Анатолий Радов - Холодная кровь

- И автоматы меняют?

- Нет. Автоматы дядька купил. Дорого заплатил, но без них никак. На Рубежку хлады же постоянно наведываются. А когда временные перемирия кончаются, то и бои бывают.

- А тебе дядька зачем его дал? Чтобы ты шлялся непонятно с кем и непонятно зачем по лесам?

- Это мой дядька и был.

Дара удивлённо вскинула брови и обернулась. Повисла неловкая пауза.

- Ну, извини, – наконец проговорила она, снова посмотрев на парня.

- Ничего. Он злой был. Избивал меня часто и за собою вечно таскал. Трофеи мы ищем всякие, фляжки, оружие. Бывает кого щер убьёт, так недоеденные трупы остаются, а рядом добро всякое.

- А родители что? Почему...

- А родителей хлады убили, – обиженно перебил Вик.

Снова неловкая пауза. Дара мысленно выругала себя за поспешность вопросов. Нужно поаккуратней.

- Ладно, прости, Вик. Я не хотела. А ты бы служить пошёл. И отомстил бы, и дядька над тобою не властвовал.

- Не берут меня. Сердце больное.

Да что ж такое. Куда этого мальчонку не ткни, везде рана.

- А что ты там про гарнизон говорил? – Дара решила перейти на нейтральные вопросы.

- Недалеко от деревеньки. Рубежный гарнизон, человек триста. Пять транспортников бронированных, гранатник в шесть стволов. Один. А вы-то кто? – вдруг запнулся Вик. – Не перебежчица?

- Нет, – Дара повертела головой. – Не надо на «вы», давай на «ты» лучше.

- Ну вы же такая...

- Какая?

- Опытная... в боевых навыках, в смысле. Извините...

- Ну и что? А возрастом мы почти погодки. Тебе сколько?

- Восемнадцать.

- А мне двадцать.

Дара вдруг задумалась. А правда ли это? Двадцать ей было в тысяча четыреста семьдесят втором, а сейчас? Что, прибавлять полтысячи лет к своему возрасту?

Её аж передёрнуло от этой мысли. Старухой быть не хочу, тут же решила она и повторила с уверенностью.

- Да, двадцать. Так что, давай на «ты».

- Да я ко всем в посёлке на «вы» привык, – Вик потупился. – Меня вообще никто всерьёз не воспринимает.

- И девушки?

Парень махнул здоровой рукой.

- Девушки все с гарнизонными. Куда мне до них.

- Так, значит, ты ещё...

Дара не успела договорить, а парень уже запунцевел, как поспевшая вишня.

- А хочешь, я тебе секрет открою? Я тоже девственница.

- Вы? – Вик удивлённо поднял голову.

- Я, – Дара улыбнулась и кивнула. – Так что не стесняйся и переходи на «ты».

- А почему? – парень посмотрел на Дару с интересом, проигнорировав её последнюю фразу.

- Поклялась, пока не уничтожу того, по чьему приказу убили моих родных, останусь девушкой.

- А кто ваших родных убил? – Вик явно не собирался переходить на более простое и близкое обращение.

- Баро... Ох, – Дара улыбнулась. – Как кто? Хлад разумеется. Вот теперь ищу эту тварь.

- А вы что, запомнили его? Они же все на одну морду.

- Разве можно забыть того, кто убивает близких? Вик, а ты знаешь, как быстрее дойти до хладов? Хотя бы, до ближайшего их расположения.

- Вы что? – Вик не на шутку удивился. – Вы одна собираетесь идти?

- Почему одна? Тебя могу в проводники взять, если ты не против, конечно.

Вик снова потупился, но теперь задумавшись. Дара не стала торопить его с ответом. Она отошла метра на три, присела на землю, и принялась разглядывать автомат.

Хош

За первый час пути Хлох набросал мне контуры той задницы в которую я попал.

Итак, я холоднокровный, разумный ясное дело, представитель вида хорхов. Хорхи наиболее развитые среди своих «собратьев», остальные уровнем пониже. Названия других видов сразу из моего мозга стёрлись, одно помню – очень много там буквы «ха». Впрочем, её вообще много в речи... нашей?

Ну, пока рановато определяться. Может, это боги какие-нибудь перепутали со мною и вместо нормального человеческого рая, или ада на крайняк, переместили мою душу хрен знает куда. Хотя название у этого «хрен знает куда» имеется – Алхош, четвёртая планета в Роховой системе, да вот только от этого не легче.

Рох – звезда, местное светило, судя по цвету, как и наше Солнышко из группы G. Номер, ясное дело, по цвету определить не могу. Но хоть не Голубой гигант, и на том спасибо, а-то, наверное, пришлось бы привыкать к слегка другому спектру, не глазами, конечно, а разумом. Хотя и не уверен насчёт этого.

