Кир Булычев - Таких не убивают
- Марина, хватит, выключи воду, - попросила Лидочка. И уловила нотки мольбы в своем голосе.
«Если Марина увидит, что я боюсь, она начнет наслаждаться моим страхом».
- Испугалась? - засмеялась Марина. - Наконец-то.
- Я не испугалась. - Лидочка постаралась ответить твердо. - Это ты боишься. И заметаешь следы.
Господи, откуда я набралась таких выражений!
- Я отомстила. Не только за себя… отомстила за всех поруганных женщин. Видно, судьбе угодно время от времени посылать в мир таких, как я… мстительниц.
- Ты не убийца?
- Нет. Я совершила суд справедливый… Таким, как он, нельзя оставаться в живых. Слишком велика глубина его падения. Я так и сказала ему…
- Как ты это сделала? - спросила Лидочка.
Скорее бы прекращался дождь! Скорей бы кто-нибудь пришел и вызволил меня!
Она переменила ногу. Ту, которая чуть отогрелась в воздухе, обожгло ледяной водой. Нет, долго я так не продержусь…
Лидочка взяла с полки толстую папку с черновиками Сергея.
- Марина, - сказала она, - честно предупреждаю, если ты сейчас меня не выпустишь, я положу в воду папку Сергея.
- Какую папку? - не сообразила Марина. Потом догадалась: - А, ту самую, что я тебе собрала? Ах ты наш Шерлок Холмс! Догадалась, что я новый конец написала!
- Ты ленту сменила. Это была ошибка. В день убийства лента была старая. Я сегодня утром догадалась, - сказала Лидочка. - Значит, тебе не жалко черновиков?
- Я не буду издавать эту грязную книжку, - сказала Марина. - Все, что связано с этой гнусной личностью, мне отвратительно.
- А я думала, что ты его любила.
- Любила, поэтому я его ненавижу. Ты когда-нибудь испытывала сильные противоречивые чувства? Когда тебе хочется убить предмет своей страсти.
- Не ссылайся на Фрейда, - рассердилась Лидочка.
- Ты никогда не любила по-настоящему, - сказала Марина. - И папка тебе не поможет.
Лидочка положила толстую папку под ноги. Как же она раньше не сообразила! Вода не доставала до верха папки сантиметров двух. Сразу стало легче.
- Я не думала, что убью его. Я же не убийца. Такие, как я, не убивают. Ты веришь?
Лидочка не ответила.
- Такие, как я, - жертвы. - Марина продолжала воспоминания. - Он очень удивился, что я вернулась. Он был встревожен. Сначала я старалась держать себя в руках. Я спросила, соскучился ли он по мне? Сказала, что тоскую и хочу его! Он же был уверен в себе. Он сказал, что мне не стоит оставаться у него, что увидят соседи - будто раньше это кого-то волновало! Я его прямо спросила: а когда эта малолетняя шлюха к нему приезжала, она оставалась на ночь? Он сказал, что это меня не касается, и предложил выпить кофе. Кажется, я начала на него кричать… дальше был какой-то кошмар. Честное слово, я не помню… я только помню, что пистолет лежал на полке за книгами, он же при мне его прятал. Я стала сваливать с полки книги, я никак не могла найти этот пистолет. Но я и в тот момент еще не думала, что его убью. И он не думал. Даже когда я нашла пистолет, и наставила на него, и стала спрашивать его, как из него стрелять, он вдруг стал улыбаться. А я ведь знала, как стрелять. Выстрел был негромкий. Он так и не догадался, что я его убила. Он упал. Как там вода, утопила его труды?
Лидочка не стала отвечать. Потому что вода уже покрыла папку и поднималась медленно, но верно.
- Я не испугалась. И не испытывала раскаяния. Он получил что заслужил за свою бессмысленную развратную жизнь. Но я не хочу идти в тюрьму, я не хочу, чтобы мои знакомые ходили на мой процесс и там здоровались со мной. А я бы сидела на скамье подсудимых и с ними раскланивалась. Не дождетесь!.. Я завернула в плед и взяла с собой разные вещи, не помню какие, чтобы все думали, что это залезли бандиты. И пистолет взяла. Потом потушила свет и ушла. А вещи кинула в воду, я знала, что там строительство. Наверное, надо было лучше спрятать, но мне не хотелось таскать с собой мешок. Зачем ночью женщине ходить с мешком? Я пошла к шоссе… А испугалась я всего один раз. На дороге под фонарем я встретила страшного толстяка. Он шел навстречу. И вдруг я поняла, что этот толстяк и есть его соперник, хозяин пистолета. И знаешь, потом я обрадовалась. Пускай этот развратник попадется. Пускай лезет и находит труп. Я думаю, что он меня не заметил. Он шел как зомби… Ты еще живая?
- Марина, я тебя обязательно переживу, - пригрозила Лидочка.
