Альфред Ван Вогт - Библия Пта
А взгляды у Модьуна остались прежние. Каждым существом тут управляют: его проблемы никогда не решаются до конца, существует непрестанная необходимость бороться с окружающей средой, и это повторяется каждое утро, заставляет существо непрерывно действовать.
Какие мысли могут быть у такого существа? Никаких!
Модьун без удовольствия пережевывал пищу и обдумывал свое положение, когда, услышав случайное слово, он понял, что четверо его друзей все еще обсуждают надоевшую ему тему предстоящего путешествия в космос.
По-видимому кто-то убедил власти утвердить неправильную цель экспедиции. Его друзья считали, что должны противодействовать, убедить власть предержащих выбрать правильную звезду как цель для полета корабля.
— …Значение… необходимое действие… жизненные… решающие для мира…
Слова с их скрытым смыслом условий, которые обязательно должны быть выполнены, проходили через воспринимающую систему Модьуна, но сначала он только регистрировал их. Наконец, до него дошло их значение и он сказал с легкой улыбкой:
— А если вы не сможете отстоять свою точку зрения, что случится?
Человек-ягуар удивленно посмотрел на него.
— Кто-то другой выдвинет свой проект.
— С какими результатами? — спросил Модьун.
— Их идеи неверны, а наши верны.
— Но что же все-таки случится? — настаивал Модьун.
— Экспедиция отправится к группе желтых звезд, похожих на наше солнце. Шансов найти жизнь на планетах таких звезд, как наше солнце, меньше, чем на планетах голубых звезд. Это уже доказано.
Модьун со своего уровня, где все такие вещи были одинаково бесполезными, снова улыбнулся наивному ответу.
— А, предположим, что экспедиция не обнаружит жизни ни в системе желтой, ни в системе голубой звезды? — спросил он.
— Это будет напрасное путешествие.
Его безупречная логика не доходила до сознания. Человек сам прошел через эту промежуточную стадию; когда-то он верил, что успех заключается только в результате. Модьун сместил акцент своего вопроса.
— Участники такого путешествия не будут испытывать неудобств?
— О, нет. Корабли безупречны. Они похожи на большие города, плывущие в космосе.
— Те, кто будут на корабле, смогут есть, спать, развлекаться, общаться с существами противоположного пола, будут иметь возможность тренироваться и обучаться?
— Конечно.
— Тогда, какая разница, каким будет результат? — торжествующе спросил Модьун.
— Но, если мы не обнаружим другую жизнь, то это будет напрасное путешествие. Межпланетные корабли мчатся с большой скоростью, и, как нам сказали, мы посетим много планет; мы улетаем на длительное время. Для отдельной личности очень тяжело, если цель не достигнута.
Модьуну казалось, что все на корабле будут жить совершенно одинаково, независимо от того, неудачной или успешной окажется экспедиция. Забавляясь, он сместил акцент:
— Ну, хорошо, предположим, вы нашли разумную жизнь в другой звездной системе, — что тогда?
Человек-ягуар покачал головой:
— Вы, обезьяны, задаете ужасные вопросы, — сказал он. — Все, что вокруг нас — жизнь. А жизнь — познание нового! Неужели это ничего не значит?
Но Модьуна нельзя было сбить с мысли.
— Скажите мне, — настаивал он, — как вы поступите с другими существами, если вы их найдете?
— Ну… мы должны будем определить свою политику относительно них. Это будет зависеть от их реакции.
— Приведите мне пример такой политики. Настроение человека-ягуара изменилось. Он выглядел расстроенным, словно ему надоел этот разговор.
— Как я могу знать заранее! — взорвался он.
Пока продолжалась дискуссия, Модьун с растущей уверенностью отметил про себя другой смысл того, что было сказано. Теперь он спросил:
— Вы упоминаете, что нужно убедить власти. Кто эти власти?
Он ждал и думал:
“Теперь я узнаю, кто враг”.
— Люди-гиены, — был ответ.
Последовало мгновенное разочарование. Ответ оказался заурядным.
“Не люди-тигры или люди-львы, — подумал Модьун, — не люди-слоны. Никто из тех, кто когда-то был большим или могучим созданием. Вместо этого, тот, кто когда-то питался падалью, а теперь добрался до вершин власти”.
Он забеспокоился.
Все остались на одинаковом уровне. Когда люди отступили за барьер, самосохраняющиеся компьютеры управляли городами и селами. Люди-гиены прорвали эту оборону. Невероятно, но у него не было причин сомневаться.
