Вероника Рот - Мятежная

Я начинаю грызть яблоко.

– Ты не будешь свой тост? – спрашивает Калеб.

– У хлеба вкус странный, – говорю я. – Хочешь, съешь.

– Я поражен их уровнем жизни, – продолжает он, забирая тост с моей тарелки. – Полное самообеспечение. Они владеют источником энергии, водой, имеют уникальную систему фильтрации, производят пищу… Они независимы.

– Да, – соглашаюсь я. – И непричастны. Должно быть, здорово.

Это и в самом деле неплохо. Огромное окно кафетерия впускает внутрь потоки солнечного света. Мне кажется, что я сижу на улице. Члены Товарищества группами разместились за соседними столами, их яркая одежда красиво выделяется на фоне загорелой кожи. На мне желтый цвет выглядит тусклым.

– Товарищество – не из тех фракций, которые тебя привлекали, – ухмыляется Калеб.

– Допустим.

Несколько посетителей через пару стульев от нас вдруг начинает хохотать. Они даже не посмотрели в нашу сторону с тех пор, как мы взяли еду.

– Давай потише. Я не желаю кричать об этом на каждом углу.

– Извини, – шепчет он и наклоняется поближе. – А какие у тебя были склонности?

Я инстинктивно выпрямляюсь и напрягаюсь.

– А зачем ты выспрашиваешь?

– Трис, я твой брат. Ты можешь доверять мне.

Зеленые глаза Калеба совершенно спокойны и непроницаемы. Он отказался от ненужных очков, которые носил у эрудитов, надел серую рубашку Альтруизма и коротко постригся. Так он выглядел всего два месяца назад, когда мы жили через коридор друг от друга. Тогда мы собирались перейти в другую фракцию, но не не осмелились даже поговорить откровенно. Теперь я не хочу повторять старую ошибку.

– Альтруизм, Лихачество и Эрудиция, – выпаливаю я.

– Три фракции? – подняв брови, переспрашивает он.

– Да.

– Многовато, – хмурится он. – В рамках инициации в Эрудиции мы выбирали область исследований, и я занялся симуляциями в тесте на склонность. Поэтому кое в чем разбираюсь. Человеку реально трудно получить два результата. На самом деле программа такого не позволяет. А получить целых три… просто невозможно.

– Ведущей пришлось вмешаться в задания, – говорю я. – Она переключила тест на ситуацию в автобусе, чтобы исключить Эрудицию. Но только у нее не получилось убрать эту фракцию.

– Значит, вмешательство, – тянет он. – Интересно… как ведущему удалось взломать шифр. Такому не учат.

Я задумываюсь. Тори – мастер татуировок и доброволец на тестировании. Откуда она знала, как залезть в программу? Она разбиралась в компьютерах, но на уровне хобби. Конечно, вряд ли бы ей позволили копаться в симуляции.

И тут в голове всплывает один из моих с ней разговоров. Я и мой брат перешли из Эрудиции.

– Она из бывших, – удивляюсь я. – Сменила фракцию.

– Вероятно, – кивает он, барабаня пальцами по столу. Наши завтраки остывают, но нам все равно. – Что это означает с точки зрения твоей биохимии мозга? Или анатомии?

Я усмехаюсь.

– Без понятия. Но я всегда нахожусь в сознании во время симуляций. Иногда могу силой воли выйти из них. Иногда они даже не срабатывают. Как та, сделанная для атаки.

– А как ты выходишь в реальность?

– Ну…

Я пытаюсь вспомнить, хотя прошло не больше пары недель.

– Сложно сказать. Симуляции лихачей заканчиваются автоматически, если тебе удается успокоиться. Но вот одна из них… тогда Тобиас понял, кто я такая… я сделала нечто невероятное. Разбила стекло, просто приложив к нему руку.

Калеб становится отстраненным, будто мысленно перенесся куда-то очень далеко. На симуляциях с ним ничего подобного не случалось. Сейчас он пытается понять мои слова. Я чувствую, что краснею. Брат анализирует мой мозг так, как анализировал бы работу компьютера или другого «железа».

– Эй, вернись.

– Прости, – бормочет он, снова обретая нормальный вид. – Я просто…

– Восхищен. Ага, понимаю. Когда тебя что-нибудь восхищало, ты всегда выглядел как зомби.

Он смеется.

– Может, сменим тему? – прошу я. – Рядом нет ни эрудитов, ни изменников-лихачей, но мне неловко обсуждать все это на людях.

– Договорились.

Но прежде чем Калеб успевает начать рассказ об очередной системе фильтрации, двери распахиваются, и в кафетерий входит группа альтруистов. Они облачены в одежды Товарищества, и мне сразу ясно, к какой фракции они принадлежат. Молчаливые, но не мрачные, они улыбаются членам Товарищества, некоторым кивают, а с парой человек перекидываются вежливыми фразами.

