Олег Евсюнин - Экспериментальный полет
— Но почему, почему… — даже когда все завершилось, молодой тригорианец никак не мог отойти от аффекта, вызванного увиденным. Его взгляд был прикован к тому ярко-красному пятну и дорожке из крови, которые остались на месте трагедии.
— Почему наши разведчики ничего не указали в своем отчете о наличии на планете фауны, способной стать опасностью для десанта? — сформулировал за него вопрос седой.
— Да.
— А они указали. И то, что мы сейчас видели — это еще не самое страшное, с чем предстоит столкнуться нашим иворкам. Тебя интересует, по какой причине мы не вмешались?
— Да.
— Все очень просто. Переселенцы должны сами найти способ выжить. Это один из основных тезисов.
— Но они же могут погибнуть.
— Могут. И более того, многие погибнут. Но многие останутся, дадут потомство, продолжат колонизацию. На этой планете имеется небольшой радиоактивный фон. А это является хорошим подспорьем для появления различного рода мутаций. Так что, в купе с малой продолжительностью жизни иворков, здесь мы имеем практически идеальные условия для Эксперимента.
— Это жестоко…
— Это всего лишь иворки. Сделаем еще. Зато в случае удачного завершения это будет практически неоспоримым подтверждением наиглавнейшей теории.
— Какой?
— Появления и развития нас как вида.
Седой тригорианец снисходительно глянул на своего юного оппонента. Залез к нему в голову. Там царил малолетний сумбур. Ничего. Со временем все уляжется.
— По периметру все спокойно, — возник голос оператора, следящего за развитием внешней обстановки.
— Вот и хорошо, время спать.
Паарах очень хорошо помнил чувства своего отца в тот момент. Смятение, непонятная тревога и неуверенность в том, что высокие заявленные цели оправдывают жестокость исполнения. Конечно, со временем все трансформировалось, ушло чувство какой-то непонятной вины и даже стыда, пришло осознание великой миссии, но те самые юношеские воспоминания, лишившие его тогда на несколько дней спокойного сна, так и остались неизменными.
А еще через несколько дней был дождь. Стихия новой планеты, установление контроля над которой также никак не входило в задачу тригорианцев, преподнесла его в виде отчаянного шквала, ломавшего деревья, и ливня, стеной заполонившего все видимое пространство. Такого мощного, что даже внутри корабля, несмотря на всю его совершенную изоляцию, каким-то шестым или десятым чувством можно было ощутить те ужасные раскаты грома, сопровождающие каждую новую вспышку молнии.
И толпа промокших и замерзших иворков, собравшаяся возле звездолета и с надеждой смотревшая вверх, туда, откуда должны были опуститься спасительные трапы.
И спокойное поведение тригорианцев, не желающих эти трапы опускать.
И так целый день до самого вечера, когда шквал наконец стих, уступив место мелкому моросящему дождику.
И первые проблески солнца, которые появились только следующим утром.
И только тогда иворки, всю ночь простоявшие возле корабля в уповании на помощь, начали понуро разбредаться по плато.
— Что ж, думаю, мы можем констатировать весьма удачный результат селекции, проведенный нашими генетиками, — седой тригорианец с удовольствием наблюдал как колонисты покидают место стоянки звездолета.
— Как это? — когда все остальные молчали, только у юного отца Паараха возник этот, казалось бы, естественный вопрос.
— А сколько особей было возле корабля этой ночью?
— Почти все.
— Не все. Около двадцати трех тысяч, чуть более семидесяти пяти процентов. Или три четверти надеющихся, что спасение придет к ним само. Зато оставшаяся четверть — это те, кто стоянию на ветру под дождем в ожидании чуда предпочла самостоятельный поиск убежища. Вполне неплохой результат. При таком соотношении активных и пассивных членов у нашей колонии есть все шансы выжить. Ну а мы можем готовиться к возвращению домой, в родные пенаты. Думаю, в течение ближайших шести месяцев здесь нам больше делать нечего.
Так и было. Спустя несколько дней звездолет тригорианцев покинул пределы новой планеты и вернулся к себе на родину.
В целях оперативного отслеживания жизни колонии были организованы прилеты с периодичностью в полгода. Сначала вести были неутешительные. Поголовье иворков за первые несколько лет изрядно сократилось. Климатические условия, наличие большого количества хищников, а также весьма нередкие случаи отравлений или просто заболеваний выкосило почти половину из доставленных сюда особей. Но все-таки колония выжила.
