Аркадий Стругацкий - Том 9. 1985-1990
_Артур_ (отряхивая о колено свою огромную шапку). Здравствуйте. Извиняюсь за вторжение. Мы почему-то думали, что вы уже спите.
_Сергей_ (в прежней шутовской манере). Олег Кузьмич! (Кланяется.) Дядя Шура Пинский! (Кланяется.) Батюшка! (Кланяется.) А это, позвольте вам представить, Артур Петров. Артур Петрович! Мой друг! Вернее, мой боевой соратник. А еще вернее — мой славный подельщик...
_Кирсанов_ (очень неприветливо). Так. Иди-ка ты к себе.
_Сергей_. Незамедлительно! Мы ведь только представиться. Акт вежливости. А где мамуля?
_Кирсанов_. Она занята.
_Сергей_ (Артуру). «А глаза добрые-добрые!..»
Оба ржут — довольно неприлично. Из спальни слева появляется Зоя Сергеевна.
_Сергей_. О! Мамуля! А мы тут тебя ждем. Закусочки бы, а? Немудрящей какой-нибудь. А то ведь мы усталые, с работы, мороз, транспорт отсутствует, в такси не содют...
_Зоя_ _Сергеевна_. Хорошо, хорошо, пойдемте.
Слегка подталкивая, она вытесняет обоих приятелей в прихожую и выходит за ними.
_Кирсанов_ (Пинскому, неприязненно). Вот оно, твое потакание!
_Пинский_. А в чем, собственно, дело? Парню двадцать лет. Попытайся вспомнить, каким ты сам был в двадцать лет...
_Кирсанов_. В двадцать лет у меня не было денег на выпивку.
_Пинский_. А у него есть! Потому что он работает! Ты в двадцать лет был маменькин сынок, а он работяга. И работа у него, между прочим, достаточно поганая. Ты бы в такой цех не пошел, носом бы закрутил...
_Кирсанов_. Цех! Ты еще мне скажи — промышленный гигант! Кооперативная, понимаешь, забегаловка на три станка...
_Пинский_. Ну, конечно! Ну, разумеется! Ведь наши дети могут подвизаться только на великих стройках! Все-таки ты, Станислав, иногда бываешь поразительно туп. Воистину, профессор — это всегда профессор...
_Базарин_. Мне другое не нравится. Что это за манера такая — водить в дом иностранцев! Нашел время...
_Пинский_. Э, у них — свое время. А на наше время они поплевывают. И правильно делают...
_Кирсанов_. Боже мой, какое счастье, что электричества нет! Ведь он, едва только приходит, как сейчас же включает этот свой громоподобный агрегат... эту свою лесопилку!.. Особенно когда поддатый...
И тут же, словно по заказу, взрывается оглушительная музыка. Словно заработала вдруг гигантская циркулярная пила. Впрочем, некая милосердная рука тотчас сводит этот рев почти на нет. Все трое смеются, даже Кирсанов.
_Пинский_. У него же портативный есть, на батарейках!
_Кирсанов_ (Базарину). Да, Кузьмич, оставляем мы тебе команду не в добром порядке.
_Базарин_. Ты что, собственно, имеешь в виду?
_Кирсанов_. А то я имею в виду, что меня вот забирают, Шурку забирают, и остается мой оболтус, хочешь ты этого или не хочешь, у тебя на шее.
_Базарин_. Перестань. Никуда вас особенно не забирают... и потом позволь напомнить тебе, у Сергея же еще Александр остается. Как-никак старший брат...
_Кирсанов_. Александр... Александра тоже придется тебе тянуть. Если уж на то пошло, то скорее уж Сережка не пропадет — он в этом мире как рыба в воде. А вот Александра тебе придется тащить на себе. И двух его детей. И двух его бывших жен. И третью жену, между прочим. У меня, честно говоря, такое впечатление, что там уже третья намечается...
_Пинский_. Да, Олег Кузьмич, вы еще сто раз пожалеете, что сами повестки не получили. Представляете? «Словоблуды города Питера!» И — никаких вам хлопот с чужими детьми...
Вбегает _Сергей_.
_Сергей_. Пардон, пардон и еще раз пардон! Пап, мамуля сказала, что у тебя свечки лишние найдутся. Дай парочку, не пожалей для любимого сына!
_Кирсанов_ (роясь в бюро). Обязательно надо перед приходом домой надраться...
_Сергей_. Да кто надрался-то? Пивка выпили, и все.
_Кирсанов_. Тысячу раз просил не являться домой в пьяном виде!.. Кто этот негр, откуда взялся? Зачем таскаешь в дом иностранцев?
_Сергей_. Да какой же он иностранец? Петров, Артур Петрович, наш простой советский человек. Мы с ним под Мурманском служили. Я ведь тебе рассказывал. Он же меня в эту фирму пристроил...
_Базарин_. А почему он тогда такой черный?
_Сергей_. А потому, что у него папан — замбийский бизнесмен. Он тут у нас учился. В Лумумбе. А потом, натурально, уехал — удалился под сень струй.
_Базарин_. Ах вот оно как. То есть он, получается, замбиец...
_Сергей_. Ну, положим, не замбиец, а га...
