Джефф Лонг - Год зеро
Когда-то штат Смитсоновской империи насчитывал более трех тысяч сотрудников. Нынче осталось всего одиннадцать в законсервированном музее. Стараясь не привлекать к себе внимания и подслушивая во время их собраний и трапез, Натан Ли уяснил, что ученые и хранители живут здесь с Рождества. Они обитали в туннелях, ведущих к четырем соседствующим Смитсоновским галереям. Это было унылое существование. Двое покончили с собой. Он нашел их заиндевевшие тела в морозильной камере таксидермиста.
Натан Ли боялся открыться им, не зная, как с ним обойдутся. Ведь если старого Спенсера Бэйрда забавляла его репутация убийцы и каннибала, это отнюдь не означало, что и другие поведут себя так же. Мудрее пока искать ключ к разгадке тайком.
Постепенно он по кусочкам собрал их историю. В декабре прошлого года, накануне полного закрытия правительственных зданий, солдаты перевезли сюда на хранение произведения искусства, артефакты и документы из отдаленных музеев. Замок и соединенные с ним переходами здания до отказа заполнили коробками для архивного хранения документов, картинами, статуями, черепами, египетскими мумиями, коллекциями бабочек и жуков, изобретениями, редкими монетами… и документами из Национального исторического музея — в них-то Натан Ли и надеялся отыскать какие-нибудь сведения об Оксе.
Старички говорили друг с другом о необходимости бережно все сохранить, что бы ни ждало мир впереди — исцеление или вымирание. Подлинная правда заключалась в том, что они были не в силах оторваться от чудес, горами наваленных вокруг них. Иногда Натан Ли видел, как они везут на тележке или несут в руках в свои апартаменты взятых «напрокат» Рембрандтов и бронзовые сосуды династии Хань, будто части мясных туш. «Помирать, так с музыкой». Как-то вечером коллектив собрался послушать женщину-хранителя, сыгравшую замечательное соло Баха на виолончели Страдивари, изготовленной в 1701 году. Натан Ли стоял в тени и покачивался в такт музыке.
Считалось, что «Смитсониан» пребывает в состоянии нескончаемой инвентаризации. Сейчас это было как никогда верно. Несмотря на продолжающуюся месяцами опись имущества, сами хранители понятия не имели, что где искать. Хаос был всепоглощающий. Натан Ли отчаянно пытался привнести какую-то систему в свое расследование, но с каждым часом убеждался, что лабиринт ширится, становясь сложнее и запутаннее, а количество экспонатов только увеличивается. Боевые шлемы лежали вперемешку с лунными камнями между ящиков с документацией времен войн с индейцами. Он пытался составить схему комнат, чтобы не повторяться, но едва ли не каждая линия поиска неожиданно разветвлялась. Туннели не заканчивались тупиками, а переходили в новые. Он спал в пропахших плесенью бомбоубежищах с наставлениями по гражданской обороне и выцарапанными на стенах именами солдат-северян.
Надежды таяли. Можно десяток лет копаться в архивных коробках и так и не найти служебной записки или корешка чека с именем Окса. Он все больше соскальзывал в этот далекий от реальности мир, где смешались день с ночью.
Будучи коллекционерами, эти люди собирали артефакты эпохи чумы: постеры героев Олимпийских игр и кинозвезд, призывающих жертвовать деньги или поддержать усилия государства; журналы со статьями о Вирусе-Z; фотографии жертв, похожих на манекенов из прозрачного пластика; правительственные публикации о карантине судов на рейде, комендантском часе, передвижениях между штатами, заботе о беженцах; аппаратуру для проведения анализов крови и т. д. и т. п. Будучи архивариусами, они заодно сдавали на хранение собственные фотографии, где были запечатлены в ходе рабочего процесса: при открытии или закрытии коробок и ящиков, запирании дверей, а по большому счету — в ожидании конца.
На пятый день он налетел на женщину достаточно пожилую, чтобы приходиться ему бабушкой. Натан Ли не слышал шагов ее ног в белых теннисных туфлях на резиновой подошве и опрокинул женщину на пол. Он склонился над ней.
— Извините, пожалуйста, — пролепетала она.
Он узнал: виолончелистка.
— Вы не ушиблись?
Женщина подняла голову и улыбнулась.
— А, это вы, — сказала она, коснувшись его лица. — Наконец пробились к нам. Мы вас несколько месяцев ждали.
— Давайте помогу, — сказал Натан Ли и взял ее за руку.
— Это замечательно. Значит, продолжаете поиск. Вы должны поведать нам о своих успехах. Мы уже стали терять надежду.
