Athanasy: История болезни - Михаил Мавликаев
– Нет, постой!..
Из коридора послышался щелчок двери, а за ним – вкрадчивое клацанье полимерной брони. Проклятье, только сейчас мне кланка и не хватало.
Я кое-как стёр с лица кровь, прижал пальцы к порезу и обернулся.
Всё пространство прихожей теперь занимала массивная фигура. Обманчиво тонкие пластины форменных доспехов почти незаметны на фоне чёрного кителя. Бросалась в глаза только белоснежная маска, полностью скрывающая лицо. По глупой случайности или чьему-то злому умыслу этот шлем удивительно походил на голый череп.
Помимо маски взгляд притягивала дубинка. Очень сложно не заметить дубинку, которую кланк сжимал в руке.
По закону им предписывалось отстёгивать оружие от пояса только в случае непосредственной угрозы. Судя по обычному поведению кланков, они находились под непосредственной угрозой постоянно.
Фигура чуть шевельнулась – словно процесс речи требовал от кланка усилий всего тела.
– Младший сержант Драйден! Уполномочен проводить Вас в Министерство. Будьте готовы выдвинуться в течение пяти минут, господин Кавиани.
Его глаза, глубоко запавшие в темных провалах маски, уставились куда-то ниже моего лица. Чёрт, наверняка он смотрит прямо на пятно крови. Какой позор.
– Но я… Мне надо… – сбивчиво ответил я, отступив на шаг назад. Ещё шаг, и я вывалюсь в окно.
– Безотлагательно. Время не ждёт. Вы, главное, не волнуйтесь.
Заживающая губа ужасно чесалась. Через пару минут от пореза не останется и следа, но теперь это уже неважно. Я оглянулся в зеркало, стёр с лица высохшую кровь – она осыпалась в раковину коричневой крошкой. Рубашку переодеть кланк мне не даст.
Глупый, слабый мозг – он пытается защитить меня от страха волнениями о дурацкой рубашке.
– Хорошо. Я готов.
– Приятного аппетита и счастливого пути, господин!.. – склеившиеся невпопад пожелания Бомануара издевательски прозвучали мне вслед. Щелчок двери за спиной обрубил имя, словно квартира больше за мной не числится.
Может быть, так оно и есть.
Катафалка у подъезда не оказалось – хороший знак. Пешая прогулка до Министерства настолько лучше мрачной альтернативы, что я готов идти весь день.
Сержант шёл чуть впереди, не считая нужным оглядываться. Как будто он был уверен, что я не решусь отстать и раствориться в толпе. Это потому, что он считает меня добропорядочным горожанином? Или трусом? Или просто не может представить себе неповиновение?
Скорее всего, ему просто всё равно.
Улицы похожи одна на другую. Кажется, именно тут я останавливался вчера, чтобы почувствовать дыхание вентиляции. Или, может быть, это было вон там.
Интересно, где теперь та девушка?.. Вот будет неловко, если она увидит меня в такой компании.
Дома громоздились детским конструктором, собранным из квартир-бутылок. Огромные зрачки окон пялились мне вслед. Это слепой взгляд – обитатели домов, конечно же, на своих рабочих местах. Их, в отличие от меня, давным-давно встроили в чудесный механизм Города согласно предназначению. Только для меня у Машин Любви и Благодати не нашлось ни роли, ни места.
Кажется, эта ситуация скоро изменится.
Встревоженный мыслями, я невольно ускорил шаг. Кланк словно не заметил этого – он всё так же молча вышагивал впереди, широкими плечами загораживая вид; то ли прикрывал меня от осуждающих взглядов редких случайных прохожих, то ли, наоборот, не давал увидеть цель нашего путешествия.
Во втором случае его попытки совершенно бессильны. Улица впереди расширялась, выходя на просторную площадь между Столпов.
Главная площадь. Единственная площадь. Пространство, которое не перекрыть и сотне кланков. Наверное, здесь могло бы собраться всё оставшееся человечество, но горожане стараются не приходить сюда без особой надобности. Кто-то пугается отсутствия стен. На кого-то давят Столпы.
Шесть Министерств, шесть колонн из бетона и стали, упирающихся в небесные своды. Циклопические башни поддерживают над головой рукотворный, полный водорослей океан; сидящие в башнях люди поддерживают привычный ход вещей.
Вдохновляющее и ободряющее зрелище. По крайней мере, должно быть таким. Но меня эти мысли совсем не утешают.
