"НЕЙРОС". Часть вторая "Крайм" - Павел Сергеевич Иевлев
— Ты тоже не старуха.
— Поэтому мне известно, о чём они орут у ночных костров, когда напьются. Я сама орала недавно. Но теперь я прем, и осознаю, в какой мы жопе. И в какой жопе Северные. И в какой жопе все. И чем глубже жопа, тем больше силы берут крикуны. И знаешь, что они кричат?
— «Нагнём город!» — догадался я.
— Уже слышал? Вот именно. Всё больше горластых идиотов в кланах считают, что все беды от города. Что наши дети умирают, а их процветают.
— Это аренду они считают процветанием?
— Они идиоты, Док. Уже поползли слухи, что городские специально нас травят, чтобы наши дети не выживали, и кланы вымерли. Что надо спешить и нагнуть их, пока мы сильны. Хотя чёрта с два мы сильны. Эти слухи не сами по себе возникли, кто-то их распространяет и поддерживает. Кто? Зачем? Кому выгодно стравить нас друг с другом и городом?
— Не знаю, — отвечаю я, хотя подозрения у меня есть.
— Ты даже не представляешь, как не вовремя закусился с Северными. Надеюсь, твой брат того стоит.
Костлявая сплюнула в пыль, окинула Дмитрия недобрым взглядом и ушла.
— Бездна очарования, — прокомментировал тот, провожая её взглядом. — Но фигура отличная. Ябвдул. Так, в каком из этих вонючих ржавых сараев мы можем расположиться?
***
— Димка! Братик Димка! Ты нашёлся! Уи-и-и! А-а-а-а! Ы-ы-ы! — Нагма вылетела из модуля белокурой молнией и повисла на нём.
Каждый раз, когда я думаю, что мой «типа сын» — саркастичная язва, невыносимый сноб, избалованный засранец, пижон и балбес, я вспоминаю, что его любит Нагма, и успокаиваюсь. Нагма знает лучше.
— Сестрёнка, да ты выросла! — подхватывает и кружит её брат.
Я теперь так не могу, не та комплекция.
— Всего ничего не виделись, а ты уже до папы доросла!
Вот жопа ехидная.
— До папы нетрудно, — смеётся Нагма, — я и до тебя дорасту!
— Рад тебя видеть. Ужасно соскучился. Показывай, в какую гнусную халупу нас затащил горячо любимый отец. Судя по её виду, в туалет тут ходят в кусты с лопатой?
— С двумя лопатами, — поясняю я. — Вторая чтобы от волков отбиваться.
— Он шутит! — хохочет Нагма. — Тут нет волков, только пегли. И туалет есть, правда, вода течёт плохо. Надо ждать, пока наберётся, я научу!
— Ждать, пока наберётся! — закатывает глаза на пороге Дмитрий. — Да это просто дворец! Святые бубенцы, тут даже есть кровать! Не верю глазам! Одна на всех, но ведь есть же!
— Отдохните, умойтесь и так далее. У вас будет свой модуль, я просто спрошу, какой можно занять.
— Я уже жалею, что потратил антидот на ту девицу. Надо было оставить её в винном погребе навсегда, — сетует Дмитрий.
— Не слушай его, Док, — говорит Алиана. — На самом деле Димка очень рад. Он там на стенку уже лез от скуки. Вино, еда, море и я не могут заменить ему Сеть.
— Надеюсь, не провтыкал мой ноутбук, папаша? — кричит из модуля парень.
— Он у Кери… А, неважно. Принесу потом.
— Хоть что-то ты не просрал! Тогда мы тут не задержимся, дорогая! Крепись!
— Не сердись на него, — улыбается Алька. — Он такой, какой есть. Я привыкла.
— Вы, правда, женитесь?
— Как только нам подвернется какой-нибудь ЗАГС.
— Местность не выглядит перспективной в этом смысле, но я спрошу у Костлявой. Как-то же местные справляются.
— А ты сам как, Михл? Димка и не подумает спросить, но ты остался один с Нагмой, шестнадцатилетним, посреди низов…
— Как-то приспособился. Меня всё ещё бесит, что мне шестнадцать, но я не теряю надежды, что это пройдёт. Лучше расскажи, как твоя беременность? Токсикозы? Отёки?
— Нет, я хорошо себя чувствую, хотя Димка весь извёлся, что ты нас не вытащишь, и ему придётся принимать роды. Он ужасно боится всех этих женских штук, носится со мной так, как будто я хрустальная.
— Правильно делает. Главная функция мужчины в этот период. Беременность тебе к лицу, прекрасно выглядишь, но надо всё же убедиться. Отдохни с дороги и добро пожаловать в медицинский модуль.
***
— Прем, а этот твой брат… Теперь типа он главный, что ли? — спрашивает осторожно Зоник.
Наша корпа собралась на свежем воздухе, рассевшись на выброшенных старых покрышках.
— Сдурел? — отвечает ему Шоня. — С какого перепугу?
— Ну, он же старше, да? Старшие всегда командуют, разве не так?
— Лучше скажи, прем, он такой же крутой, как ты? — интересуется Тоха.
— Он другой крутой, не такой, как я.
— Но крутой?
— Не сомневайся. У нас это семейное. Но он уже занят, у него невеста есть.
— Очумительно красивая, я видела! — сообщает гордо Онька. — Волосы золотые! Кожа белая! Веснушки рыжие! Грудь большая! Попа во!
Девочка рисует в воздухе силуэт, щедро преувеличивая стати слегка располневшей на фоне беременности, но всё ещё вполне изящной Алианы.
— Больше, чем у меня? — удивляется Колбочка. — Не верю! На меня её штаны не налезли!
— Нет, куда ей до тебя, — хихикает Онька. — У тебя не попа, а жопень! А у неё просто красивая.
— Ах ты, мелочь вредная! — возмущается Дженадин, и все дружно ржут.
— Народ, — говорю я, дождавшись, пока веселье стихнет. — Не скажу, что с появлением моего брата ничего не изменится, но ваш прем по-прежнему я. Если вы, конечно, не против.
— Мы-то не против, — отвечает Шоня. — А ты? Не свалишь от нас? У тебя теперь снова семья, нафиг мы тебе сдались?
— По нему сразу видно, он вершок, — мрачно замечает Кери. — Небось токи на счетах остались. Скажет завтра: «Возвращаемся в башню, брат! Нечего тебе тут делать! Я обо всём договорился!»
— Да, вершки всегда между собой порешают, — соглашается Зоник. — Подмажет, кого надо, и снова будет сверху на Средку плевать.
— Так что, прем? — прямо спрашивает Шоня. — Ты нас бросишь? Оставишь у Костлявой в клане?
— Мы тут нафиг никому не нужны, — сообщает Дженадин. — Ни городские, ни
