Джек Вэнс - Умирающая Земля

Мазириан в хмурой задумчивости мерил сад шагами. Поступь его была медленной, руки сцеплены за спиной. Одно существо вызывало у него замешательство, сомнение и неукротимое желание — восхитительная женщина, которая жила в лесу. Она появлялась в саду смеясь, с глазами точно золотые кристаллы и всегда настороже, верхом на вороном коне. Не раз Мазириан пытался поймать ее, но конь неизменно уносил свою хозяйку от хитроумно расставленных силков, уловок и ухищрений.

Отчаянный вопль огласил сад, прервав размышления. Мазириан поспешил на крик и обнаружил крота, грызущего стебель одного гибрида растения с животным. Кудесник прикончил вредителя, и вопли превратились в приглушенное кряхтение. Мазириан погладил мохнатый лист, и красный рот зашипел от удовольствия.

— К-к-к-к-к-к-к, — произнесло растение.

Мазириан наклонился, поднес грызуна к алому рту. Губы причмокнули, и маленькое тельце скользнуло в подземный желудочный мешок. Растение булькнуло, потом икнуло — Мазириан довольно взирал на него.

Солнце висело над самым горизонтом, такое тусклое и красное, что можно было разглядеть звезды. Но теперь Мазириан чувствовал на себе чей-то взгляд. Должно быть, снова женщина из леса, она уже смущала его так прежде. Он приостановился, определяя, откуда смотрят. С губ его сорвалось заклятие остолбенения, за спиной окаменело растение-животное и спланировал на землю зеленый мотылек. Кудесник стремительно обернулся. А вот и она, на самой опушке, так близко, как никогда прежде. И не шелохнулась, когда он приблизился к ней.

Одновременно юные и старые глаза Мазириана засияли. Он приведет пленницу в свой дворец и заточит в темницу из зеленого стекла. Он станет испытывать ее мозг пламенем и холодом, болью и наслаждением. Она будет подносить ему вино и исполнять восемнадцать телодвижений обольщения при желтом свете лампы. Возможно, девушка просто шпионила за ним; если так, кудесник немедленно разоблачит ее, ибо ни одного человека он не мог назвать своим другом и вынужден был неусыпно охранять свой сад. До нее оставалось лишь два десятка шагов, как вдруг она развернула своего скакуна и унеслась в лес, лишь черные копыта застучали.

Кудесник в ярости сорвал с себя плащ. У нее был оберег — противозаклятие, защитная руна, и девчонка вечно появлялась, когда он не мог преследовать ее. Мазириан вгляделся в темную чащу, заметил тоненькую фигурку, мелькнувшую в луче красного света, потом ее застлала черная тень и девушка исчезла… Может, ведьма? Появляется ли она по собственному почину или, что более вероятно, подослана каким-нибудь врагом, чтобы лишить его душевного спокойствия? И если так, кто может руководить ею? Возможно, принц Кандив Золотой из Каиина, у которого Мазириан обманом выманил секрет неувядающей юности. А может, Азван Астроном или Туржан — впрочем, Туржан едва ли. Тут Мазириан просветлел лицом, захваченный приятными воспоминаниями. Он заставил себя отбросить эту мысль. Азвана, во всяком случае, можно испытать. Кудесник направил свои стопы к мастерской, подошел к столу, на котором покоился куб из прозрачного хрусталя, окруженный красно-синим мерцающим ореолом. Из шкафчика достал бронзовый гонг и серебряный молоточек, затем принялся постукивать молоточком по гонгу, и нежный звон огласил комнату, поплыл наружу, далеко-далеко. Мазириан постукивал и постукивал. Внезапно в хрустальном кубе показалось лицо Азвана, искаженное болью и ужасом.

— Остановись, Мазириан! — вскричал Азван. — Не бей больше в гонг моей жизни!

Мазириан приостановился, рука его застыла над гонгом.

— Ты что, шпионишь за мной, Азван? Это ты подослал ко мне женщину, чтобы завладеть гонгом?

— Не я, повелитель, не я. Я слишком страшусь тебя.

— Ты должен доставить мне женщину, Азван! Я требую!

— Невозможно, повелитель. Мне неведомо, кто она!

Мазириан замахнулся. Азван разразился таким потоком причитаний, что Мазириан с отвращением отшвырнул молоточек и вернул гонг на место. Лицо Азвана медленно растаяло, и хрустальный куб снова стал таким же безмятежно прозрачным, как прежде.

Мазириан погладил себя по подбородку. Очевидно, придется ловить девушку самостоятельно. Потом, когда на лес опустится темная ночь, он отыщет в своих книгах заклинания, чтобы защититься от неприятных сюрпризов, которые могут подстерегать на лесных полянках. Заклятия эти были опасны и разрушительны — такие, что от вида одного у простого смертного мутится рассудок, а два превращают человека в безумца. Мазириан же благодаря упорным упражнениям мог удержать в уме четыре самых грозных заклятия или шесть послабее.

