Леонид Кудрявцев - День без Смерти (сборник)
— Но что я должен делать?
— Сядь поудобнее, расслабься, обрати взгляд внутрь себя, вслушивайся. Постарайся ни о чем не думать. Я буду вслушиваться вместе с тобой, может быть, удастся помочь…
Раст сделал все так, как велел старик. Какое-то время он вслушивался в ощущения своего тела, стараясь унять малейшее напряжение. Полностью расслабившись, он смотрел в темноту и слушал пустоту, заполненную едва уловимым шорохом и шелестом чужих мыслей — обычным, теплым, живым фоном Хэйанко. Видимо, мягкая и доброжелательная атмосфера жилища Знара так повлияла на него, что Раст засомневался — а была ли тень? Не приснились ли ему все эти ужасы, не пустая ли это выдумка, плод воображения больного разума? Ему было хорошо здесь и все страхи казались чем-то ненастоящим.
…Удар был силен и страшен своей внезапностью. Раст почувствовал, как сердце превратилось в туго стянутый узел, в кристалл черного льда. Мрак обрушился на него, и все поглотил темный, животный ужас. Кажется, Раст кричал…
Во тьме возникло слабое свечение — лучик надежды, и душа Раста потянулась к нему…
— Очнись, Раст, приди в себя!
Сквозь мглу он разглядел Знара. Старик склонился над ним, тряс изо всех сил.
— Очнись!
Раст пришел в себя. Знар облегченно вздохнул вновь уселся на свое место.
— Да, — сказал он, — время не ждет. Угроза реальна, я это видел, хотя природа ее мне не ясна Только полная эвакуация спасет население. Ты обязан пробиться к Верховному Ари. И у нас нет времени, чтобы убеждать всех начальников, на всех уровнях иерархии снизу доверху. Только решительные действия могут нас спасти… Слушай и запоминай. Исследуя записи своих предшественников, я наткнулся на упоминание о тайном ходе, ведущем, как там было сказано, “к самому сокровенному месту Хэйанко”. Ясно, что речь идет либо о резиденции Верховного Ари, либо об инкубаторном комплексе. Более точных указаний, к сожалению, нет. Придется положиться на удачу и рискнуть. Пройдешь этим ходом, а там… Или победа, или конец. По крайней мере мы сделаем все, что можем. Чтобы пройти к входу в этот потайной туннель, тебе придется выбраться наружу и подняться на купол Хэйанко, на самую верхушку. Сможешь? Идти придется ночью, чтобы тебя никто не задержал.
Раст еще не вполне оправился от пережитого ужаса, его пробирала дрожь, но он кивнул:
— Попытаюсь.
— Попытайся. Вход в туннель заделан, вскроешь его мечом. Это, наверно, не трудно — тонкая крышка из обычного строительного материала. Бери меч.
Раст послушно взял оружие и с удивлением обнаружил, что его непривычная тяжесть придает силы и уверенности.
— Запомни, — произнес Знар, — Верховного Ари постоянно охраняют два стражника. И они вооружены мечами, точно такими же, как этот. А теперь слушай и запоминай приметы, по которым ты найдешь туннель…
Ночь третья
Впервые в жизни Раст оказался за пределами Города ночью. Знар вывел его через короткий туннель, шедший прямо из жилища Хранителя Памяти. Раст последний раз обернулся, поглядел на темный силуэт старика на фоне бледного свечения Хэйанко — и, сжимая меч, шагнул во тьму. В памяти его всплывали все те ночные ужасы и кошмары, все хищники и чудовища, порождения мрака, которыми так любили запугивать друг друга простые ари. Он был готов ко всему, но; не рассуждая двинулся в обход периметра, как только глаза привыкли к темноте.
Раст держал меч наготове и всматривался, вслушивался в ночь — слышал он только шум ветра. Если во мраке и водились чудовища, то до поры до времени им не было дела до Раста.
Дойдя наконец до старой части купола, Раст полез наверх и тогда только понял, что главная опасность таится не вокруг, а внутри него самого! Он понял, почему ари не может жить вне Города и погибает, если его оторвать от других ари! Выйдя за пределы общего городского психополя, состоящего из тысяч индивидуальных психополей, Раст начал слабеть и замерзать. Силы оставляли его с катастрофической быстротой. Сколько времени понадобилось бы ему, чтобы забраться на купол днем? Всего ничего, ведь купол превышал его рост лишь в 60–70 раз. Не то было сейчас! Масштабы изменились. Путь наверх неимоверно удлинился. Распластавшись по шероховатой поверхности и цепляясь за выступающие балки, Раст медленно, мучительно медленно подтягивал тело вперед, чтобы преодолеть очередной клочок пространства, рухнуть и застыть, копя силы для следующего рывка. Временами он испускал короткий стон. Тяжелый меч превратился в громоздкую обузу, но Раст его не бросал, хотя и речи не могло быть ни о какой самозащите, если бы сейчас на него кто-то накинулся.
