Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012
— Я бы хотел повидать племянника. Где Егор?
— Он сейчас спит, — тонкие губы Алтарева тронула едва заметная улыбка, — намаялся за день. Ты увидишься с ним позже.
«Вчера объединенными усилиями стражи и народной дружины была ликвидирована известная террористка и преступница Юлия Орлова. Ей приписывается ряд убийств и похищений, осуществленных в последние месяцы. В частности, жестокое убийство члена совета старейшин и учителя основ ислама Муаммара Ахметова».
Надир выключил трансляцию. Вышел на балкон. Прямо перед домом висел плакат социальной рекламы. Молодая женщина и мальчик в школьной форме стоят на склоне холма, над которым проплывают облака. Малыш указывает на облако, напоминающее слона. Надпись под картинкой гласила: «У ребенка богатое воображение? Обратитесь к специалистам!»
Из соседней комнаты долетали звуки старинной земной песни.
И снится нам не рокот космодрома,Не эта ледяная синева,А снится нам трава, трава у дома.Зеленая, зеленая трава…
Надир попытался вспомнить название группы-исполнителя и не смог. В молодости он, как и Егор, увлекался искусством двадцатого века. Чистое, наивное и в то же время по-своему мудрое, оно было наполнено мощной нерастраченной энергией. Предчувствием дальних светлых горизонтов. Мальчик мог бы скачать себе весь архив, но предпочитал ходить в гости к Кулиеву и слушать понемногу, растягивал удовольствие.
Скрипнула дверь, звук усилился, потом опять стих. Через секунду Егор вышел на балкон. Молча встал рядом с дядей.
— Наслушался? — Надир взъерошил мягкие черные волосы мальчика.
— Ага… Надир-абы, скажи, ты веришь, что Мечтатели убивают и похищают горожан и фермеров?
— Понимаешь, песок… он меняет людей. — Перед Надиром возникла девочка в красном сарафане. «Куколки наказали его. Кусали, кусали…» — Как бы то ни было, я не верю, чтобы… чтобы…
— Мама никогда бы этого не сделала, — Егор улыбнулся, словно прочитал мысли дяди. — Она желает, чтобы всем было хорошо.
— Идеалистка…
— Это как?
— Это… как бы тебе объяснить… Идеалисты — они точно космонавты из песни. Смотрят с большой высоты и видят все словно размытым. Трава им кажется зеленой и равномерной. А на самом деле в ней есть более и менее густые участки, проплешины, сухие места. Короче, при ближайшем рассмотрении все сильно меняется.
— Значит, всем сразу хорошо быть не может?
— Наверное, нет. Во всяком случае, я себе такого представить не могу.
— А я могу, — тихо ответил мальчик.
Послышался шум двигателей. Через минуту к балкону приблизился черный унибот. Крыша аппарата разломилась, точно панцирь жука, собирающегося в полет. Из салона показался стражник в легкой броне и шлеме.
— Пора идти. Отец зовет. — Мальчик протянул Надиру руку, но отчего-то передумал, шагнул вперед и обнял дядю, по-детски прижался теплой щекой. — До свидания, Надир-абы.
С тех пор Надир не видел племянника.
Транспорт шел сквозь ночь, полагаясь лишь на приборы. Ни огонька, ни звука. Только скрип песка под тяжелыми колесами да вспышки далеких зарниц. Гроза шла стороной.
Менакер в кресле клевал носом. Надир присел рядом со стариком.
— А-а, это вы, молодой человек, — часовщик поднял голову, снял очки, протер их и снова водрузил на переносицу.
— Простите, что разбудил.
— Не стоит, — Менакер улыбнулся. — В моем возрасте сон слишком похож на смерть, а мне бы хотелось досмотреть этот спектакль до конца.
— Скажите, вам не грустно покидать город?
— Немного. Однако это приятная грусть. Я познал здесь все возможные виды счастья.
— Но ведь все, что мы создавали столько лет, теперь потеряно.
— Вы так думаете? А что, если мир — это книга? Открыть новую страницу — не значит уничтожить прочитанные.
— Не слишком ли романтично звучит? — Надир грустно улыбнулся.
— Нас завораживает величественное вращение галактик, вечное движение морских вод и суровая неподвижность гор. Мы восхищаемся цветущими садами и древней мощью вековых лесов. Неужели вы считаете, будто Господь дал нам возможность наслаждаться всем этим ради того, чтобы безвозвратно сдуть нас с лица мира? Это глупо! Непрактично.
— Вы верите в бога? Какого?
— У этого бога одно истинное имя и множество прозвищ.
— Например, Саб?
