусторонку вместе с также не очень довольным (хотелось сыграть со «своими») Ребровым.
После этой тренировочной игры хмуриться пришлось уже Проскурину — людены, возглавляемые двумя талантами — старым и молодым — разбомбили казалось бы сыгранную молодёжь.
— Значит, говоришь, у них получится? — поддевал после игры главного тренера Юра.
— Вот именно что не у НИХ, а у ВАС! — отрезал Проскурин и скомандовал всем, — прошу на разбор.
«Мальцы» были разгорячены игрой, предъявляли друг другу претензии, обсасывали удачные моменты. Но Проскурин довольно скоро охладил их пыл довольно занудным разбором. Бобров понимал, что такова задумка, что обычно изобретательный Валентин хочет сбить азарт с молодых игроков, и так заведённых.
В разгар лекции в аудиторию протиснулась Лера. Присела с краю. Бобров округлил глаза, она приложила палец к губам. Однако Проскурин всё же и сам обратил внимание на неё, запнувшись и взяв паузу. В эту паузу Лера подошла к нему и что-то нашептала на ухо. Ребята довольные разглядывали красивую жену капитана. Она была в каких-то простецких джинсах и кожанке, а кеды лишь добавляли ей вистов в глазах молодёжи.
— Ну, тут такая информация поступила от нашего, так сказать, штаба, — Валентин кивнул Лере, та снова уселась. На этот раз поближе к мужу. — Конечно, как мы тут ни таимся, но то, что мы хотим сыграть без люденов, своими, так сказать, силами руководство Чемпионата узнало. Да, собственно, что тут утаивать, нам и не жалко. Так ведь? — народ покивал, один Бобров зыркнул на Леру, та смущённо улыбнулась. — Но, судя по всему, «высший свет» наш сей факт не особо устраивает. Поэтому в ближайшее время поступит официальная рекомендация такого вольнодумия не допускать.
По рядам пошёл недовольный гул.
— Выходит, мы зря готовились?
— Давайте пошлём их, Валентин Анатольевич!
Ребята оглядывались на Боброва — что, мол, скажет капитан? Капитан хмурился и на трибуну пока не рвался.
— Тише, тише, буйны головы, — заулыбался главный тренер. — Послать — это, конечно, будет круто. Нужно всё же думать о последствиях. А вот проигнорировать рекомендацию — вполне допустимо. Что вы думаете, Юрий Владимирович?
Бобров вышел вперёд.
— Думаю, нужно дать отпор таким наглым заявлениям. Единственно, нужно узнать, что нам за это будет, если мы наплюём на эту официальную бумагу. А что будет, Валерия Сергеевна? Вы же наверняка там прощёлкали этот момент.
— Собственно, вариантов развития событий — великое множество. Многие интересны. Так что, думаю, можете рисковать. Если хотите, можем замаскировать ребят под люденов, — Лера улыбнулась.
Ребята заржали с удовольствием. Послышались всякие выкрики. Чету Бобровых уважали и любили, с удовольствием откликались на юмор Леры.
— Думаю всё же, это излишне. А то как замаскируются, так и останутся. Главное, после получения официальной «бумаги» пообщаться нужно с африканцами. Подтвердить, что всё в силе. А то вдруг они заднюю включат. Что вряд ли, конечно.
— Да, думаю, вряд ли. Но я свяжусь с Айрянисом. Так что ребятки, давайте продолжим разбор полётов, а то вас завтра с такой игрой вас растопчут и любители.
Молодцы возмущённо забурчали, но притихли под суровым взглядом главного.
Лера досидела до конца, чтобы потом вместе с Юрой поехать домой.
— Родители звонили. Думают, к Новому Году выбраться, — Лера продолжала делиться новостями.
— Ха! Кто ж их пустит сюда?
— Не волнуйся, мы всё сделаем. Будет непросто, но они доберутся.
— Ох уж это ваше всемогущество! — Бобров недовольно скривился.
— Не нуди, немножко осталось, — Лера сжала его холодные пальцы. — Понимаешь, мы вроде с раскрытием этого ложного следа больше рычагов получили. Только неизвестно, как долго нам дадут резвиться.
— Ну ладно, а то я чего-то устал. Будь Алтай нашим, уехал бы туда, делал бы геоноуты…
— Уедем, Бобрик, уедем. Завершим здесь всё и уедем.
— А ты завтра придёшь?
— Если билетик достанешь, — улыбнулась. — А то ажиотаж случился вдруг, билетов днём с огнём…
— Не вы ли его подогрели?
— Кто знает, кто знает, — Лера потянула застывшего мужа за руку.
Тем временем в клуб пришёл, как и предсказывала Лера, официальный документ. Тон в нём был уважительный, но требовательный. «О! Ну теперь я эту бумаженцию ребятам на установке и зачитаю. Как они „уменьшают“ интерес к футболу…» — возмутился Проскурин. После он переговорил с Айрянисом — у того настроения были схожими. Договорились настраивать футболистов на честную игру, чтобы не было драк.
Тёплынь продолжила «жарить» и в воскресенье. Почки надумали набухать, а трава проклюнулась зелёным. Народ валил толпами на стадион в Нагатино, задолго до начала матча создавая уплотнённые ряды по дороге от метро. Граждане белели ликами, контрастируя своим национальным составом с большинством столичных жителей. В целом в последнее время были удивительны такие сборища. Полиция была согнана по этой причине в больших количествах.
Лера протиснулась к служебному входу, где её пропустили охранники. Она нашла Юру на массажном столе, где его мял Шангрилу.
— О! Я бы тоже хотела тебя помять.
— Вот сегодня вечером этим и займёшься.
— Здравствуйте, Лера, — словно не замечая разговора, поздоровался индиец и продолжил массировать ноги Боброва.
— Здравствуй, Шангрилу, здравствуй! Что, как у него, мышцы ещё живы?
— А как же! У него тонус такой, будто на десять лет меньше, чем на самом деле.
— Ого! Не льстишь ли ты ему? Он вот что-то постоянно жалуется на возраст.
Бобров что-то недовольно забурчал.
— Так видно цену себе набивает или кокетничает.
— Бобрик, ты ведь сегодня забьёшь? Я так на этом стадионе этого события жду, — Лера продолжала поддевать мужа.
— Для некоторых я Юрий Владимирович тут, так что поаккуратнее. А забивать сегодня найдётся и без меня кому.
— Но народ хочет именно от тебя. Старый конь борозды не портит, говорят. Ой, — хихикнула она.
