Сергей Лукьяненко - КВАZИ
Маркин мрачно посмотрел на меня, я задавил смешок.
– Подождать естественного хода вещей они не могут? – спросил Михаил задумчиво. – Им же недолго.
– Говорят, что умершие естественной смертью становятся кваzи гораздо позже и кваzи из них тоже некачественные.
– Что за чушь! – возмутился Михаил.
– А ты обидься, – не удержался я.
– Ладно, эвтаназия, – сказал Михаил. – Всё?
– Нет, не всё. Говорят, что власти скрывают способ, как быстро и легко стать из восставшего – кваzи. Поэтому требуют их эвтаназировать, а потом быстренько возвысить.
Маркин и Бедренец уставились друг на друга.
– Что за способ – не уточняют? – спросил Михаил.
– К счастью, нет. Говорят, что власти скрывают.
Я снова посмотрел на пансионат. Да, там и впрямь было несколько плакатов с этой чудесной мыслью, которую граждане повторяют во все времена, во всех странах и на все лады: «ВЛАСТИ СКРЫВАЮТ!»
– Бессмысленная акция, – сказал Михаил.
– У Виктории все поначалу так выглядят, – напомнил Маркин.
– Что в случае отказа? – спросил я.
Маркин пожал плечами:
– Туманно… но в целом сводится к тому, что запрутся вместе с заложниками и умертвят себя. А часть старичков грозятся с оружием в руках прикрывать эту акцию. Сколько потребуется.
– Недолго потребуется, – признал Михаил. – Что ж, только штурм.
– И по всему миру разнесётся история, как жестокие русские спецслужбы атаковали беспомощных стариков? – воскликнул Маркин. – С меня голову снимут за такое! Все мы сядем! Никому мало не покажется!
– Цель, – сказал я. – Не о том сейчас говорим. Цель её надо понять!
– Ты умный, попробуй, – согласился Михаил.
И даже Маркин посмотрел на меня с лёгкой надеждой.
Я закрыл глаза, будто это помогало мне думать.
А может, и впрямь помогало?
Пансионат со стариками.
Бессмысленная, судя по всему, акция.
Но смысл есть всегда. Обязательно есть смысл.
Сделать общедоступной информацию о том, как восставшие становятся кваzи?
Это можно сделать другим путём.
Да и не сильно улучшит образ кваzи такая информация.
Напротив.
Забота о пенсионерах?
Бред.
Тогда что?
Толпа пенсионеров, кем-то (самой ли Викторией?) взбудораженная, требует немыслимого.
Толпа сотрудников спецслужб ходит вокруг, не зная, что делать…
– Когда тебе позвонили? – спросил я. – Владислав?
Он прищурился.
– Виктория позвонила без десяти час.
– Через пять минут после того, как мы вышли от Руслана, – сказал я. – После моего звонка тебе, так?
– Почти сразу, – кивнул Маркин.
– Ты отправил людей выяснять, кто был в секции юных биохимиков?
Маркин на глазах начал бледнеть. Даже красные глаза побелели.
– Не успел, – отчеканил он. – Как раз говорил с помощником, когда на другой телефон поступил звонок.
– Понял, да? – не удержался я от резкой фразы.
– Роман! – выкрикнул Маркин.
Его помощник, тот самый, что возле приюта был с дробовиком, появился будто ниоткуда. Сейчас у него оружия никакого не наблюдалось.
– Кружок юных биохимиков при институте, где работал Томилин, – сказал Маркин. – Всех членов кружка. Задержать.
– Не кружок, – поправил я.
– Они же дети, – рассудительно сказал помощник. – Их задержать можно только с санкции прокурора…
– Взять под охрану! Как угодно сформулировать. Всех и немедленно! Весь кружок!
– Это не кружок, а научная секция, – заметил я.
Маркин свирепо посмотрел на меня, но, видимо, в благодарность за догадку поправился:
– Всю эту чёртову научную секцию! Всю! Всех, кто хоть раз за последний год туда приходил!
– Люди нужны, – заметил помощник.
– Бери сколько нужно, – сказал Маркин. – Всех бери, если надо! Пансионат – отвлекающий манёвр!
Выглядевший до этого неспешным тугодумом, помощник словно испарился.
Я понял, что через час все мальчишки и девчонки, имевшие несчастье заниматься с Томилиным, будут арестованы. Ну или взяты под надёжную охрану, как угодно.
А ещё я прекрасно понял, что мы уже опоздали. И кого-то из детишек не найдут. Интересно, кого? Входит ли в их число наш утренний собеседник? В чём зацепка?