_Базарин_. Что? В каком смысле — га? Не понимаю.
_Сергей_. Объясняю. Папан у него из племени га. Есть такое племя у них в Замбии. Га. Но на самом деле Артур, конечно, никакой не га, а самый обыкновенный русский.
_Базарин_ (глубокомысленно). Ну да, разумеется, поскольку мать у него русская, то вполне можно считать...
_Сергей_. Мать у него не русская. Мать у него вепска.
_Пинский_ (страшно заинтересовавшись). Кто, кто у него мать?
_Сергей_. Вепска. Ну, карелка!.. Ну я не знаю, как вам еще объяснить. Народ у нас есть такой — вепсы...
_Кирсанов_. Ладно. Бери свечи и удались с глаз долой.
_Сергей_. Слушаюсь, ваше превосходительство! Премного благодарны, ваше высокопревосходительство! (Уходит.)
_Базарин_. Ну и поколение мы вырастили, господи ты боже мой!
_Пинский_. Да уж. С чистотой расы дело у них обстоит из рук вон плохо. По-моему, все они русофобы.
_Базарин_. Ах да перестаньте вы, Александр Рувимович! Вы же прекрасно понимаете, что я имею в виду. Нельзя жить без идеалов. Нельзя жить без авторитетов. Нельзя жить только для себя. А они живут так, будто кроме них никого на свете нет...
_Кирсанов_. Жестоки они — вот что меня пугает больше всего. Живодеры какие-то безжалостные... Во всяком случае, так мне иногда кажется... Без морали. Ногой — в голову. Лежачего. Не понимаю...
_Пинский_. Не понимаешь... Мало ли чего ты не понимаешь. А понимаешь ты, например, почему они при всей своей жестокости так любят детей?
_Кирсанов_. Не замечал.
_Пинский_. И напрасно. Они их любят удивительно нежно и... не знаю, как сказать... бескорыстно, что ли! Любят трогать их, тискать, возиться с ними любят. Радуются, что у них есть дети... Это совершенно естественно, но согласись, что у нашего поколения все это было не так... А то, что ты их не понимаешь... так ведь и они тебя не понимают.
_Кирсанов_. Не собираюсь я с тобой спорить, я только вот что хочу сказать: я не огорчаюсь, если люди не понимают меня, но мне становится очень неуютно, когда я не понимаю людей. Особенно своих детей.
Пауза.
_Пинский_ (ни с того ни с сего). Был бы я помоложе, взял бы сейчас ноги в руки, только бы меня здесь и видели. Вынырнул бы где-нибудь в Салехарде, нанялся бы механиком в гараж, и хрен вам в зубы...
_Кирсанов_. Ну да — без паспорта, без документов. Всю жизнь скрывайся, как беглый каторжник...
_Пинский_. Да что ты понимаешь в документах, профессор? Тебе какой документ нужен? Давай пять сотен, завтра принесу.
Пауза.
_Кирсанов_. Ноги в руки тебе надо было в прошлом году брать. Сидел бы сейчас в Сан-Франциско — и кум королю!
_Пинский_. Нет уж, извини. Я всегда тебе это говорил и сейчас скажу. Они меня отсюда не выдавят, это моя страна. В самом крайнем случае — наша общая, но уж никак не ихняя. У меня здесь все. Мать моя здесь лежит, Маша моя здесь лежит, отца моего здесь расстреляли, а не в Сан-Франциско... Я, дорогой мой, это кино намерен досмотреть до конца! Другое дело — голову под топор подставлять, конечно, нет охоты. Вот я и говорю: молодость бы мне. Годиков ну хотя бы пятнадцать скинуть... дюжину хотя бы...
Звонит телефон. Все вздрагивают и смотрят на аппарат. Затем Кирсанов торопливо хватает трубку.
_Кирсанов_. Да!.. Это я... Ну? (Слушает.) А что случилось? (Слушает.) Ты мне скажи, дети в порядке?.. Ну, спускайся, конечно... (Вешает трубку.) Это Санька. У него какой-то нетелефонный разговор. Посреди ночи. (Замечает, что в дверях стоит Зоя Сергеевна.) Это Санька звонил, лапонька. С детьми все в порядке, но есть какой-то нетелефонный разговор. Сейчас он спустится.
_Зоя_ _Сергеевна_. Повестку получил.
_Кирсанов_ (ошеломленно). Откуда ты взяла?
Зоя Сергеевна, не отвечая, подходит к столу и протягивает что-то Кирсанову.
_Зоя_ _Сергеевна_. На, прими нитронг.
_Кирсанов_. Чего это ради? Я нормально себя чувствую. (Кладет таблетку на язык, запивает из чашки.) Я совершенно спокоен. И тебе советую.
Входит _Александр_ _Кирсанов_, старший сын. Такой же, как отец, рослый, рыхловатый, русокудрявый, но без бороды и без какого-либо апломба. Живет он на последнем этаже по этой же лестнице. Видимо, только что разбужен — лицо помятое, волосы всклокочены, он в пижаме, в руке его листок бумаги.
_Александр_. Папа, я ничего не понимаю! Посмотри, что мне принесли. (Протягивает отцу листок. Базарину и Пинскому.) Здравствуйте.