Он отложил этот план на потом и направился к продолговатому чану, залитому зеленым светом. В прозрачную жидкость было погружено тело мужчины, безжизненное в мертвенно-зеленом освещении, но прекрасно сложенное. Торс его сужался от широких плеч к поджарому животу и длинным мускулистым ногам, заканчивающимся ступнями с крутым подъемом, лицо было чистое и бесстрастное, с суровыми чертами. Волосы цвета тусклого золота липли к голове.

Мазириан устремил взгляд на свое детище, выращенное из одной-единственной клетки. Созданию недоставало лишь разума, а как вдохнуть в него разум, кудесник не знал. Наукой этой владел Туржан Миирский, но Туржан — тут Мазириан, угрюмо прищурившись, взглянул на люк в полу — отказывался поделиться своим секретом.

Мазириан оценивающе оглядел существо в чане. Тело безупречно, вдруг и мозг окажется под стать? Сейчас все выяснится. Кудесник привел в движение механизм, отводящий жидкость, и вскоре нагое тело уже лежало прямо под зелеными лучами. Мазириан впрыснул ему в шею небольшую дозу особого препарата. Тело дернулось. Глаза распахнулись, зажмурились на резком свету. Мазириан отвернул прожектор в сторону.

Существо в чане слабо пошевелило руками и ногами, как будто не понимало, зачем они нужны. Мазириан не сводил с него напряженного взгляда, соображая, не наткнулся ли он случайно на верный способ синтеза мозга?

— Сядь! — приказал кудесник.

Существо устремило на него взгляд, и рефлексы сомкнули мускулы в единое целое. С хриплым рыком оно выскочило из чана и вцепилось Мазириану в горло. Волшебник был силен, но творение схватило своего создателя и принялось трепать, как куклу. Вся магия оказалась бессильна. Заклинание остолбенения он потратил, а никакого другого в памяти не было. Да и в любом случае, он не смог бы произнести искривляющие пространство слова, когда в глотку ему вцепилось безмозглое чудовище. Пальцы сами сомкнулись на горлышке тяжелой оплетенной бутыли. Он с размаху опустил ее на голову своего детища, и тот мешком рухнул на пол.

Мазириан не без удовлетворения оглядел поблескивающее тело, распростертое у ног. Спинномозговая координация вполне удалась. У себя за столом он смешал какое-то белое снадобье и, приподняв золотистую голову, влил жидкость в безвольно приоткрытый рот. Существо пошевелилось, открыло глаза, приподнялось на локтях. В лице его больше не наблюдалось безумия — но тщетно Мазириан искал в нем проблеск разума. Глаза его оказались столь же пусты, как глаза ящерицы. Кудесник досадливо тряхнул головой. Потом подошел к окну, и его задумчивый профиль нарисовался на фоне овального стекла. Снова Туржан? Даже допрос с пристрастием не заставил его раскрыть своей тайны. Тонкие губы Мазириана сухо скривились. Быть может, если зайти под другим углом…

Солнце скрылось, и на сад Мазириана опустились сумерки. Его белые ночноцветы распустились, и плененные ими серые мотыльки принялись перепархивать с цветка на цветок. Мазириан открыл люк в полу и начал спускаться по каменным ступеням. Все ниже, ниже, ниже… Наконец в сторону под прямым углом отошел проход, залитый желтым светом вечных ламп. Слева находились грядки с грибами, справа — крепкая дубовая дверь, обитая железом и запертая на три засова. Каменные ступени впереди уводили вниз, теряясь в черноте.

Мазириан отпер все три засова, настежь распахнул дверь. Комната за ними была пуста, если не считать каменного пьедестала, на котором возвышался ларец со стеклянной крышкой, длиной и шириной в ярд, а высотой — четыре-пять дюймов. Внутри ларца — на самом деле он представлял собой квадратный коридор, отрезок с четырьмя прямыми углами — передвигались две маленькие фигурки — одна пряталась, другая искала. В роли преследователя выступал крошечный дракон с горящими яростью красными глазами и чудовищной клыкастой пастью. Он ковылял по коридору на шести неуклюжих лапах, на ходу молотя хвостом. Второй, вполовину меньше дракона — мужчина с решительным лицом, совершенно обнаженный, с длинными черными волосами, перехваченными медно-рыжей лентой. Он двигался немного быстрее преследователя, который тем не менее не прекращал погони, то пуская в ход различные уловки, то возвращаясь обратно по собственным следам, то затаиваясь в углах на случай, если жертва неосмотрительно окажется поблизости. Однако мужчина постоянно был настороже, и ему удавалось держаться вне досягаемости грозных клыков. Пленником оказался не кто иной, как Туржан, захваченный обманом в плен за несколько недель до этого. Коварный кудесник уменьшил его и заточил в ларец.