Через мгновение я это понял.
– Маркин… – сказал я. – Пусть поднимают медицинские карты. Пусть в первую очередь берут тех, кто не болел ветрянкой.
Маркин смотрел на меня, и глаза у него были уже и не красные, и не белые, а какие-то безумные, чёрные – так расширились зрачки.
– Томилин не разменивался на лабораторных мышей, – сказал я. – Он сделал вирус и спрятал его в детях. Со дня на день они станут заразными.
– Контагиозными, – мягко поправил меня Михаил. – Вежливо говорить «контагиозными». Поехали, Денис. Одного мы знаем, будем охранять хотя бы его.
– Стоп, – сказал Маркин. – Остановитесь. Никуда вы не поедете, пока здесь сохраняется чрезвычайная ситуация. Я отпустил своих людей, но эту проблему тоже надо решать. Думайте!
– К чёртовой бабушке… к чёртовой старушке-веселушке… – сказал я.
И, отстранив Маркина, пошёл к пансионату.
– Ты куда? Ты что творишь? – выкрикнул Маркин. Но с места не сдвинулся.
– Спасаю твою задницу, – ответил я. Оглянулся – Михаил тоже пошёл за мной. – Не надо, Миша. Это дело живых. Ты для них – плохой пример.
Кваzи поколебался мгновение и остановился.
– Ты пойдёшь, Маркин? – спросил я.
– Я не могу, – твёрдо сказал он. – Иди, Симонов.
Я прошёл мимо солдат внутренних войск. На меня поглядывали, но Маркин что-то выкрикнул и мешать никто не стал. Из окон, особо не скрываясь, поглядывали на меня старики и старухи. Я дружелюбно помахал им рукой, приближаясь к вестибюлю.
Там меня ждали.
Даже открыли запертую стеклянную дверь.
Накопившиеся отгулы я решил потратить на отдых на природе.
Официально, впрочем, я находился дома. Онлайн-игра, запущенная в автоматическом режиме, гоняла по Вселенной космические корабли, разрабатывала рудники на астероидах и даже приносила мне какие-то маленькие деньги. Как ни странно, но я обнаружил, что во многих онлайн-играх лучшая стратегия – вообще ничего не делать. То ли человечество поглупело, то ли искусственный интеллект поумнел, но в автоматическом режиме моя звёздная империя процветала.
Меня это, впрочем, совершенно не интересовало. Лишь бы создавалась иллюзия того, что я дома, – в то время как я гуляю по подмосковному лесу.
После нескольких дождливых дней установилась тёплая солнечная погода. Ранняя осень в Москве – самое грибное время. А грибов нынче было видимо-невидимо! Я натыкался на целые полянки белых, на подберёзовики и подосиновики в каких-то немыслимых, товарных количествах. Причём червивых среди них практически не было.
Восставшие, пусть их и не много осталось в Подмосковье через два года после Катастрофы, одновременно отпугивали грибников и сжирали червивые грибы.
Заблудиться я не боялся. Навигационные спутники всё так же висели на своих орбитах, навигатор работал прекрасно.
А вот с восставшими всё никак не складывалось.
Наконец, к полудню, пообедав бутербродами с варёной колбасой и уже собравшись двигаться обратно к МКАДу, я наткнулся на полянку, по которой маршировали шестеро восставших. Они шли по высокой траве, то влево, то вправо. Иногда застывали на месте. Иногда присаживались.
Выглядело это так, будто кто-то дёргал марионеток за ниточки.
Разумеется, я понимал, что это значит.
Кваzюк. Какой-то мерзкий кваzюк измывался над восставшими! И пусть у меня не было никакой симпатии к этим тварям, но управляющий ими кваzюк вызывал ещё большую ненависть.
Вот только я его никак не мог увидеть.
Пригнувшись, я сидел в кустах и наблюдал за двигающимися по поляне восставшими. Все они были стариками и старухами, в лохмотьях одежды, со следами давно заживших ран на теле. Конечно же – они почуяли меня, но воля кваzи держала их будто в тисках.
Где же он, этот кваzи…
Наконец я заметил, как шевелится высокая трава в стороне от восставших. Кваzи, наверное, лежал в траве, командуя своим воинством. Это было чертовски опасно, всё-таки полдюжины восставших, да ещё и управляемые разумной тварью…
Но оставить их так я не мог.
Вначале надо было прикончить кваzюка.
Потом разобраться с восставшими.
Я взял мачете поудобнее и пошёл туда, где затаилась тварь. Пока он будет вставать, пока отдаст приказ…
