Перерождение - Ксения Корнилова
– Даниель… он… этого.... не может быть… – шептала Мелани сквозь рыдания. – Нет… я не верю… Я не верю!!! Стэф!!! Скажи мне, что этого не может быть! Этого нет, этого нет, этого нет, этого нет, этого нет!
– Мел, успокойся, что случилось? Я ничего не понимаю? – обескураженная, девушка заплакала вместе с подругой.
– Даниель… он… он летел на этом самолете… – Мелани наконец подняла свое лицо, черное от подтеков туши, и стеклянными безумными глазами посмотрела на подругу. – Там… все погибли… Никто не выжил!.. – опять уткнувшись в ладони лицом, девушка заревела и упала на бок, поджав под себя колени и обхватив голову руками.
До Стефани наконец-то начала доходить суть происходящего. Она схватила с пола мышку и нажала на проигрывание аудиозаписи, присланной ей авиадиспетчером.
Через три минуты, когда запись закончилась, она все еще стояла, как вкопанная, не в силах пошевелиться. Ей тысячу раз приходилось писать об авариях, крушениях и прочих катастрофах, но никогда еще эти страшные события не касались того, с кем она была знакома. Посмотрев на Мелани, все еще лежавшую на полу и теперь тихо всхлипывающую, Стефани бросилась к подруге и сжала ее руками так крепко, как могла. Из ее глаз текли слезы, оставляя черные разводы на щеках и капая на новую белую юбку.
***
В пятницу подтвердились списки погибших, летевших из города N рейсом 905.
Среди них было и имя Даниеля Паркера.
Мелани не появлялась на работе с понедельника, да никто и не ждал, что она так скоро придет в себя.
В тот страшный понедельник Стефани не отходила от нее. Сразу после того, как прослушала запись диспетчера аэропорта, она отвезла Мелани к себе домой – «Так будет лучше», – несмотря на жалкие попытки подруги мчаться в аэропорт, чтобы купить билет до города N и самой поехать на место крушения.
В конце концов, обессиленная, она сдалась в заботливые руки подруги, и послушно прошла по длинным коридорам здания редакции, спокойно спустилась в лифте на парковку, очень медленно села в машину и легла на заднее сиденье, свернувшись калачиком и спрятав лицо в кудряшки волос. С этой минуты Мелани перестала говорить.
Приехав к Стефани, она также послушно съела сэндвич с курицей, оставшийся с воскресной поездки за город, выпила стакан воды, сходила в душ, одела длинную розовую футболку с белым котом на груди и легла на диван, отказавшись от кровати хозяйки. И все это тихо, не произнося ни слова.
Так она провела три с половиной дня, не вылезая из розовой футболки и дивана, послушно жуя еду, которую протягивали ей заботливые руки.
А в пятницу, когда подтвердились списки погибших, Мелани так же тихо, не произнося ни слова, переоделась в джинсы и футболку, натянула пиджак и ушла. Стефани, сама измученная последними днями, не стала ее останавливать, а только захватила ключи от машины и вышла следом.
Еще три дня подруги провели вместе, но теперь в квартире Даниеля. Большую часть времени они сидели на диване рядом друг с другом, смотрели телевизор и ели еду, заказанную на дом.
Вопреки ожиданиям Стефани, Мелани отказалась смотреть фильмы ужасов, хотя раньше ничего кроме них она смотреть не могла. Сейчас же репертуар составили молодежные комедии, которые выбирались по главному принципу – в них не должно быть ничего про любовь, и они должны быть очень тупыми, чтобы не перегружать мозги.
В воскресенье вечером Стефани хлопнула по коленям ладонями и поднялась с дивана.
– Мел, мне пора идти, – как будто извиняясь, произнесла она. – Завтра выходить на работу. Ты же знаешь, меня отпустили только до пятницы.
– Ммм… – Мелани так и не произнесла ни слова с понедельника.
– Может быть, ты уже хоть что-то скажешь? – раздраженно спросила девушка, падая обратно на диван и отклоняясь на спинку дивана. Затем она резко напряглась, выпрямила спину и повернулась всем телом к подруге. – Ты считаешь меня бесчувственной, да? Думаешь, что я ничего не понимаю, да? Может, ты и права! Но, Мел, не дело настолько уходить в себя! Ты же еще молодая, тебе надо жить!
Мелани сидела и смотрела на Стефани безразличными, потухшими глазами, чуть подернутыми белой пленкой. Потом вздохнула и отвернулась.
Разъяренная, ее подруга вскочила с дивана, схватила сумочку и ключи, и, уже подойдя к двери, услышала тихий голос:
– Мне даже похоронить некого, Стэф.
Голос Мелани прошелестел так тихо, что девушке показалось, что она ослышалась.
Стефани обернулась. Мелани сидела тихо на самом краю дивана. Ее лицо наполовину закрывали волосы, свалявшиеся и засаленные. Осторожно, как будто боялась спугнуть дикого зверька, она приблизилась к подруге и села рядом с него на корточки, пытаясь заглянуть в глаза.
– Мел, ну же, Мел. Посмотри на меня. – она положила ладони на лицо Мелани и попыталась поймать ее взгляд. Наконец их взгляды встретились. В глазах напротив появились слезы – впервые за последние шесть дней. – Поплачь. Тебе нужно выплакать это. А когда будешь готова говорить – позвони мне. Зачем еще нужны друзья, так? – Стефани попыталась улыбнуться, но вышло криво.
Мелани молча смотрела на нее несколько секунд, а потом кивнула. На ее губах появилось подобие улыбки, еще более нелепое, чем у ее Стефани.
Почувствовав, что больше ничем не сможет помочь подруге, девушка встала, одернула задравшиеся штанины джинсов, и, попрощавшись, закрыла за собой дверь.
Оставшись одна, Мелани еще долго сидела на самом краешке дивана и смотрела туда, где еще недавно было лицо ее единственной подруги.
Наконец, осознав дикое напряжение во всем теле, она упала животом на бедра, чуть не ударившись лицом о колени, обхватила голову руками и заплакала.
Глава 2
Прошло три недели, прежде чем Мелани почувствовала себя готовой выйти на улицу.
Сразу после случившегося она взяла на работе бессрочный отпуск и заперлась дома. Когда ушла Стефани в то первое воскресенье после катастрофы, она не хотела никого видеть. Не открывала дверь ни подруге, ни коллегам, заявившимся с соболезнованиями, ни курьерам доставки готовой еды, требуя, чтобы они оставляли все в подъезде и просовывая купюры под дверью.
Как-то во вторник девушка проснулась гораздо позже, чем в любой день из последних трех недель, почувствовала себя удивительно отдохнувшей, и даже ощутила легкое чувство голода. Полежав в постели еще десять минут, она окончательно убедилась в том, что лежать ей не хотелось – тело было разбитым от