И все же он почувствовал себя лучше. Одна группа, с которой можно говорить, вести дела. Вдруг это показалось Модьуну несерьезной проблемой.
Модьун расслабился — и впервые действительно с искренним интересом принял участие в беседе. Ему эти разговоры что-то напомнили. Он сказал:
— Вы говорите о поисках других обитаемых звездных систем. А что вы скажете о Нунули, которые обнаружили иную жизнь в нашей солнечной системе? Они же возвратились на Землю? И почему вы не спросите их, где обитаемые системы? Я уверен, что они с радостью расскажут вам. Это очень услужливая раса.
Он остановился, увидев смущенные лица.
— Нунули! — эхом отозвался человек-лиса.
— Существа с другой звезды! Нет, мы никогда… Это произнес человек-медведь.
— Где вы слышали об этих существах со звезд? — спросил человек-ягуар насмешливым тоном. — Когда это было?
Модьун, который на мгновение забыл, что для них он обезьяна и не может знать больше, чем они, сказал:
— Я слышал это там, откуда я приехал.
Он самодовольно подумал, что это чистая правда.
Четверо людей-животных, казалось, приняли его утверждение. Очевидно, они точно не знали, что происходило в далекой Африке. Несколько минут они продолжали серьезно беседовать между собой и пришли к выводу, что тем, кто прилетел из космоса, земляне позволили жить, но не дали случившемуся широкой огласки.
Это была неудача. Глупость. Но в этом была и хорошая сторона, как считал человек-медведь. Это доказывало, что в космосе есть и другие расы.
— Весь район там должен быть исследован, — неопределенно махнул рукой человек-медведь, охватывая взмахом полгоризонта.
Подходящий момент еще не настал, их внимание все еще было занято навязчивой идеей, но в голове Модьуна мелькнула другая мысль.
— Что вы делали до того, как вас наняли для полета? — спросил он с любопытством. — Чем вы занимались?
— Я был монтером на строительстве, — сказал Неррл.
Игтдооз, как выяснилось, работал на океанской ферме, где разводили водоросли.
— Я всегда хорошо себя чувствую у воды, несмотря на то, что она соленая, — сказал он. — Каналы и болота… В общем, мне хорошо.
Руузб был лесничим.
— Я люблю горы и расстояния, — сказал он. — Вот почему, я думаю, мне понравится космический полет. Космос…
Дуулдн не захотел рассказывать о себе. Он выглядел немного смущенным.
— Я не стыжусь, — сказал он. — Было бы странно говорить об этом, и я лучше не буду.
Отказ стал мгновенным вызовом Модьуну. Он смутно помнил о том, что, изменяя животных, человек имел в виду некоторые особые способности, которые он обнаружил в каждой породе… Что же это могло быть у ягуара? Он не мог ни вспомнить, ни додуматься до этого.
С опозданием ему пришло в голову, что его знакомые захотят узнать о его занятиях. Он открыл рот сказать, что он специалист по электронике, но внезапно понял: не нужно ничего говорить. Его друзья снова вернулись к своей скучной теме.
Информация о Нунули, пожалуй, возбудила в них еще больший интерес к предстоящей межзвездной экспедиции, сделала их еще более решительными, чем когда бы то ни было (если такое вообще возможно), в стремлении настаивать на правильном выборе маршрута для их корабля. Когда Модьун снова прислушался к их разговору, они обсуждали ряд способов, которые помогут склонить “власти” к их точке зрения.
Вдруг человек-лиса вскочил на ноги.
— Эй! — он почти визжал от возбуждения. — Лучше нам добиться, чтобы нас выслушала комиссия.
Модьун встал, как и другие. Он был немного обескуражен — хотя и не сильно. Их неожиданное (а на самом деле, закономерное) намерение, казалось, положит конец его плану поселиться вместе с Руузбом. Ему не пришло в голову, хотя и должно было прийти, что они должны присутствовать днем на собрании.
Действительно, это было не настоящее препятствие. Перед ним стояла проблема: где найти комнату? И он должен был ее решить.
Модьун направился к ближайшей двери, понимая, что другие идут следом. Он думал:
“Когда они пойдут на собрание комитета, я попробую справиться с квартирным компьютером. И мы увидим, кто главный: человек, творец или машина”.
С этой мыслью он прошел в дверь, оглянулся и обнаружил, что он снаружи — один!
ГЛАВА IV