Сьюзан, улыбнувшись, садится рядом с Калебом. Волосы девушки убраны в узел и сияют золотом. По-моему, оба придвигаются друг к другу ближе, чем это сделали бы просто друзья, но не соприкасаются. Наконец, она кивает, приветствуя меня.

– Извините, я вас не перебила? – говорит она.

– Нет, – отвечает Калеб. – Как ты?

– Отлично, а ты?

Теперь я готова опрометью выскочить из кафетерия, только бы не участвовать в вежливой и деликатной беседе в стиле Альтруизма, но вдруг вижу Тобиаса. Он выглядит измученным. Видимо, с утра ему пришлось работать на кухне, в рамках нашего соглашения с Товариществом. Мне завтра предстоит провести время в прачечной.

– Что случилось? – спрашиваю я, когда он усаживается рядом со мной.

– В своем стремлении избежать любых конфликтов все позабыли, что вмешательство не в свое дело создает еще большую проблему. – Если мы еще немного здесь поживем, я кому-нибудь так набью морду – мало не покажется.

Калеб и Сьюзан удивленно поднимают брови. Несколько человек из Товарищества за соседним столом смолкают и пристально оглядывают нас с ног до головы.

– Вы меня слышали, – громко произносит Тобиас, и они сразу отворачиваются.

– Ты в порядке? – осведомляюсь я, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

– Потом расскажу.

Видимо, без Маркуса не обошлось. Тобиаса не устраивают непонимание альтруистов, когда он прямо высказывается о жестокости Маркуса. А сейчас в нашей компании находится Сьюзан – и не только она одна. Небольшая группа альтруистов занимает свободные места за столом, приветливо нам кивая. Это бывшие друзья, соседи и коллеги моей семьи. Раньше их присутствие заставило бы меня вести себя тихо и незаметно. Но я начинаю говорить громче, стараясь отрешиться от своего прежнего «Я» и от горечи, связанной с прошлым.

Тобиас цепенеет, когда на мое правое плечо ложится чужая рука, и я стискиваю зубы, чтобы не застонать от боли.

– Ей сюда пуля попала, – произносит Тобиас, даже не глядя на подошедшего.

– Прошу прощения, – и Маркус присаживается слева от меня. – Привет.

– Что тебе нужно? – выдавливаю я.

– Беатрис, незачем… – тихо начинает Сьюзан.

– Сьюзан, пожалуйста, – шепчет Калеб. Она поджимает губы и отворачивается.

Я мрачно таращусь на Маркуса.

– Я задала вопрос.

– Хотел кое-что с тобой обсудить, – спокойно продолжает он, но я знаю, как он злится. Маркуса выдает напряжение в голосе. – Мы с другими альтруистами считаем, что нам не следует более оставаться здесь. В силу неизбежности продолжения конфликта было бы эгоистично скрываться, пока остатки нашей фракции буквально заперты по другую сторону ограды. Мы бы хотели попросить тебя сопровождать нас.

Я теряю дар речи. Зачем Маркус хочет вернуться в город? Это – общее решение или он намерен сделать нечто, связанное с той секретной информацией?

Я пару секунд гляжу на него, а затем перевожу взгляд на Тобиаса. Он позволил себе лишь немного расслабиться. Я не понимаю, почему он так себя ведет в присутствии отца. Никто, даже Джанин, не способен заставить Тобиаса струсить.

– Что думаешь? – спрашиваю я его.

– Нам надо уходить послезавтра, – отрезает Тобиас.

– О’кей. Спасибо, – изрекает Маркус и оставляет нас в покое.

Я подвигаюсь поближе к Тобиасу, не зная, как его утешить и ничего не испортить. Беру одной рукой яблоко, а другой – под столом – сжимаю его пальцы.

Но не могу оторвать взгляд от Маркуса. О чем еще он говорил с Джоанной? Иногда, чтобы узнать истину, приходится требовать ее.

Глава 5

После завтрака я сообщаю Тобиасу, что хочу прогуляться, но начинаю следить за Маркусом. Я предполагала, что он направится в гостевую спальню, но Маркус пересекает поле позади кафетерия и шагает к зданию станции по очистке воды. Прокравшись за ним до порога, я резко останавливаюсь. Действительно ли я этого хочу? Но меня не остановить, и я поднимаюсь за ним по лестнице.

Сама станция занимает только одну комнату, в которой стоит несколько огромных аппаратов. Насколько мне известно, они забирают грязную воду со всего района. Одни аппараты очищают, другие проверяют, третьи перекачивают обратно в систему водоснабжения. Все трубопроводы скрыты, кроме одного, расположенного над землей. Он подает воду на электростанцию, находящуюся у самой ограды. Она-то и обеспечивает энергией весь город, используя ветряные и водяные генераторы, а также солнечные батареи.