Ее рука дрожала. Женщина явно понятия не имела, кто он, и была так напугана, что Натан Ли мог запросто раствориться в темноте, — бабушка его потом и не вспомнила бы. Тут же Натан Ли решил: довольно прятаться, иначе кого-нибудь из старичков не ровен час хватит инфаркт. В одиночку он ничего здесь не найдет.
— Вы, похоже, меня с кем-то спутали.
— Вовсе нет, — уверяла она. — Он сказал, вы приедете. Еще в ноябре прошлого года.
Натан Ли решил подыграть женщине в ее заблуждении.
— Быстро не получилось, — сказал он.
— А самолеты снова летают? — спросила она.
— Какие самолеты?
Небеса пустовали. Они принадлежали птицам и детским воздушным змеям.
— Он сказал, что должен поспеть на свой рейс.
— Кто «он»?
— Большой человек. Намекнул, что это вопрос национальной безопасности. Заставлял нас усердно трудиться в течение многих дней. Мы собрали артефакты, сколько смогли за такой короткий срок. Затем он умчался, чтобы успеть на военный самолет, оставив нам список работ. К вашему приезду мы все подготовили.
«Большой человек, ворующий артефакты на пороге катастрофы? Не может быть», — подумал он.
— Вы помните его имя?
— Он был исключительно груб, — сказала женщина. Она взяла его за руку. — Пойдемте. Эллисон точно помнит. К тому же вас надо собрать в дорогу.
И она повела его по коридорам. Из темноты, как видения, возникали другие хранители и присоединялись к процессии. Навстречу выплыл Бэйрд:
— Вот вы где! — И похвалился, повернувшись к коллегам: — Этот парень — Свифт. Что я вам говорил?
Вся процессия дошла до обиталища Эллисона — большого кабинета под Галереей Фрира, и, как выяснилось, здесь на самом деле ждали его или кого-то вроде него.
Эллисон временно исполнял обязанности председателя. Выпрямив спину, он восседал за своим столом, по краям которого вытянулись тощие, длинноногие бронзовые фигуры работы Джакометти, со вкусом подсвеченные фонариками. На одной стене красовался кремневый мушкет «Браун Бесс», на другой — акварель Морриса Риппеля с тополями. Стол председателя был по-спартански гол, за исключением фонаря на нем и маленькой изящной статуэтки: обнаженная женщина лежала, опершись на локоть и приподняв бедро, груди были зрелые, полные и дразнящие.
Хранители, возбужденно лепеча, набились в комнату. Их тени затушевали стены.
Бэйрд держался героем.
— Подобрали его: дождь, сам мокрый насквозь, дрожит, словно котенок. Вы себе не представляете, какая там буря.
Натан Ли не стал уточнять, что дождь льет уже неделю.
Эллисон хранил суровый вид, в котором читалось желание призвать собравшихся к порядку.
— Я бы попросил… — прогудел он. Увидев, что Натан Ли смотрит на статуэтку, он придвинул ее чуть ближе к себе и чопорно обронил: — Матисс.
— Как дороги, сынок? — долетел из-за спин мужской голос. — Это правда, что федеральные трассы заминированы?
— Насколько плохо военное положение? — спросил другой.
— В смысле, насколько хорошо? — подхватил кто-то.
— Предали сами себя, вот тебе и военное положение, — сварливо возразил первый голос. Как видно, это был их нескончаемый спор. — Попомните мои слова. Знай я, что нам суждено превратиться в чертов Третий рейх…
— Прошу вас, — сказал Эллисон. — Пожалуйста.
Мало-помалу собравшиеся угомонились.
Эллисон пристально взглянул на Натана Ли.
— Мы знали, что вы тут, — заявил он. — Кое-кто из хранителей решил, что вы обитающий здесь призрак. Я уже было собрался вызвать морских пехотинцев, чтобы отловить вас.
— Это же Свифт, дурень, — хмыкнул Бэйрд. — Я же тебе говорил. Очень нам нужны здесь вонючие копы.
— Я так понимаю, вы закончили приворовывать? — спросил Эллисон.
— Я ищу информацию, — сказал Натан Ли, — о человеке по имени Дэвид Окс.
— Окс, — повторил Эллисон. — Да, профессор был здесь. Он рассказал нам о горе, которое вы принесли ему. Оно несравнимо с теми неприятностями, что вы доставили нам. Сознаете масштаб скандала, разразившегося из-за тела? В Смитсоновском музее! Хищение тела! ФБР. Ревизия из музея «Метрополитен». Бог ты мой! Квитанции, деньги, выплаченные осужденному за убийство! Сколько голов полетело из-за вас, мистер Свифт!
— Хватить разглагольствовать, Эллисон, — оборвал его Бэйрд. — Парень проделал такой путь. А этот Окс — подхалим, каких поискать. Я не верил ни единому его слову…
