Михаил Костин - Третья сила

В голове снова задергалась раскаленная спица. Перед глазами поплыло.

— Вы меня не поняли, — прозвучал сквозь боль раздраженный голос. — Я могу держать вас во сне очень долго. Все ваши Объединенные Территории сровняют с землей, вокруг будет бушевать война, а вы будете спать и мечтать проснуться. Потому что сон будет невероятно мучительным. Но вы не проснетесь. Это я могу вам обещать.

Вокруг ватой клубился туман. Ионея потянулась к нему мысленно, стараясь вырваться из сновидения, но дымка растаяла, а иллюзорный мир вокруг заново утвердился в своих очертаниях.

— Вы приняли их предложение?

— Нет, — голос дрожал, правительница едва задавила рвущийся всхлип. — Пока нет.

— Пока? — переспросил сноходец. — Хотите и нашим, и вашим? Нельзя всем улыбаться одновременно. К кому-то все равно придется повернуться спиной. Так что вам придется выбрать, чью сторону принять. Хочу предупредить сразу, эти несчастные, что говорят с вами при помощи ящика, крайне далеки от матери-природы. Они расчетливы и не имеют ни жалости, ни сострадания. Они вас просто используют. Так что подумайте, прежде чем принимать их предложение. Возможно, стоит принять наше.

Ионея провела ладонью по лицу и с удивлением поняла, что снова может двигаться. Поглядела на сноходца. Тот стоял по ту сторону стола, причем в нескольких шагах от столешницы. Дотянуться до него было нереально.

Предусмотрителен первомаг.

— Вы ничего не предлагали. Только требовали и применяли силу.

— Какая сила? — кажется, удивился сноходец. — Это всего лишь сон.

— А есть разница?

Человек в балахоне хихикнул. Тонко и неприятно.

— Не особенно. Так вот вам мое предложение. Принимайте нашу сторону и принесите нам Книгу. И я обещаю, что вы не пожалеете.

— Сомневаюсь.

— Не сомневайтесь, — посоветовал сноходец. — Если вы примете их сторону, мы с вами станем врагами. А с нами лучше дружить.

— Вот только если я приму вашу сторону, ОТК станут врагами с теми, кто прислал этот ящик. А с ними тоже лучше не ссориться. Или вы защитите нас от них?

— Защищаться вам придется самим, — поспешно отозвался человек в балахоне. — Но мы поддержим вас кое-чем.

— Вот как?

Ионея поднялась с кресла. Идея родилась сама собой.

— Хорошо, посмотрим, что по этому поводу думает третья сторона.

И она нажала кнопку на ящике.

— Нет! — бешено рявкнул сноходец.

Невероятным образом он оказался вдруг рядом, будто мгновенно переместился в пространстве. Только что стоял между столом и дверью — и в ту же секунду очутился рядом с Ионеей. Рука в перчатке перехватила ее за запястье, сжала до боли, но было поздно: экран ящика уже начинал светиться.

— Элдар? — меланхолично заметил голос из ящика. — Какая гадость только не приснится.

На экране отразилась лысая голова Командора. Он смотрел куда-то за плечо Ионеи, и в глазах его была ненависть. Правительница повернулась. Сноходец стоял рядом. От резкого движения с него свалился капюшон, и Ионея впервые увидела его лицо. Он был красив, удивительно красив. Но тонкие правильные черты искажала гримаса ярости. А в глазах будто отражалась ненависть, которую она только что видела во взгляде Командора.

— Дрянь, — прошипел сноходец в ухо.

— Элдар, значит?

Вместо ответа запястье сжало с такой силой, будто оно попало в тиски.

Ионея вскрикнула от боли…

Что-то яростно гаркнул сноходец…

Грозно зарокотал Командор…

Голоса и крики смешались в бессмысленный неразборчивый гул. Рука болела так, будто ее раздробили молотом. Перед глазами помутилось от боли…

…Ионея подскочила на кровати. Сердце колотилось в бешеном темпе.

Она была в спальне. Одна. Ни ящика с лысым Командором, ни будто с цепи сорвавшегося Элдара. Только статуэтка идола на тумбочке возле кровати. Правительница пощупала запястье. Рука больше не болела. Сон. Это был сон. За окном брезжил рассвет. Ионея быстро соскользнула с кровати и принялась одеваться. Через четверть часа она уже входила в кабинет, держа под мышкой древнюю статуэтку.

24

Бруно вздрогнул. Из-за двери правительственного кабинета доносились резкие ритмичные удары, словно кто-то крушил мебель. Мелькнуло беспокойство за Ионею, но тут же и отступило. Достаточно было одного взгляда на невозмутимые рожи охраны, чтобы понять, что правительнице ничто не угрожает.