Прошло долгих четыре года, но перелом все-таки произошел. Впервые с начала Эксперимента был отмечен хоть и незначительный, но прирост населения. И тут галактику сотрясли подряд несколько взрывов новых сверхмощных звезд. Расположение дыр проходов поменялось, новая планета оказалась надолго отрезанной от полетов тригорианцев. Все, что могли в тот момент сделать экспериментаторы, это послать сигнал со своей планеты в сторону вдруг ставшей недоступной для посещений колонии.
И вот теперь тот самый Фундаментальный Эксперимент, начавшийся еще при прошлом поколении, подходил к своему логическому завершению.
Паарах достиг ворот, за которыми находился Большой Зал совещаний. Великое Собрание уже началось, но достаточно недавно и тригорианец вполне располагал небольшим временем, чтобы еще раз отдохнуть. Торопиться не стоит. Его опоздание вполне укладывается в регламент. Он снова опустил туловище на пол и прислонился торсом к отдающей приятным жаром стене.
Сколько прошло времени! В начале Эксперимента отец Паараха был еще черным юнцом. Теперь отца уже нет, да и сам Паарах стал белесым старцем, готовым последовать за ним в неведомое. Иворки, которых тригорианцы когда-то доставили на новую планету, превратились в быстроразвивающийся народ, решивший проблему космоплавания и смогший самостоятельно добраться до своей исторической родины. Что дальше?
А будущее скрыто от глаз.
Нет, отдохнуть как следует не удастся. Слишком мало времени. Паарах с сожалением оторвался от теплой стены, поднял свое тело на ноющие ноги. Еще шагов двести… Надо зажать волю в кулак и идти. И ни в коем случае не показывать вида, как ему тяжело.
Ворота в Большой Зал открылись, Хранитель Истории под всеобщее ликование занял свое почетное место председателя Великого Собрания.
— …Они называют себя землянами, — почтительно поклонившись Председателю продолжил доклад Агракон, один из новичков форума, только-только начинающий седеть тригорианец. — И в этом нет ничего удивительного. Каждая цивилизация называет свою родную планету тем термином, которым она ранее обозначала почву под собственными ногами. Возьмите в пример хотя бы вымерших тюороканцев или живущих на данный момент хлостов — в переводе с их языка «тюорок» или «хлост» так же можно толковать как «земля» или «твердь». И даже «тригора», если перевести это слово с нашего древнего языка, означает не что иное как «суша» или «материк»…
«Молод еще, вот и старается, — подумалось Паараху. — Читает лекцию о том, что и так давным-давно всем известно. Но ничего, пусть потренируется».
— Но вот вопрос: являются ли прилетевшие к нам землянами в настоящем, широком смысле этого слова? — продолжал докладчик. — Согласно нашим исследованиям, только один из них может считаться законнорожденным, да и то несет в себе следы явных генетических ошибок, в то время как еще четверо — скорее всего лишь воспроизведение кого-то, кто был оставлен на Земле. Но основную опасность, на мой взгляд, представляет шестой из их команды — механическая копия человека, которую они почему-то считают за равноправного члена экипажа. Прошу всех вспомнить, из-за чего более двадцати поколений назад наши предки были вынуждены покинуть процветающую планету Тригора…
«И далее еще на полчаса экскурс в историю, — устало констатировал Паарах. — Проблема киберроботов — одна из самых благодатных тем при обсуждении развития любой цивилизации. Да, наши праотцы совершили тогда недопустимую ошибку слишком положившись на чисто механические устройства, не вписывающиеся в основную структуру биосферы, в которую были вплетены. Постепенное засорение мира отходами, не связанными с экосистемой Тригоры, а, стало быть, не перерабатываемыми ей, в конечном итоге и привело к коллапсу. Тригорианцам пришлось бросить свою родную планету найдя себе новое прибежище в системе Гелиос-альфа. Именно тогда и было решено перейти от высокопроизводительных механических роботов к иворкам — самовоспроизводимым организмам, на деле являющимся одним из побочных продуктов биосферы, а, стало быть и более безопасных для нее. Но тогда возникли проблемы несколько иного плана… Будет странно, если Агракон упустит такую возможность постоять на трибуне подольше».