Раст впал в полнейшее отупение. Весь огромный мир съежился, свелся к тем почти неразличимым деталям рельефа, которые помогали ему продвигаться вперед. Время остановилось: исчезла вся его прошлая жизнь и потеряло всякий смысл понятие будущего, осталось лишь одно мучительное, бесконечное настоящее. Только в редкие моменты просветления Раст улавливал, что ветер усиливается и, значит, он все-таки движется, забирается все выше и выше.
Постепенно рельеф становился все более пологим и наконец под ним оказалась горизонтальная площадка, а ветер усилился настолько, что порывы угрожала оторвать Раста от купола и сбросить во мрак. До. полз! Добрался! У него хватило сил поднять голову, и привыкшие ко тьме глаза различили вдали трубчатые конструкции и сотрясаемые ветром плоскости хлорофилловых плантаций, а еще дальше темные необозримые массы окружающего Город леса.
Сильный порыв ветра толкнул его в бок, он перевернулся на спину, раскинувшись, цепляясь за ближайшую деревянную балку, чтобы не быть унесенным прочь. Если бы Раст не был измотан до последнего предела, его ожидал бы неминуемый шок, ибо он никогда не видел звезд, а Знар забыл предупредить об их существовании. Поэтому Раст проста лежал в смертельном оцепенении и безучастно глядел ввысь, а ночь разглядывала его миллионами ярких, мигающих глаз. Раст провалился в полусон, полуобморок, и в его голове тут же загрохотали чужие голоса.
— …неутешительная картина… вес так пессимистично — разум стремится к самоубийству…
— Ну, не так все мрачно. Я сказал, что есть тенденция к самоустранению, а это еще не самоубийство. К тому же это лишь одна сторона процесса.
— Есть и другая?
— Конечно. Вот нисходящая линия: разум — рассудок — рефлекс — инстинкт… Нечто трепетное и живое, горячее, подвижное, постепенно остывает, затвердевает, одевается в жесткий костяной панцирь, умирает… А потом возрождается, как Феникс…
— Каким же образом?
— Не забывайте, что разум — орудие выживания. Животное стало разумным, чтобы выжить. Развитый мозг потребовался, чтобы лучшим образом реагировать на изменения среды, на внешнюю угрозу. Но вот среда преобразована, внешней угрозы нет, и разум, это острое оружие, постепенно притупляется, погружается в спячку и… и теперь ему грозит внутренняя опасность — опасность деградации, вырождения в инстинкт. И тут же срабатывает механизм защиты — раз есть опасность, разум обязан пробудиться. Ему ведь все равно — внешняя угроза или внутренняя. Главное — опасность.
— Но как же конкретно работает этот защитный механизм?
— Могу привести аналогию из теории вероятностей. Есть там одна теорема. Допустим, имеется некая система, состоящая из множества элементов, и каждый элемент характеризуется неким численным параметром. Параметры могут принимать совершенно разные значения. Так вот, когда значения параметров начинают стремиться к какому-то одному к тому же числу, то есть элементы теряют свою индивидуальность, то повышается вероятность появления флюктуации. Это значит, что параметры каких-то, немногих элементов станут резко отличаться от общего, среднего значения.
— И что это означает на языке социологии?
— Если общество превращается в хорошо отлаженный механизм, а его члены — в лишенные индивидуальности винтики, резко повышается вероятность, появления гениев, пророков, бьющих тревогу, не дающих социуму впасть в окончательную спячку.
— Пророки? Это уже что-то из области мистики.
— Не придавайте слишком большого значения термину. Можно сказать так: личности с обостренным чувством будущего, наделенные вторым виденьем, даром улавливать смутные картины будущего. Может, они не умеют правильно эти картины интерпретировать, но они пытаются заразить своей тревогой окружающих.
— Все равно пессимистично. Что может одиночка., пусть даже и гений? Вы не хуже меня знаете, как принято поступать с пророками, особенно если они предсказывают неприятности.
День последний
Раст очнулся, когда взошло солнце. Ощущал он себя так, как будто весь вчерашний день его избивали дубинками. Он лежал на спине, бездумно пялился в глубокую синеву и чувствовал, как под Действием солнечного тепла в закоченевшее тело возвращается жизнь. Не хотелось ни о чем думать, ничего не хотелось делать. Лежать бы так и лежать и смотреть на чистое, синее небо. Никакой тени над головой, никакой угрозы. Он вздрогнул. Тень! Где…