— Саб? Что ж Полагаю, и так его можно назвать. В самом деле, почему бы и нет? Что есть песок, как не глина господня? Не из такого ли песка ребе Лев лепил своего голема?
— И, насколько я помню, преуспел.
— Так-то оно так, но что из этого вышло? Одни хлопоты. Я вам вот что скажу, молодой человек: в мире есть вещи, которые лучше не трогать. И песок — одна из них.
Внезапный толчок швырнул их на пол. С пассажирских палуб раздались испуганные крики. Надир помог охающему часовщику подняться на ноги. Призрачный свет мониторов продолжал озарять капитанский мостик. За фронтиром защитного парапета вставала стена густого мрака.
Наконец включили прожектора. В холодном белом свете глазам напуганных людей явился призрачный город. Сначала Надиру показалось, что они заплутали и вернулись в Тимирязев. Однако это было не так. Дома загадочного поселения имели весьма причудливые очертания. Черные колонны, тонкие и странно изогнутые, точно водоросли под воздействием прилива, контрфорсы, походящие на берцовые кости, башни-фаллосы и страстно обвивающие их змеи открытых галерей, борьба округлых форм и острых углов. На свет прожектора всплывали из темноты каменные лица ангелов, бронзовые хвосты рыб и ощеренные пасти гранитных рептилий. Строения стояли свободно и совершенно бессистемно. Они вырастали прямо из пустыни. Ничего похожего на дорогу видно не было. Сухопутный корабль задел одно из зданий. Часть стены обрушилась, открывая соты пустых комнат. Ни мебели, ни отделки Надир не заметил. Похоже, город был покинут или вовсе никогда не заселялся.
— Напоминает огромную песочницу, — Менакер перегнулся через парапет, с интересом разглядывая открывающуюся картину. Это его и погубило.
Нечто вырвалось из темноты над транспортом и рухнуло на плечи старика. Надир разглядел худые руки с невероятно длинными пальцами, большую голову на тонкой шее и бледное лицо с плоским носом. Существо схватило часовщика, встряхнуло, точно тряпичную куклу, и вдруг впилось в плечо старика, легко прокусив старый пиджак. Менакер закричал, забился в страшных объятиях и, вырвавшись, рухнул на колени. Время остановилось, как тогда, в пустом доме. Надир бросился вперед. Он с размаху врезался в пришельца, впечатав кулак в окровавленный рот монстра. Тварь отпустила парапет и сорвалась вниз. Из рассеченного лучами прожекторов ночного мрака раздался дикий хохот-плач. В тот же миг город вокруг транспорта наполнился движением и многоголосым шепотом. Песок вскипел, порождая армию причудливых существ. Над домами всплыли сияющие конструкты-наблюдатели. В окнах и на балконах вспыхнули тысячи зеленоватых светляков. Надир следил за тем, как армия бесов окружает ковчег. Этот жуткий центростремительный прилив завораживал, отнимал силы.
В плечо Надира впились железные пальцы. Кто-то тряхнул его, дал пощечину. Кулиеву почудилось, что это покойник Плятт встал из могилы. Однако перед ним стоял Алтарев.
— Пойдем со мной, — не попросил — приказал хаким. — Ты! Возьми старика! Следуй за нами.
Все тот же рыжебородый стражник подхватил безвольно привалившегося к парапету Менакера. Часовщик был весь в крови. Вместе они начали спуск по винтовой лестнице, ведущей во внутренние помещения дредноута. Внизу обнаружился короткий коридор с единственной дверью в конце, у которой дежурили два стражника. За дверью — небольшая комната без окон. Очевидно, это была спальня для операторов проходчика. Вдоль стен, покрытых блеклыми фото обнаженных девиц, расположилось несколько коек. Под потолком тускло горели диодные лампы. Тучный стражник положил Менакера на одну из коек, встал на колени и принялся делать перевязку.
Алтарев и Надир прошли в глубь помещения. Там, у дальней стены, возвышалась простая металлическая кровать. На ней, укрытый простыней, лежал мальчик.
Надир едва узнал племянника. Егор был чрезвычайно худ и бледен. Его волосы приобрели странный пепельный оттенок, тонкие бескровные губы были обметаны лихорадкой. Он выглядел старше своих лет и в то же время более хрупким и беззащитным.
— Что с ним? — Кулиев схватил хакима за руку. — Он болен?
— Просто спит. — Алтарев легко освободился от хватки свояка, подошел к кровати, откинул одеяло. Невероятно худые предплечья Егора охватывали браслеты инъекторов. Там, где иглы вонзились в кожу, распустились синие цветки гематом. К груди мальчика присосался паук-диагностер.