Нужный нам Столп ничем не отличался от остальных – никаких вывесок или надписей. Широкие двери, которые никто и никогда не открывает настежь. Бесконечные лестничные пролёты, безликие этажи, наполненные одинаковыми дверями.
Единственная примета, по которой удастся выбраться обратно из бетонного лабиринта, – это абстрактные скульптуры; словно застывшие прямо в воздухе подтёки металла, упавшие с самого верха Столпа. Конечно, их, как и всё остальное, напечатали коллеги моей сестры. Но мне нравилось думать, что это следы самих Машин. Древние окаменелости, оставшиеся с самых ранних дней Города, когда бесформенный хаос творения ещё не застыл в твёрдой стабильности.
После долгого, утомительного подъёма на дверях начали появляться четырёхзначные числа. Мы остановились перед подсвеченной табличкой: «Ансельм Диодато, начальник отдела статистических расчётов». Кланк аккуратно постучал в дверь дубинкой. Я напряг слух, но не услышал в ответ ни звука. По каким-то известным только ему признакам сержант понял, что разрешение получено; он открыл дверь и отступил в сторону, даже не глядя на меня. Этот намеренный жест выглядел почти вежливостью – как будто кланк не хотел лишний раз нервировать человека, входящего в кабинет высокопоставленного чиновника.
За эту почти вежливость я был ему почти благодарен.
Обстановка кабинета скрывалась в полутьме, которую рассекал только яркий экран окна. Вместо Неба или архивных снимков природы экран почему-то демонстрировал древнюю картину: уходящий под землю конус, похожий на воронку Великого Котлована из учебника по истории Города. На ступенчатых концентрических кругах возились крошечные люди.
Я судорожно поморгал, сгоняя вызванные ярким светом слёзы. Постепенно детали обстановки проступили из темноты: аскетично пустое помещение в два раза просторнее моей квартиры; по центру громоздился, под стать кабинету, такой же пустой и огромный стол, обтянутый бежевой синтетической кожей. Его хозяин стоял спиной ко входу и смотрел в настенный экран. Он словно не заметил меня; или, может, проигнорировал.
Неловкая ситуация. Как люди поступают в таких случаях?.. Я огляделся вокруг в поисках предмета, по которому можно постучать; потом решил тихонько покашлять.
Ансельм Диодато развернулся на каблуках и уставился прямо на меня.
– А, господин Кавиани. Наслышан. Насколько я знаю, Ваша квалификационная работа была посвящена замкнутым экосистемам.
Словно на маску кланка натянули серую кожу, прикрыв шов сверху чёрной шапочкой гладких, прилизанных волос. Лицо человека, который привык, что представляться ему нет нужды; человека, который не привык долго ожидать ответа.
– Доброе ут… Кхм, да, я занимался их моделированием, – ответил я, сжав кулак за спиной так, что заболели пальцы. Слушайся меня, предательский, дрожащий голос.
– Я знаю, чем Вы занимались. Я внимательно прочёл Ваш проект. А также просмотрел Вашу директорию.
Как же просто и буднично он сообщил о том, что следил за мной.
– Меня интересует не Ваш текст, а то, чего в нём нет, – сказал Диодато, отвернувшись обратно к экрану; казалось, что картина интересует его больше, чем я. – В представленной работе Вы упустили некоторые детали, которые присутствуют в Ваших черновиках. Почему?
Я почувствовал, как на глаза опять навернулись непрошеные слёзы.
Диодато – явно не тот человек, к которому приглашают, чтобы наградить. Мой обман вскрылся; более того, вскрыт и записан весь процесс подлога. Тщательно подогнанные числа, подобранные под результат формулы, аккуратно «забытые» данные статистики… Всё напрасно. Я пошёл на мелкое мошенничество, чтобы скрыть нечто гораздо более страшное. Но забыл о том, что даже этой мелкой подтасовки хватит, чтобы разрушить мою жизнь.
Неожиданно и неуместно всплыло воспоминание – незнакомая девушка, ободряюще сжимающая мою руку. Это было только вчера. То, что выглядело хорошим предзнаменованием, оказалось последним лучом света перед крушением.
Я просто хотел быть полезным… Просто хотел послужить Городу. Неужели именно эту судьбу для меня выбрали Машины?
Не может быть. Это какая-то ошибка.
– Это просто ошибка, – сказал я куда-то в направлении вычурного стола.
Послышался яростный скрип каблуков.
Впервые с начала разговора Диодато посмотрел прямо мне в глаза. Раньше он выглядел раздражённым, полным едва сдерживаемого отвращения, – словно уставшим
