Млечный Путь № 2 2021 - Ольга Владимировна Бэйс
Краем глаза он видел лицо Джойс, почти сияющее, поскольку и она тоже чувствовала в присутствии идов эту благодатную силу.
Любви, как подлинной силе и истинной социальной ценности, учил каждый земной философ. Но использовать ее вот так прямо, никогда не пробовали. И уж конечно не способом идов. Кэмерон чувствовал, что может только догадываться об ужасной дисциплине ума, которая требуется, чтобы использовать любовь так, как это делали иды. Аналогия с волчатами была очень наглядна, и люди действительно сделали их собаками. Но есть разница, когда речь идет о вашем собственном роде, подумал он.
Возможно, именно из-за страха друг перед другом люди продолжали пытаться управлять с помощью ненависти, самого примитивного из всех видов оружия.
Ненавидеть легко, подумал Кэмерон. Любовь трудна, и потому жестокие люди, которые не способны любить, должны ее презирать. По-настоящему слабые, они не способны к суровой и жестокой самодисциплине, которая требуется, чтобы полюбить своего врага.
Но люди раньше знали все это. Там, в пещерах, им было известно, как победить волка и дикую лошадь. Когда они потеряли свое знание?
Кэмерон смотрел на деревенские постройки и величественный лес. Чего еще можно желать, когда вся Вселенная у тебя на ладони?
Он резко обернулся.
- Вы обманом заставили нас выдать себя Мартасе, вы признались, что заранее запланировали все это, когда впервые услышали о нашем появлении. Но вы не объяснили, зачем вы это сделали. Почему вы хотели, чтобы мы увидели, что вы сделали с марковианцами?
- Вам нужны были доказательства, полученные от самих марковианцев, - сказал Венор. - Вот почему мне нужно было, чтобы вы захотели еще раз встретиться со мной. Проблема, ради решения которой вы прибыли, теперь решена, не так ли? Есть ли что-нибудь, что помешает вам вернуться на Землю и написать успешную статью о тайне марковианцев?
- Вы прекрасно знаете, что такая помеха есть, - сказал Кэмерон, внезапно почувствовав, что Венор тонко подшучивает над ним. - Кто поверит тому, что вы мне рассказали, тому, что горстка кротких, покорных идов покорила могучий Марковианскй Союз?
Он замолчал, глядя на Джойс, которая ответила ему понимающим взглядом.
- И это все? - наконец спросил Венор.
- Нет. Неужели после того, как вы показали свою силу и рассказали, как ею пользуетесь, вы просто прогоните нас с пустыми руками?
- Что бы вы хотели получить от нас?
- Все, - сказал Кэмерон. - Нам нужны ваши знания. Является ли ваше общество закрытым - или вы можете принять в свои ряды тех, кто хотел бы узнать о ваших путях больше, но не принадлежит к вашей расе?
Улыбка Венора стала шире, он встал и шагнул к ним навстречу, и они почувствовали теплую приветливую волну, исходящую от его разума еще до того, как он заговорил.
- Это то, ради чего мы привели вас сюда, - сказал Венор. - Но вы должны были попросить об этом сами. Мы хотели, чтобы в наших рядах были люди Земли. Есть много рас и много миров, которые составляют Идеалистов. Вот почему говорят, что иды не знают родного мира, из которого они изначально пришли. Это правда, потому что мы - граждане Вселенной.
Но среди нас никогда не было уроженца Земли, которая очень в нас нуждается. Вы присоединитесь к нам, земляне?
Перевод с английского: Владимир Моисеев
Элеонор Скотт
CELUI-LА{1}
- Я вовсе не надеюсь, что ты последуешь моему совету, - вздохнул доктор Фостер, проницательно глянув на своего пациента, - но все равно его дам. Вот он: собери сумку и поезжай завтра в какую-нибудь крошечную деревушку в горах или на морском берегу, причем лучше не в Англии, чтобы не повстречать там ни единой знакомой души. Насладись полным спокойствием недельки три-четыре, совершай моционы, но не переусердствуй. А потом напишешь мне, что у тебя вновь все хорошо.
- Проще сказать, чем сделать, - буркнул Маддокс. - Насколько знаю, подобных берлог не осталось, а если и есть, о них всем известно.
Фостер призадумался.
- Вспомнил! - внезапно воскликнул он. - Есть на бретонском побережье одно местечко... рыболовецкая деревушка, очень маленькая и разбросанная вдоль длинной полоски пляжа, а за домами начинаются торфяники да вересковые пустоши, и тишь такая, прямо мечта. Я, к слову, довольно хорошо знаком с их кюре: очень славный и дружелюбный малый. Зовут Ветье. Он тебя приютит. Сегодня ему напишу.
После этих слов у Маддокса не осталось благопристойных предлогов для отказа. Старина Фостер, право же, хотел ему только добра, к тому же бороться с доктором было трудно - проще уступить. Не прошло и недели, как Маддокс выехал в Керуак.
Проводив его, Фостер облегченно вздохнул. Он хорошо знал своего приятеля и видел, что годы трудов и тревог не прошли для того бесследно. Доктор понимал, как неприятна Маддоксу мысль о всяком усилии... по крайней мере, думал, что понимает, хотя в действительности никто не в силах осознать всю меру желчности и уныния, в какие способна ввергнуть другого человека болезнь. Как бы там ни было, пока смешной короткий поезд, на который Маддокс сел в Ламбалле, мирно посапывая, катил меж крошечных, неухоженных садов, его издерганный пассажир начал успокаиваться, а затем, когда дорога повернула на северо-восток, и с туманных вересковых пустошей повеяло холодным ветром, совсем расслабился, обретя почти безмятежность.
Из-под навеса, что служил на станции Керуак вокзалом, Маддокс вышел уже в темноте. Кюре, полноватый коротышка в сутане и широкополой шляпе, встретил его сердечным, даже несколько бурным приветствием, какие в общем-то свойственны бретонским крестьянам, и направил нетвердые шаги своего гостя к ухабистой деревенской тропе, которая круто вела под гору и пролегала меж двух высоких, темных насыпей, источавших запахи вереска, дрока и сырой земли. Впереди проглядывала ровная линия моря, обрамленная по обе руки крутыми, поросшими вереском склонами. С пасмурного неба мерцало несколько тусклых звезд. Все дышало миром.
Маддокс быстро приноровился к скромной жизни в доме керуакского священника. Оправдав данное Фостером описание, кюре оказался очень простым и дружелюбным человеком, который отличался неизменной безмятежностью. Почти все время отец Ветье пребывал в делах, поскольку его многочисленная паства жила далеко друг
