Юрий Соколов - Степень превосходства
Когда-то такая сплоченность и единодушие народов теру помогли им выжить в первобытном мире. Религия — она, на определенном этапе, не без пользы. Система запретов на добычу тех или иных животных в то или иное время года позволяла использовать природные ресурсы бережно, что очень важно для племен охотников и собирателей. Она также позволяла меньше кочевать, значит, меньше подвергаться опасностям в походе или в новых, незнакомых местах. Позже туземцы раздвинули границы своего мира, но не слишком. Дальше началось торможение прогресса…
Человек всегда разрушитель, а Человек Техногенный разрушитель втройне. Его деятельность по отношению к природе неизменно будет носить деструктивный характер, но иначе и нельзя, поскольку сам он может быть только Человеком Техногенным, и никем больше — эволюция действует вне границ вида, а не внутри них, оставляя виду лишь приспособляемость, незначительную изменчивость. И что произойдет, если мы во главу угла поставим заботу не о себе, а о природе? Не важно, по каким причинам.
Паго поерзал на скамейке и закрыл глаза.
Какая теория! Прекрасная, дерзкая, способная как следует встряхнуть научный мир если не своей обоснованностью, то самой этой дерзостью! Собственно, я собирался проделать то же самое, что и Билл Дуглас на той нашей вечеринке — прийти, изложить, обозвать всех ослами и уйти. Имя я себе точно сделал бы…
С момента становления культурологии как самостоятельной науки мы мечтали не только изучать культуры разных народов, но и сравнивать, проводить параллели между ними, предсказывать развитие человеческой цивилизации в целом и — апогей! — научиться управлять этим развитием. Выход человечества в космос всех только подстегнул — сколько новых возможностей! Но надежды на управление развеялись очень быстро, что же касается предсказаний…
Нвокеди горько усмехнулся. Теперь, через пятьсот лет, наши прогнозы не более принимают всерьез, чем в конце второго тысячелетия. И то сказать — если двадцать разных культурологических школ выдадут по прогнозу, то какой-нибудь, глядишь, и сбудется, только попробуй угадать, какой именно?
Но параллели мы проводить все же научились.
А между цивилизацией Тихой и нашей собственной столько параллелей, что остается удивляться слепоте коллег, проморгавших эту золотую жилу.
В конце двадцать первого — начале двадцать второго века земная цивилизация находилась под угрозой вымирания точно так же, как туземцы Тихой в период становления вида и зарождения культуры. По другим причинам — но именно тогда были сформированы принципы всеобщего бережного отношения к природе, исповеданием которых человечество ранее не грешило. Перенаселение, загрязнение окружающей среды и серия чудовищных техногенных катастроф поставили людей на грань гибели. И мы создали Управление по Охране Природы — монстра, державшего национальные правительства под контролем куда более успешно, чем сие когда-либо удавалось ООН. И все подчинились, причем подчинились охотно — а куда деваться, планета-то одна на всех, общая, и очень маленькая для пятидесяти миллиардов человек; и помирать, в случае чего, пришлось бы всем скопом, всем пятидесяти миллиардам. Нам нужно было заполнить Землю до краев и сделать воздух почти непригодным для дыхания, чтобы осознать это.
И что последовало дальше?
Жесточайшие запреты на любой вид деятельности, прямо или косвенно наносящий вред окружающей среде. Катастрофическое падение уровня жизни и неизбежная смерть сотен миллионов людей от голода никого не смутили. Шаманы из УОП вводили все новые табу, нанося беспощадные удары армейскими подразделениями сильнейших держав по непокорным. Еще десятки и сотни миллионов трупов, но оставшиеся в живых только радовались, рукоплескали регулярным жертвоприношениям, славили УОП, приветствовали Общемировой закон об обязательной эвтаназии по достижении семидесяти лет. Европейский Союз не подчинился — его упразднили. Коалиция арабских государств попробовала отстоять экономическую независимость — ее смяли силами России, США и Китая. Латиноамериканская ассоциация не пожелала ратифицировать Золотой кодекс экологии — ее поставили на колени в течение трех месяцев. Канада и Соединенные Штаты отказались принять два миллиарда мигрантов из перенаселенной Азии — и восемнадцать стран и межгосударственных объединений, в том числе и вчерашние союзники, обрушили лавины бомб на Северную Америку, а американцы так и не решились запустить ядерные ракеты.
