Ярослав Питерский - Ленин жЫв
Он звучит, но разобрать слова очень трудно. И вот опять, опять эта попытка двинуться.
Но тщетно.
– Кирилл, Кирилл, Вам нельзя пока шевелиться. К Вам прикреплены датчики, сейчас мы их отсоединим, и Вы сможете повернуться. Я Вам помогу. Потерпите ещё немного.
Голос приятный. Он успокаивает. Он создает некую уверенность и придаёт силы.
Кирилл почувствовал, как кольнуло где-то в правом боку. Затем в паху и возле пупа. Он чувствовал, как от его тела что-то отделили. Было не больно, но неприятно. Это как давно приклеенный пластырь отдирать от кожи.
– Ну вот и хорошо. Вот и всё. Можете открыть глаза. Можете повернуться на бок. А я приду совсем скоро. Приду, принесу Вам поесть и попить. Вам нужно попить и поесть обязательно. Лежите пока, – опять этот красивый и мягкий голос.
Он раскрыл глаза.
Всё в пелене тумана. Он в той самой палате, куда привели его два охранника. Он мучительно попытался вспомнить, как он уснул. Он вдруг почувствовал, что его кожа на голове как-то странно колется обо что-то жёсткое. Кирилл потянулся и потрогал затылок рукой. Он был щетинистый и ровный. Он был побрит наголо. Он был лысый, словно призывник в Советскую армию.
– Ещё этого только мне не хватало!
Он ощупал голову и наткнулся на небольшую шишку на затылке. Это было что-то вроде прыщика или расчёсанного укуса комара. Лучинский попытался определить, что это такое, он надавил на бугорок пальцем и застонал: было больно. Словно кто-то вонзил спицу в голову.
– М-м-м, мать твою!!! Что они тут со мной сделали? – зло спросил он сам у себя.
– А вот этого делать не надо! Этот опасно, не надо трогать голову! – опять этот приятный голос. Кирилл повернул голову.
Это была она. Лиза.
Она со стаканом воды в руке стояла рядом. В другой она держала горсть таблеток.
– Вот, Вы должны выпить эти лекарства, они помогут восстановиться. А нам обязательно надо как можно быстрее восстановиться!
Кирилл поморщился и брезгливо посмотрел на таблетки в руке девушки. Он молча взял у неё лекарства и выпил, запив этот разноцветный винегрет шариков водой. Поморщился и с раздражением спросил:
– Вы что тут со мной сделали?!
– Ничего страшного. У Вас взята пункция всех особо важных частей организма. Печени, почек, спинного мозга, головного мозга и спермы…
– Спермы?!!! Мать его, вы что, мне и яйца резали?!!! – возмутился Кирилл.
– Ну, не резали… а исследовали. Это надо, так надо. Также ещё взяли пробу вашей кожи на бедре. На правом бедре.
Кирилл со страхом засунув руку под одеяло, нащупал на правой ляжке большой кусок пластыря.
– Вы что ж, меня всё-таки решили на запчасти разобрать?!
– Нет, не волнуйтесь, ничего серьёзного для Вашего состояния нет. А вот образцы ой как нужны. И от них может многое зависеть! – Лиза сделала ударение на слово «зависеть».
Кирилл внимательно посмотрел на девушку и вздохнул. Он закрыл глаза и пробормотал:
– Когда это кончится?!
– Ну, теперь не скоро… – грустно вторила ему Лиза. – И помните, я рядом, если что, я всегда помогу… – она кивнула незаметно на свою руку.
Он понял, что она напоминает ему о тех рыжих трёх точках на изгибе у локтя. Кирилл вздохнул и попытался улыбнуться.
– А сейчас Вам нужно поспать, Вы должны поспать, но прежде выпейте вот этот питательный бульон. Это витамины, и вообще, стимулировать надо немного ваш организм. Мы для пробы опять его усыпили.
– Опять?! Как усыпили?
– Так, мы Вас усыпили с помощью наших препаратов, которые уже разработаны.
– Хм, и сколько я проспал?
– Два месяца…
– Два месяца? Вы что, на полном серьёзе? Я тут, в вашей ветеринарке, уже два месяца?!!!
– Ну да… исследования-то идут. И Вас изучают, а так Вас просто нельзя изучать, Вы же должны есть и пить, Вы должны испражняться и мочиться, а это мешает и отвлекает. Вот мы вынуждены были Вас усыпить и очистить Ваш организм. Вот и всё. Сейчас Вы в норме. Так что Вам просто нужно восстановиться и вот выпить, – Лиза протянула ему странный сосуд. Это был какой-то пластмассовый чайничек с носиком.
Из чайника ароматно пахло куриным бульоном. Только сейчас Кирилл понял, что очень хочет есть, что кишки буквально прилипли к стенкам желудка, а он ссохся и превратился в старый бурдюк. Кирилл взял чайничек и хлебнул из носика ароматную жидкость. Она оказалась приятной на вкус. Он выхлебал почти всё содержимое, и ему тут же стало легче, пришло чувство сытости, и очень захотелось спать. Глаза буквально смыкались, он откинулся на кровати и хотел сказать что-то Лизе, но не смог.