Триста тысяч лет назад эволюция на этой планете пошла немного не по стандартному сюжету. Заведомо менее приспособленные к среде холоднокровные вдруг полностью вытеснили теплокровных из районов местных субтропиков и стали интенсивно размножаться в пределах узурпированного биома. Потом началась жёсткая межвидовая борьба, в ходе которой вид хорхов оказался наиболее удачным. Изначально, как и наши приматы, хорхи были слабее других видов, и им пришлось компенсировать это. Как? Ну, здесь они не были оригинальны.

Сначала «удрали» от хищников на деревья, в ходе лазанья по которым у них образовалась характерная кисть с «отошедшим» вбок большим пальцем, потом вернулись вниз уже с палками и камнями в лапах. Хищники само собой такого возращения не ожидали, и наверное, очень удивились, когда небольшие стада хорхов стали с лёгкостью отбивать их атаки. Ещё больше они удивились, когда хорхи стали сами нападать, чтобы хищниками полакомиться. Бывшими хищниками. По отношению к хорхам.

Разум и количество новоявленных венцов природы росли, и вскоре началась первая большая миграция. Мигрировали во все стороны, туда, где было чего поесть, но самое большое ошеломление постигло тех, кто шёл к местному северу.

Оказалось, что хорхи не единственный венец природы на этой планете.

Ну, и с тех пор война. Можно сказать - вечная.

Но в этом месте как раз-таки и понятно. Список ресурсов которые требовались и тем и другим «венцам» оказался идентичным. Возникла естественная и жёсткая конкуренция, которая мирными методами никогда не решается.

Что касается лично меня... или вернее, того тела, в котором я теперь нахожусь, то тут обычная, я бы даже сказал, человеческая история.

Родился я в небольшом хроде, что-то типа нашей деревеньки, из кладки, оплодотворённой альфа-самцом. Благодаря последнему факту, мне обеспечивалось определённое место в социальной системе хорхов. Либо «управленец», либо «силовик». Ни о каких врачах, учителях или простых работягах речи и быть не могло.

Я выбрал второе. Мы с Хлодом поступили в военхол, откуда вышли старшими халами и были переведены в дехчасть, дислоцирующуюся на Рубежке.

Рубежка – это прифронтовая полоса, протяжённостью... в параллель. Примерно, как я понял, аналогичную нашей северной шестидесяти градусной.

- Хош, температура начинает падать, чувствуешь? – Хлох остановился. – Нужно искать укрытие.

Я приблизился к нему и сбросил баул.

- Фух. Тяжёлый, гад.

- Осторожней, – Хлох с беспокойством глянул на упакованный термоброн, но тут же поднял голову и стал разглядывать окрестности.

Впереди слева, метрах в трёхстах, виднелась гора, чуть повыше той, с которой нас обстреливали. Внизу склона рос редкий кустарник и одиночные деревья, а ближе к вершине начинался полноценный лес. Ну а с правой стороны всё та же степь.

- Давай к ней, – Хлох указал на возвышенность и схватил баул.

- Ты же ранен, – попытался я остановить его, но он только отмахнулся.

- Да там уже зажило всё. А ты устал. Я же вижу, Хош.

Подойдя к возвышенности, Хлох намётанным глазом отыскал на склоне, почти у кромки леса, что-то наподобие входа в пещеру, к которой мы и поплелись, тяжело дыша и изредка ругаясь. Ругался в основном Хлох, когда неудачно наступал на правую. Видимо всё же, рана не так безболезненна, как он силится показать, и поэтому через каждые полминуты слышалось либо – щер, либо – твою яйцекладку.

На середине подъёма по склону, я всё же отобрал у него баул, хотя мне тоже было несладко. Я вдруг стал ощущать внутри что-то странное. Хотя почему странное? Это падающая температура давала о себе знать, и я ощущал её падение, чуть ли не поградусно. Не так, как нормальное теплокровное, нет. Холода я не чувствовал, а чувствовал, как растёт апатия, что ли. Трудно объяснить. Хлох по пути растолковал, что сейчас на Рубежке начало осени, и после захода роха холодать будет очень быстро. Так и выходило. Этот их рох только скрылся за вершиной, и в следующие минут десять температура опустилась градусов на пять-шесть.

- Надо побольше сушняка для костра насобирать, – тяжело проговорил Хлох, когда мы почти вскарабкались к пещере. – Спать будем по очереди. Один поддерживает костёр, другой дрыхнет. Так к утру оба в пределах нормальной реакции останемся. Мало ли что.

- А может «Саламанд» попробовать?

- Лучше не надо. Нам за него всю чешую повыдёргивают.

- Понятно, – с горечью выдохнул я.

Пещера оказалась не глубокой, метров в семь всего. Скинув с себя лишний груз, быстренько обследовали окраины леса. Возвращались к пещере с полными охапками шесть раз, пока, наконец, слабость не дала о себе знать конкретно. Конечности стали понемногу неметь, голова соображать как-то похуже. Такое ощущение, что не спал пару суток и вот-вот вырубит прямо на ходу.