УОП объявило широкое освоение космоса людьми первоочередной задачей, и эта заброшенная из-за мнимой бесперспективности идея стала общечеловеческой. УОП потребовало ввести пятидесятипроцентный налог на указанные нужды, и за него на всепланетном референдуме проголосовало более девяноста процентов населения.
Через тридцать лет после создания Управления в крупных промышленных городах стало возможно дышать без маски вне жилых помещений. Через пятьдесят лет началась масштабная колонизация миров в других звездных системах. Но УОП уже не ослабило хватки. Обязательную эвтаназию отменили, а люди, только что считавшиеся расходным материалом, базой для налогообложения и угрозой самим себе, без всякого перехода были провозглашены величайшей ценностью цивилизации. Тысячи миров ждали поселенцев, однако там приходилось несладко, и никто не хотел своей жизнью и здоровьем прокладывать дорогу транснациональным корпорациям. И УОП, уже почти столетие опиравшееся на широкие народные массы, не желающие подыхать на загаженной Земле, не желающие больше воевать друг с другом, и выяснявшее их волю с помощью референдумов, оказалось заложником созданной им системы. Крупный бизнес придавили налогами в пользу нужд терраформирования, благоустройства поселенцев и бесплатного медицинского обслуживания. Профсоюзы стали сильны как никогда.
Люди сказали: дайте нам, наконец, жить спокойно, и УОП провозгласило принцип тождественности нации человеческому виду. Долой деление космоса на сектора! Единому человечеству — единое правительство! Первыми четырьмя президентами Земной Федерации стали бывшие директора Управления, да и впоследствии его руководители еще не раз занимали этот пост.
Люди сказали: дайте нам нормальную, обеспеченную материальными ценностями валюту, и правительство оказалось вынуждено пойти на эту меру, выпустив в обращение так называемый «менделеевский реал», обеспеченный не только золотом, но и всеми остальными элементами одноименной периодической таблицы.
Для экономики реал стал таким тормозом, хуже которого трудно придумать и специально. Зато люди получили свободу от изнурительного труда, направленного на пополнение изо дня в день тающих от инфляции сбережений.
Конечно же, они стали меньше работать. Зато стали гораздо лучше жить.
Накопил сколько нужно для безбедной старости — и на покой. Найди завтра косморазведчики планету, состоящую целиком из урана, или астероидное поле из гигантских алмазов — рухнет рынок алмазов или разорятся уранодобывающие компании, но реал не поколеблется. Не от чего ему колебаться. А для спасения рынков и промышленников можно придумать отдельную, свеженькую систему табу, запрещающую единоличное владение космическими алмазными полями и урановыми планетами.
Люди сказали: избавьте нас от гениальных изобретений, которые в теории должны облегчить нам жизнь, но на практике несут смерть. Нам не нужны великие прорывы. Нам не нужны новые научно-технические революции. Нам нужно спокойное существование. Однообразное. Серое даже. Но спокойное.
Трудно их за это винить.
Новые отношения субъектов в области технологий стали примером того редкого случая, когда интересы народа, правительства и крупного бизнеса полностью совпали.
В результате наукоемкие отрасли промышленности оказались в руках государства и под его полным контролем. Практика последовательного запрета и ограничения технологий стала обычным делом. А как еще прикажете помешать распаду едва объединившегося человечества? Космос — это не два материка на Тихой, а сто, потом сто пятьдесят, и на сегодняшний день уже более двухсот миллиардов землян четырех тысяч национальностей, говорящих на семи тысячах языков — не три народа теру. Следовательно — универсальный язык. Следовательно — законы автономий не должны противоречить Федеральному закону. Следовательно — граждане не должны иметь в своем распоряжении ничего такого, что поможет им при определенных обстоятельствах свергнуть себе на беду благое иго центральной власти…
Что характерно, думал Нвокеди, никто особо и не жаждет его свергать. Человечество уже почувствовало, как это хорошо — быть единым целым. Бунты отдельных автономий не в счет. Везде и всегда были и будут недовольные. Есть и на Тихой свои отщепенцы — племена людоедов Шикан-ден, но они, как положено отщепенцам, вынуждены прозябать вне цивилизации. Точно так же и планетам-государствам в Треугольнике, с раннефеодальным и рабовладельческим строем, с мелкими деспотами во главе, с населением в десятки тысяч и даже в тысячи душ, никогда не сравниться с Земной Федерацией, а просуществуют они лишь до той поры, пока в их «суверенные владения» не прибудет первый крейсер ВКС.