— У себя? — спросил старый лорд.

Охранник кивнул. В здание Консорциума не набирали говорливых ни в охрану, ни в прислугу. Старик толкнул дверь и застыл на пороге от неожиданности. Посреди кабинета стояла правительница. В облегающих брюках и белоснежной рубахе с закатанными рукавами. Перед ней неровным слоем усыпали ковер щепки и осколки, в которых с трудом можно было признать останки ящика и идола. В руках правительница сжимала топор. Бруно переступил порог и осторожно притворил дверь. Ионея посмотрела яростно. От вчерашней усталости в этой молодой и решительной женщине не осталось и следа.

— Доброе утро, дорогой мой лорд. У меня будет к вам несколько поручений.

— Слушаю вас, госпожа, — поклонился старик, чувствуя приближение перемен.

— Разбудите господина посла и возьмите его под стражу. Хватит приспешнику мятежника прохлаждаться в лучших апартаментах Консорциума.

— Под стражу? — уточнил Бруно.

— И его, и его мальчишку, — подтвердила правительница. — Отправьте послание нашему посольству в Западных Территориях, пусть возвращаются. Как только вернутся, этого западного Фрада…

— На острова?

— Перестаньте угадывать, Бруно, — рассердилась Ионея, но тут же и остыла. — Когда вернется наше посольство, Фраду отрубите голову, положите в ящик. Одну стенку ящика замените стеклом. Мальчишку отпустите. Пусть отнесет ящик своему губернатору и на словах передаст, что такая судьба ждет каждого мятежника.

Старый лорд осторожно взялся за косяк, чувствуя, как слабеют ноги.

— Госпожа, это неминуемо повлечет за собой войну.

— Опомнитесь, Бруно. Война уже идет. И пригласите ко мне этого журналиста. Он хотел писать правду, так пусть пишет. Кажется, сейчас она у нас одна на двоих.

25

Было светло. В глаза лупил яркий свет. Не от фонаря или факела, а нормальный дневной.

День.

Пантор открыл глаза. Он лежал на песке, заботливо прислоненный к огромному, стесанному морем валуну и укрытый дорожным плащом. Плащ показался знакомым. Подул ветерок, пахнуло гарью. Не так, как при пожаре, скорее как после него. Что-то сгорело. Воспоминания обрушились на голову сразу. Просто в одно мгновение в памяти всплыло все. Пантор сел, откинул обгоревший плащ, что укрывал ноги.

— С добрым утром.

Маг повернулся на голос. Винсент стоял рядом, бледный и невыспавшийся. Глаза покраснели, под ними набрякли темные мешки.

— Что с тобой?

— Ничего, — проворчал Винсент. — Пока ты спал, я бодрствовал. Немного устал, веришь ли.

Пантор огляделся. Вдаль убегала песчаная отмель. В стороне покачивалась на волнах небольшая яхта. В берег зарылась носом спасательная шлюпка. Остальной обзор загораживал валун.

— Я отключился…

— Угу, грянулся, как подкошенный, — подтвердил Винсент. — И, как всегда, не вовремя.

Пантор откинул опаленный плащ и медленно поднялся на ноги.

— Ты отрубился. Тут эти подплывают. Два мертвяка. Я думал, хана нам. Начал оружие искать — нету. Мой пистоль где-то потерялся. У этих, которые сгорели на рабочем месте, все оружие поплавлено. А голыми руками от мертвяков разве отобьешься, но они вроде не агрессивные. Один говорит, что тебя знает и за тобой плыл. Как эта бормотала: «Мертвые придут за живыми».

— Какие два мертвяка? — переспросил Пантор.

— Один рыбак, другой дурак, — отмахнулся Винсент. — Но я им все равно не доверяю.

— Это потому что ты дубина, — бесхитростно сообщил появившийся из-за валуна огромных размеров мертвяк.

Пантор замер, не веря глазам. Фигура показалась знакомой еще ночью в причаливающей лодке. Но тогда маг списал это на игру выключающегося сознания. Просто потому, что появление громилы было невозможно. Теперь же он стоял перед ним при свете дня.

— Орландо! — Пантор кинулся к мертвяку, обнял, хлопнул по плечу.

От такого выплеска чувств тот даже смутился.

— Выходит, ты его все-таки знаешь. Но доверять ему я бы поостерегся, — задумчиво пробормотал Винсент и повернулся к мертвяку. — И чего это я дубина?

— Чо? — переспросил Орландо. — А это очень мудрая мысль — не доверять мертвяку, который тебя спасает от живых, только потому, что он мертвяк.

— Хватит вам собачиться, — оборвал приятелей Пантор.

Рыжий насупился. Пантор поглядел на громилу, все еще не доверяя себе.