Формальность - Павел Юрьевич Фёдоров
– Конечно не против, мне так далеко ехать, я потому и хотела уйти пораньше, чтобы не очень поздно.
Они подошли к очень большому внедорожнику, довольно старому и потрёпанному, Олег открыл перед Олей переднюю дверь. Ехали некоторое время молча. Оля никогда ещё не ездила в таких больших машинах, они плыли как пароход среди легковушек, шныряющих вокруг них.
– Ты знаешь, я никогда не слышала Мясковского, это такое открытие для меня. Ни скажу, что к своему стыду, но я даже не подозревала, что такая музыка после войны вдруг будет написана. Почему её совсем нет, если бы сегодня не услышала, то, наверное, никогда сама так и не узнала бы о ней?
– Да, да, пожалуй, что это так, он как-то не вписывается в нашу действительность. Вот для меня, так это звучание, которое пришло к нам даже не из девятнадцатого века, а значительно раньше, тогда так писали… и пели, помнишь присказку: «Раньше песни пелись, теперь они исполняются», – вот в этом его сложность – она поётся.
– Распев, мне вдруг тоже пришла в голову эта мысль, после первого отделения, что это распев, я правда затрудняюсь сказать, что это, но именно распев.
– Распев, точно, Костя потому и исполняет Мясковского, что в его музыке слышно природу звука, не искажение его или трактовку, а его истинное, глубинное звучание. Костя пытается нащупать в звуке основу Мироздания, как он выражается, он говорит, что звук – есть первоэлемент, то, с чего всё началось.
– В русской музыке, да?
– Не знаю, музыка ли это вообще или просто некое обобщающее звучание, не знаю…. Знаю только, что только в русской культуре, не зависимо от эпохи, к музыке относились, как к чему-то священному, даже, как к чему-то высшему, через слово, повествование, образ… распев… он у нас находится в груди, оттуда поёт. Для Кости музыка Мясковского является чем-то очень важным, он часами говорит о ней, исполняет…. А вот для меня, всё что я знаю и понимаю вдруг однажды сконцентрировалось в одну точку… и знаешь, когда?
Когда? – Оля слушала Олега с замиранием сердца, он разговаривает с ней искренне, естественно, сразу открывшись ей, как с человеком, которому не просто можно сказать о сокровенном, а очень важно ему это передать, значит он видит во мне именно такого человека, даже интуитивно, не зная меня.
– Для меня всё вдруг обрело смысл, о котором говорит Костя, когда он меня впервые пригласил участвовать в исполнении четвёртой симфонии Чайковского. Всё было примерно также как сегодня, неожиданно и… больше похоже на аврал. Провели всего две репетиции и вот концерт. Я помню фанфары…, а потом из ниоткуда, как будто из пустоты появился этот низкий звук, вдруг, подо мной в глубине всё завибрировало…, и я услышал рокот, глубинный, из самых недр, Костя, как махнёт рукой, как отрезал… вверх…, пополам… и молчание, а в его глазах такая ярость…, тебе не передать. Ты знаешь я всё время вспоминаю ту паузу, пустота, разом, огромная бесконечная пустота вокруг, есть только Я и ничего…, и вдруг всё начинается, из ничего ожило, такое прекрасное… нет более прекрасного… этого не объяснить.
Оля жила на другом конце города, подъехав к её дому Олег проводил до парадной, было уже поздно.
– Мы завтра встретимся?
– Встретимся, – Оля смотрела в его глаза, серьёзные и одновременно мальчишеские, он волнуется больше меня, вдруг почувствовала она, – спасибо тебе.
Оля скрылась за дверью, а Олег побрёл к машине.
Работы было очень много, сидели допоздна. Как выяснилось, те идеи, казавшиеся поначалу интересными, вдруг лопались, как мыльные пузыри, возникали новые, и Олегу удалось только раз после выходных встретиться с Олей. Она позвонила в пятницу, сказала, что и в воскресенье им не удастся повидаться, неожиданно возникли неотложные дела. Олег расстроился, он готовил Оле в воскресенье сюрприз, но придётся отложить.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
– О том чего не более чем прихоть
И в разуме Ты путь искал напрасно
Свой век пройти в неведенье своём
Согласен ли он жить в том мире безучастно
Который Ты лишь создал для меня?
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Женя в эту неделю была совсем на себя не похожа. Наблюдая за ней, Олег видел, какой она стала вдруг рассеянной, молчаливой, часто, сидя неподвижно, смотрит в одну точку, с ней что-то происходило и похоже она не могла с этим справиться, озабочена чем-то.
В воскресенье Олег съездил с самого утра к родителям, расставил мебель по местам, сделав небольшую перестановку, потом поехал к себе домой. У него с друзьями сегодня был очень важный день, они готовились к нему с особым чувством, и вот, наконец, этот долгожданный день наступил. Олег старался сосредоточиться и ничего не забыть, уже вечером, разобравшись наконец со всеми бесконечными делами, он загрузил свой внедорожник по самую крышу, несколько раз всё проверив по списку. Раздался звонок, звонил Костя и срывающимся от волнения голосом сказал, что тот парень, который должен был всё подготовить, оказывается, как уже два дня в командировке, уехал, никого не предупредив, и что теперь будет вообще непонятно. Олег от неожиданного известия просто сел без сил на стул, никаких идей что же теперь делать не возникало и решил, что на месте что-нибудь они придумают, может быть. Олег долго ехал по запруженным от машин улицам, грустно констатируя факт, что все их усилия похоже оказались напрасны, и сегодня кроме провала ничего уже больше не произойдёт. Впереди показался большой дом с колоннами, как неожиданно Олега прошиб холодный пот, он только сейчас вспомнил, что забыл на работе коробку, которую он носил ещё неделю назад к технарям, у себя в кабинете, пришлось срочно возвращаться, он уже чудовищно опаздывал. Бегом поднялся по лестнице, в Академии было темно и пусто, влетел к себе в кабинет и остолбенел от неожиданности, в его кабинете был включён свет и на диване сидела Женя. Она была в великолепном вечернем платье, в красивых туфлях и до того прекрасная, какой её он ещё до этого никогда не видел. Она понуро сидела с осунувшимся лицом и молча смотрела на застывшего в дверях Олега.
– Женя, ты чего тут делаешь? – Олег, запыхавшись от бега, с трудом выговаривал слова.
– Ничего, просто сижу, – Женя была, как в трансе, смотрела на него пустым застывшим взглядом.
– Ты всю неделю была сама не своя, у тебя что-то случилось, неприятности, что произошло? – Олег сел на стул и смотрел на неё.
– Олег…,
