Макс Мах - Хищник
Ё был старше его на три года. В тринадцать лет это имеет значение. Иногда решающее значение. Но в добавок к разнице в возрасте, встретившись с Ё в первый раз во время Больших Отцовских Игр, Че не увидел в этом «жемчужном господине» не только достойного собеседника, но и просто человека, с которым нескучно провести время. Однако, повстречав Среднего Ё-Джойю вторично через одиннадцать лет после первого знакомства, Че обнаружил в этом молодом аристократе замечательные изменения к лучшему. Настолько драматические, что их — Че и Ё — сближение стало неизбежным. И вот после двадцати лет отношений, которые Че все еще опасался назвать дружбой, они подошли к черте, за которой уже нет места сомнениям. Пригласив Ё станцевать с ним «Моление о любви» в императорском дворце в день поминовения Последнего Короля, Че сделал выбор, и не оценить этого жеста Ё просто не мог.
— Шагнувший за окаем, не оглядывается назад, — чуть поклонился, принимая предложение, Ё-Джойю. Такой ответ мог дать лишь человек высокой культуры. Герцог Йёю, например, или жемчужный господин Ё. Цитата из «Гекхского молитвенника» по нынешним временам могла оказаться просто непонятна для абсолютного большинства людей их круга. Увы, но хорошие времена проходят быстро, плохие же тянуться, и нет им конца.
— В каком ритме? — спросил из вежливости Че. На самом деле, зная Ё так долго, как знал он, сомневаться в ответе было более чем странно.
— Тхоланский на три четверти?
— Превосходный выбор! Как смотрите на то, чтобы сократить паузы на четверть и восьмую?
— Я бы предпочел две четверти, но вы правы, господин Че, две четверти не потянут наши зрители.
— Что ж, — улыбнулся Че, наслаждаясь моментом истины, ведь о таком совпадении мнений он и не мечтал, — надеюсь, красавица Цсоа найдет время взглянуть на наш танец.
Что ж, по-видимому, она нашла время, и не одна она…
* * *Когда песня завершилась, и настала тишина, предшествующая овации, Че, очнувшийся от «грез, навеянных дикой кровью», внезапно осознал, что в мире, который он покинул, чтобы всецело «отдаться потоку», за краткое время его отсутствия произошли весьма многозначительные изменения. В атмосфере под Хрустальными сводами. Во взглядах, устремленных на Че и Ё. В движениях губ и в позах присутствующих. Даже в запахах и яркости света…
«Моление о любви» — невероятно сложный и изысканно красивый танец. И, «пропев» его в этот день под Хрустальными сводами, Че и Ё навсегда вошли в историю, потому что, если божественная Цсоа, и в самом деле, нашла время бросить на них свой пресыщенный взгляд, ей, верно, пришлось кончать до тех пор, пока они не остановились.
«Мы подарили ей невероятное наслаждение!» — скромничать было бы неправильно, ведь такое чудо, какое создали они с Ё, случается, если случается вообще, лишь однажды в жизни.
«Или один раз за эпоху… Как знать!»
Вторая перемена, которую осознал Че, переживая момент возвращения в обыденность, была опять-таки связана с Его Светлостью Ё. Ё-Джойю, Сероглазый Ё перестал быть приятным знакомцем, став первым и, вероятно, единственным другом Че.
«Второй после Ши, — уточнил господин Че, в любом деле предпочитавший определенность, — но Ши женщина, и это нечто иное. Это…»
Это было мгновением великого торжества. Дружба с таким человеком, как Средний Ё, и сама по себе настоящее сокровище, за которое не жаль отдать даже такой изысканно красивый танец. Но песня пропета, и дружба состоялась. И овация уже вызревает, как огромная волна цунами, медленно вздымающаяся над притихшим побережьем…
Сердце ударило дважды, и Че уловил в воздухе, сгустившемся под Хрустальными сводами, горькую ноту поражения. Беда еще не грянула, но предательство состоялось. Че не знал — да, и не мог знать, — того, что случилось здесь, на Земле людей, когда, покинув реальность, он дышал воздухом Высокого неба, но Зверя, шевельнувшегося сейчас в глубинах глубин, не обманешь. Охотник почувствовал опасность и насторожился, и человеческое Я господина Че ухватило это первобытное чувство и интерпретировало на свой лад, придав ему форму и определенность.
«Император…» — это было похоже на мгновенное озарение.
«Император?» — даже зная своего «брата» так хорошо, как знал его господин Че, впору было усомниться, ведь всему, даже предательству, есть предел и мера. Ну, или должны быть. Но, тем не менее…
«Император…Что?!» — Что-то должно было произойти буквально в следующие несколько мгновений. Что-то…
«Что?»