- Я еще раз сюда приезжала. - Лидочка интересовала Марину только как аудитория. - На следующий день. Ночью. Я боялась, что не попаду в дом. Но попала, через окно. Ты догадываешься, зачем я вернулась? Почему так рисковала?
- Думаю, что да.
- Правильно. У меня родилась блестящая идея - сделать идиотский роман Сережи доносом на Лизу Корф и ее дочку. Я же должна была и им отомстить!
- Ты не сразу это придумала?
- Я же ничего не планировала заранее! Машинку могли увезти или украсть, дом могли закрыть…
- Значит, ты направляла мысли Толика в нужном направлении?
- В каком смысле?
- Ты помогала милиционеру поверить в то, что Сергей сознательно указал в романе на убийцу?
- Наконец-то ты догадалась! Я так сопротивлялась, что он бросился в Москву за вторым экземпляром. Он сердился на меня за то, что я выгораживаю светлую память о Сергее! Ах, какие мы с ним вели беседы о литературе и отражении в ней действительных жизненных обстоятельств!
- Ты неубедительно написала окончание. Плохо написала. И в трех местах проговорилась, назвала героев настоящими именами. Разве так можно?
- Так нужно! - сказала Марина. - Чтобы следователь скорее поворачивался. И я не теряю надежды, что Лиза сядет. В папке, которую я тебе подсунула, нет окончания романа, тебе она была бы бесполезна. Но в ней есть письма от Лизы Корф. И довольно злобные письма. Я их нашла у него дома.
Лидочка посмотрела вокруг. Если ломать полки, то из досок можно сделать помост. Тогда Марине придется долго ее топить. Лидочка стала расшатывать полку. Марина вскочила, опрокинув стул.
- Ты что там делаешь? - укоризненно крикнула она.
- Продлеваю свою несчастную жизнь.
От полки отломилась доска. Лидочка положила доску под ноги, на нее - папку, теперь ей снова стало сухо.
Застучали шаги. Марина убежала под дождь. Что она придумала? Оказалось, что у Марины есть способы утопить свою жертву поскорее.
Из шланга вдруг ударила такая толстая, сильная струя, что его конец начал дергаться, кидая струю в потолок и стены подвала. За шумом воды Лидочка не сразу сообразила, что Марина прибежала обратно.
- Прощай, - сказала она, наклонившись, чтобы получше разглядеть Лидочку. - Извини, но больше я разговаривать с тобой не могу, а то кто-нибудь придет и нас с тобой здесь отыщет. Прощай, подруга!
Убедившись, что напор воды силен, Марина подняла и опрокинула крышку люка, которая глухо ударилась, отрезая Лидочку от мира. И сразу стало страшно так, что заболел живот.
Теперь сверху бил сильный косой душ. Конец шланга, торчавший сантиметров на десять из трубы, дрожал, дергался, разбрызгивая по подвалу тысячи капель, и вскоре все подземелье затянул густой ледяной туман.
Чтобы не замерзнуть, Лидочка стала отрывать одну за другой доски полок, но они не слушались ее, они всплыли, и стоять на них было невозможно.
Лидочка продолжала выламывать доски, чтобы их стало наконец так много, что можно будет достать до крышки люка.
Она почувствовала, что не хватает воздуха.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Когда вода поднялась на метр, Лидочка стала терять сознание. Правда, к тому времени она наломала достаточно досок, чтобы взобраться на них. Доски были скользкими, ненадежными и норовили ускользнуть из-под ног.
Ноги закоченели, потом закоченело все тело - она поняла, что попросту умрет от переохлаждения. Надо же - ее убили, заморозив в середине лета! Ей стало страшно, что кто-то рядом шумит. Лидочка не сообразила, что шумит она сама. Вдруг погас свет - лампочка исчезла, видно, Марина решила, что без света Лидочка потеряет ощущение пространства. Она уже не могла собирать доски и строить из них что-то вроде плота, она не знала, где верх, где низ и где сами эти доски.
Она занималась рассуждениями пустыми, но успокаивающими: когда вода поднимется к самой крышке, она всплывет вместе с ней и тогда толкнет эту проклятую крышку - станет тепло и светло, и она выберется… В ее туманных и неясных мечтаниях не было места плохой Марине, потому что если вспомнить о ней, то придется представить себе Марину Котову, тихого редактора солидного издательства, женщину совершенно безобидную, сидящую с сигаретой на стуле над закрытым водяным гробом, над утонувшим «Титаником», в котором мечется последний пассажир.
Ей захотелось спать - надо улечься в воду. Тогда не будет плохо и страшно. Все обойдется, обязательно обойдется, только дайте мне заснуть, не мешайте… там в степи глухой… кто там поет за нее?
Волки лают. Почему бы волкам лаять? Эй, волки, не смейте лаять!
Лай исчез, чтобы снова возвратиться, но окоченевший мозг отказывался понять, что же происходит. Ведь все уже вокруг стало сном, и лишь астральное тело Глории уносило ее куда-то на вершины Гималаев, где очень холодно…