Силы оставили его.
Он лишь вдалеке слышал её голос:
– Спите, это снотворное, когда проснётесь, Вам будет очень хорошо, Вы будете в норме. Спите… ничего не бойтесь…
На этот раз никакого сна. Он словно провалился в чёрную пропасть. Без эмоций и красок, просто пустота. И всё. И вот уже светло, он открыл глаза…
Ему хотелось пить, ужасно хотелось пить. Он осмотрелся. В палате он был один, лишь слабое попискивание лампочек на приборах. Кирилл приоткрыл одеяло и увидел, что он совсем голый. Как встать, чтобы сходить в туалет?
Он завернулся в одеяло и, словно любовник-неудачник, который попался при приходе ревнивого мужа, украдкой засеменил в уборную. Когда он вернулся, то к удивлению своему обнаружил, что палата полна гостей. Тут стояли секретарь Бродский, Щупп и два типа в белых халатах по фамилиям Лысенко и Вавилов.
– О-о-о! Я вижу, товарищ Кирилл, Вы в полной норме! Только вот подстричься пришлось! – радостно воскликнул Бродский.
– Да уж… – Кирилл потрогал свой колючий ёжик на голове.
– Не беда! Для нашего общего дела что ни сделаешь? А?! – секретарь словно издевался.
– Ну, как сказать… – хмыкнул Кирилл. – Мне, извините… трусы-то выдадут?! – он требовательно посмотрел на Лысенко, затем на Вавилова.
Те беспомощно пожали плечами. Бродский усмехнулся:
– Конечно, конечно, как же без трусов? Без трусов делать государственные дела прямо никак нельзя! Вот, уже всё готово! Вы должны быть в форме через пять минут! Нас ждут на торжественном семейном обеде! Нас ждут великие дела! – пафосно воскликнул Бродский.
– На торжественном семейном обеде?! Как это?! – удивился Кирилл.
– А так! У нас в стране есть такая традиция у высшего руководства! Раз в месяц обедать семьями и приглашать на это мероприятие самых заслуженных людей! Вот Вы и оказались в этом списке! Собирайтесь! Я оговорил обо всём с вашими докторами! Они меня уверили, что Вы сейчас в полном порядке, более того, Вам требуется усиленное питание! Вот Вы его и получите! – не рассказывал, а пел арию Бродский.
Его лицо светилось какой-то неподдельной радостью и энергией. Оно буквально пылало жаром благополучия.
Кирилл почесал свою бритую голову и пожал плечами:
– Если меня с такой вот рожей не испугаются ваши руководители, можно и пожрать!
– Не волнуйтесь, наши руководители ещё и не такие рожи видели! – сказал смущённо секретарь правительства.
Кириллу даже показалось, что Бродский хочет добавить: у них, у самих, такие рожи, кого хочешь напугают… но просто сдержался или побоялся.
Лучинский одевался специально медленно, как бы капризничая. Пусть подождёт этот напыщенный индюк с кличкой нобелевского лауреата и талантливого поэта.
«Надо ж, этот гондон – Правитель – такую вот муку придумал. Бродский, Бунин! Издевается, сука! Над великими людьми издевается! Показывает, скотина, мол, он выше и хитрее всех! Вот сука!» – в ярости думал Лучинский, натягивая на себя пиджак от парадного костюма. Галстук он надевать не стал, специально расстегнув верхнюю пуговицу рубашки.
Себе на щёки и на ёжик на макушке он вылил почти бутылёк одеколона, понимая, что теперь будет вонять этим приторным запахом на весь Кремль. Под мышками он побрызгал освежителем воздуха, специально усердно много, чтобы ядовито-сладкий запах смешался с запахом одеколона и пах пошло и невыносимо!
«Вот, суки! Нюхайте правду жизни! Вот так вот вонять буду вам назло!» – он вдруг поймал себя на мысли, что как-то неестественно сильно разозлился, вернее даже не разозлился, а рассвирепел! Он готов был в эту минуту набить физиономию любому, кто попался бы ему под руку. Особенно он хотел засветить под правый глаз этому лизоблюду и пижону Бродскому. Этому засранцу с бриолином в волосах. И лишь какая-то невидимая сила сдерживала его выскочить из ванной и с размаху садануть секретарю правительства в нос.
Когда он вышел из ванной, Бродский присвистнул и похлопал Кирилла по плечу. Он повёл носом, но сделал вид, что приторный запах его вполне удовлетворяет.
– Ну, даже очень хорошо! Мне нравится, а вот галстучек-то придётся всё равно надеть!
– А мне нельзя! Мне нельзя шею сдавливать! – моментально найдя повод, соврал Кирилл и посмотрел на Щуппа. – Так ведь, Михаил Альфредович?!!!