Что-то темное должно было случиться, но что именно, знали пока одни лишь участники заговора, если, конечно, это был заговор, да Всеведущие боги.
«Не смерть, и не изгнание…» — это было почти очевидно, но, тем не менее, грозные смыслы возникли в его сознании не случайно: это были именно «смерть» или «изгнание», и к этому был причастен император…
* * *— Господа!
Овация отзвучала, девять раз прокатившись от императорской кафедры до дальних рядов гостей, образовавших круг «дуэльного поля», и настала уважительная тишина. Люди притихли, боясь даже дышать и уж, тем более, переступить с ноги на ногу или сменить позу. Шевельнешься — нарушишь сложившийся образ момента, и император найдет способ припомнить тебе эту оскорбительную неловкость. Он первый среди равных, это так. Но он так давно является первым, что равные успели забыть, что они ему равны.
— Господа! — Император встал из кресла, а герцог Рекеша, неведомо как и когда объявившийся на помосте, отступил за трон. По случаю праздника Гроссмейстер Черной горы был одет не в черное, а в лиловое, но Че при взгляде на этого сухого высокого мужчину всегда ощущал дуновение стужи и видел шлейф тьмы, клубящейся за его узкими плечами. Это был опасный человек, да и человек ли герцог Рекеша?
— Господа! — Четвертый уровень выражения, его четвертая кварта.
Император обращался к одним лишь Че и Ё, они и шагнули к помосту, принимая приглашение, как награду. Впрочем, приватный разговор с императором на глазах у нескольких тысяч гостей — это, и в самом деле, награда, даже если речь идет о таких людях, как «сводный брат императора» господин Че и жемчужный господин Ё, являющийся третьим по старшинству в иерархии клана Ё — одной из двенадцати жемчужин в ожерелье нежной Айна-Ши-На.
— Вы заслужили память, — император позволил им приблизиться на шаг ближе, чем разрешал тем, кому предоставлял право на личную аудиенцию, — да, будет так! Повелеваю внести запись о вашем танце в Свитки Золотого Чертога. Дарую вам обоим Малый Триумф в День Вод с объявлением Славы и троекратной Овации в моем Большом послании.
— Я польщен! — холодно улыбнулся Че. — Но хвала, брат, как и брань на вороту не виснет. Поэтому спрошу прямо, о чем ты промолчал?
Четвертый уровень выражение — первая кварта, низкая тональность, грудной резонатор — еще не оскорбление, но нечто до ужаса на него похожее. И это, если принимать в расчет всего лишь первые три смысла, не углубляясь в сплетение высоких семантических категорий.
— Прошу прощения, ваше величество!
«Боги!» — Впервые в жизни господин Че позволил себе непростительную бестактность: он поставил Ё в неловкое положение свидетеля их с императором ссоры. И в самом деле, такой оплошности он не совершал никогда и, вероятно, никогда бы не совершил. Но сегодня, сейчас, охваченный «смертельным трепетом любовника Судьбы», Че забыл обо всем, и едва не подвел того, кого всего лишь несколько минут назад мысленно назвал своим первым и единственным другом.
— Прошу прощения, ваше величество!
Интонация Ё — словно отсылка к иссинскому «застольному стилю», бывшему в моде лет девяносто назад, когда император был еще юн, а они — Че и Ё-Джойю — еще не родились. Простые слова, но сказаны легко, с юмором, почти куртуазно. Император такие вещи понимает и ценит. Оценил и сейчас.
— Извини, Ё! — кивнул он. — Ты, и в самом деле, ни при чем. Дашь нам с «братом» пару минут поговорить наедине?
— Моя вина! — признал господин Че, обращая взгляд на не состоявшегося друга.
— Разумеется! — Вторая кварта третьего уровня, верхняя тональность: Твердо, вежливо и однозначно. Ответ предназначался императору, но нашлось слово и для Че.
— Не винись! — первая кварта четвертого уровня, нижняя тональность. Очень личное: Понимание. Извинение. Сочувствие.
Ё знал. Понял. Уловил в сгустившейся атмосфере те же смыслы, что и господин Че.
— Спасибо, Ё! — император шевельнул пальцами левой руки, и барьер тишины отсек жемчужного Ё, оставив их с Че наедине.
— Свадьба отменяется. — Произнесено сухо, нарочито нейтральным тоном, но с той однозначностью, которая не предполагает вопросов и возражений. — «Слезы Эйи» твои, но жениться на Ши'йя Там'ра О я тебе запрещаю. И рожать от нее детей — тоже! Это все, и это строго между нами.
