Ясутака Цуцуи - Сальмонельщики с планеты Порно
Оказавшись в просторной приёмной, я присел на диван, чувствуя себя не в своей тарелке. Тут, к моему изумлению, в дверях возникли директор департамента и начальник отдела. Оба рассыпались передо мной в церемонных приветствиях.
— Судзуки чрезвычайно высоко ценит помощь, которую вы любезно ему…
— Оказываете, — низко кланяясь, заявил директор департамента.
Судзуки был тот самый клерк, с которым я обычно встречался.
— Ну что вы! Ничего особенного.
Сбитый с толку, я сидел перед директором и начальником отдела, а они вместо того, чтобы говорить о деле, на пару принялись меня расхваливать. Восхитились моим галстуком, пришли в восторг от того, как я одеваюсь, а под конец даже начали расточать комплименты по поводу моей внешности. В полной растерянности я торопливо сунул им документы, полученные от нашего управляющего, передал на словах, что он велел, и быстро ретировался.
Выйдя из здания, я заметил у тротуара то же самое такси, на котором приехал.
Парень в машине высунул голову из окна и призывно крикнул:
— Уважаемый!
— А вы всё ещё здесь? — сказал я, — Что ж, отлично. Поехали обратно в Синдзюку.
Как только я устроился на заднем сиденье, таксист сунул мне пятисотиеновую бумажку:
— Возьмите обратно. А вы шутник, однако!
— А что, собственно, произошло?
— Я снова включил радио. Вот что. И там про вас говорили. Сказали, что вам попался жуликоватый таксист, который нарочно повёз вас самой длинной дорогой и вытянул за это пятьсот иен! Даже имя моё назвали!
Я понял, почему меня так вежливо принимали в офисе нашего клиента.
— Я же вам говорил. За нами следили!
— Мне до этого дела нет. Можете получить ваши пятьсот иен.
— Нет уж. Оставьте себе.
— Ни за что! Заберите обратно!
— Ну… ладно. Как хотите. В Синдзюку хотя бы довезёте?
— Разве я могу отказаться? А то в новостях скажут, что я отказался посадить пассажира!
С этими словами машина тронулась.
Постепенно я стал понимать, какие невероятные масштабы имеет этот заговор, цель которого — превратить мою жизнь в хаос. Помимо всего прочего, мой недоброжелатель, похоже, скупил все средства массовой информации. Кто же это может быть? Для чего он это делает?
Мне ничего не остаётся, как плыть по течению. Добраться до вдохновителя заговора практически невозможно. Даже если мне удастся поймать одного из преследователей, наверняка окажется мелкая рыбёшка. Он может и не знать, кто за всем этим стоит. А это должна быть крупная фигура — по крайней мере, достаточно крупная, чтобы купить всех журналюг.
— Не подумайте, что оправдываюсь, — сказал вдруг таксист, — но я правда оторвался от чёрного «седрика».
— Не сомневаюсь, — ответил я, — Но думаю, здесь всё не так просто. Они не просто ехали за нами. Вполне возможно, что ваше такси на прослушку поставили.
«Стоп!» — сказал я себе. Откуда известно, что таксисту можно доверять? Он запросто может быть из их шайки. Иначе откуда им знать, что я дал ему на чай именно пятьсот иен?
Вдруг я услышал над головой рокот. В небе над нами был вертолёт. Он кружил на опасной высоте — так низко, что едва не задевал верхушки зданий.
— Я точно видел этот вертолёт по дороге на Гиндзу, — сказал таксист, искоса поглядывая вверх, — Может, на нём как раз те, кто следит за вами.
Раздался оглушительный грохот, небо озарила кроваво-красная вспышка. Я поднял голову и увидел разлетающиеся в разные стороны огненные шары. Вертолёт врезался в верхушку высотного здания. Пилот, должно быть, слишком сосредоточился на том, что происходило на земле, и потерял контроль над машиной.
— Так им и надо! Хе-хе-хе-хе!
На бешеной скорости сорвавшись с места происшествия, таксист прибавил газу, продолжая хохотать. Он уже явно был не в себе.
«Дальше ехать в этой машине опасно», — подумал я.
— Ой! Вспомнил! Высадите меня здесь.
Я действительно вспомнил: поблизости должна быть частная психиатрическая клиника.
— Куда вы? — спросил таксист.
— Это моё дело, — ответил я.
— Ну тогда я еду домой, спать.
Расплачиваясь с ним, я заметил, какой он бледный.
Стало ясно: он тоже пострадавший.
— Хорошая мысль, — одобрил я, выходя из машины на пышущую жаром улицу.
В приёмной клиники я просидел минут двадцать. Сначала к врачу прошла истеричного вида женщина средних лет, за ней парень с признаками эпилепсии. Подошла моя очередь. Я вошёл в кабинет. Доктор смотрел телевизор, стоявший на столике у окна. Как раз передавали о падении вертолёта.
— Ой-ё-ёй! Уже и в воздухе толкотня, — пробормотал доктор, поворачиваясь ко мне, — И в результате пациентов прибавится. Факт. Но хоть бы кто пришёл полечиться, пока не станет поздно. Нет. Вот такая у японцев дурная привычка.
— Да, — поддержал его я, согласно кивая.
Мне не хотелось показаться торопыгой, но всё-таки я не удержался и сразу стал излагать ситуацию. В конце концов, я вроде как на работе и времени у меня в обрез.
— Вчера вечером обо мне неожиданно заговорили по телевизору. Сегодня в утренних газетах тоже обо мне написано, на вокзале на платформе объявляли, даже по радио моё имя упомянули. На работе все втихаря обо мне сплетничают. Наверняка они установили подслушивающие устройства у меня дома и в такси, на которых я езжу. За мной следят. Серьёзная слежка. И вертолёт в новостях… врезался в здание, гоняясь за моим такси!
Я говорил, а доктор грустно поглядывал на меня. В конце концов он не выдержал и сделал протестующий жест, показывая, что не может больше слушать.
— Почему же вы не пришли ко мне раньше? — простонал он. — Нет, явились, когда дело зашло уже слишком далеко. Вы не оставляете мне выбора: вас надо срочно госпитализировать. Всё ясно. У вас мания преследования, комплекс жертвы — иными словами, совокупная параноидальная мания. Классический случай шизофрении. К счастью, пока без распада личности. Сейчас я дам вам направление в университетскую клинику. Мы всё оформим.
— Подождите! — торопливо воскликнул я, — В спешке я не объяснил всё как надо! Кажется, вы мне не поверили. Я не умею рассказывать, не могу логически выразить свою мысль. Но всё, что я вам только что рассказал, — никакой не комплекс. Это факт! Конечно, я самый обыкновенный клерк, не какая-нибудь знаменитость, чтобы журналисты обо мне сплетничали. Но как ни посмотри, сумасшедшие — как раз те люди, которые меня преследуют — да, самого обыкновенного человека, — все обо мне сообщают. Вот кто сумасшедший-то! Я к вам пришёл за советом, спросить, как с этим справиться. Вы пишете о патологических тенденциях в обществе, о том, как всё извращает пресса. По телевизору об этом говорили, я знаю. Вот я и пришёл в надежде, что вы подскажете, как приспособиться к жизни в ненормальной среде, не лишившись рассудка!
Покачав головой, доктор поднял трубку телефона.
— Всё, что вы говорите, лишь доказывает, насколько серьёзен ваш случай!
Его рука, накручивавшая диск телефона, повисла в воздухе, а взгляд застыл на фото, занявшем телеэкран. Это была моя фотография. Доктор выпучил глаза.
— К нам только что поступили последние новости о Морисите, — говорил диктор. — Посетив офис клиента на Второй улице Гиндзы, Цутому Морисита, сотрудник компании «Касумияма дэнки сангё», снова сел в такси, намереваясь вернуться на работу в Синдзюку. Однако неожиданно передумал и, бросив такси, зашёл в психиатрическую клинику Такэхара в Ёцуя.
На экране появилась фотография клиники с главного входа.
— Что привело Мориситу в клинику, пока не известно.
Доктор не сводил с меня остекленевшего взгляда, в котором читалось восхищение. Он взирал на меня с полуоткрытым ртом, в возбуждении облизывая губы красным языком.
— Значит, вы всё-таки знаменитость?
— Да нет же, — Я указал на телевизор, — Он только что сказал, вы же слышали. Я служу в компании. Обычный человек. Но несмотря на это, каждый мой шаг находится под наблюдением и транслируется на всю страну. Это что, нормально?!
— Значит, так. Вы спрашивали, как приспособиться к ненормальной среде, не лишившись рассудка, — Доктор медленно поднялся и направился к стеклянному шкафу, заполненному пузырьками с лекарствами, — В вашем вопросе содержится внутреннее противоречие. Среду создают обитающие в ней люди. Следовательно, вы — один из тех, кто и создаёт эту ненормальную среду. Иначе выражаясь, если среда ненормальная — значит, вы тоже ненормальный. — Открыв коричневый пузырёк с ярлыком «Успокоительное», он высыпал в ладонь изрядную порцию белых пилюль и, не прекращая говорить, стал жадно набивать ими рот, — Поэтому если вы настаиваете на своей вменяемости, это, напротив, доказывает, что ваша среда на самом деле нормальна и только вы один ненормальны. Если вы считаете ненормальной среду, это, вне всякого сомнения, означает, что вы сходите с ума!