Евгений Енин - Случайностей не бывает
— А работать будешь у нас? Случайником?
Артёма этот вариант полностью бы устроил.
— Посмотрим. Табачник говорил, что возьмёт меня в случайники. Но я же тогда вообще ничего про эти тутошние штучки не знала. Ну вот, и я подумала, а что если заняться ксенопсихологией? Диплом я, конечно, в Москве по такой теме не напишу, но так-то поле непаханое.
— Ксено чего? То есть чего психологией?
— Психология чужих. Нелюдей. Нечисти. Как думаешь, их кто-нибудь изучал?
— Не знаю. Вряд ли, — сказал Артём наугад, чтобы поддержать Яну.
— Это же можно целый институт создать, — размечталась она, — этнологический, с кафедрой ксенопсихологии. Представляешь, тема диссертации «Предпринимательская этика чертей». Или «Архаические паттерны в психологии эльфов». Или «Свадебные обычаи леших». Или «Сравнительный анализ магии …» Кто Тут ещё есть?
— Ведьмы, — подсказал Артём, впечатлённый грандиозностью замысла.
— Вот да. Или «Дриады и загрязнение окружающей среды». Там есть загрязнение окружающей среды?
— Не знаю.
— А дриады?
— Э-э-э, тоже не знаю.
— Не важно. О, драконы же есть.
— «Драконы и вопросы пожарной безопасности?» — предложил Артём. — «Особенности эксплуатации бешеных бобров?»
— «Табачный Дух и вентиляция помещений»?
Яна смеялась, уткнувшись Артёму в плечо. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками мерещиться перестали.
Зато поменялся запах. Когда они только углубились в это непонятно что, пахло землёй. Потом потянуло чем-то производственным. Железо, машинное масло. Потом посвежело, стало холоднее, и запах был как поздней осенью, когда уже ниже ноля и снег вот-вот пойдёт. А сейчас пахло старой квартирой.
Через десяток шагов Яна заметила, что пол под ногами чуть-чуть пружинит. Она придержала Артёма за руку, села на корточки, посветила телефоном.
Это был именно что пол, из старых досок. Заметно, что они когда-то были покрашены, но краска стёрлась, остались только охрово-коричневые островки в углублениях. А сами доски как отполированы, с вытертыми впадинами, выступающими холмиками сучков и округлыми краями.
Яна подняла голову на Артёма, что он скажет? Артём смотрел куда-то вперёд.
Яна встала.
— Выключи свет, — попросил Артём.
Экран его телефона уже был погашен. Яна нажала кнопку.
— Смотри.
Пару секунд её глаза привыкали к темноте. Потом она увидела полоску света где-то вдалеке. Это было похоже на широкий прямоугольный выход из тоннеля. Или выезд. Примерно в километре впереди.
— О!
— Да. Пойдём.
До источника света они дошли метров через десять. И мозгам Яны пришлось перекручиваться, чтобы поменять масштаб. Полоска света выбивалась из-под двери. Обычной такой двери, как у небогатой квартиры в старом доме, обитой чёрным дерматином, с пухлыми ромбиками и мебельными гвоздиками с широкими рифлёными шляпками в углах ромбов.
Яна включила телефон и посветила. Рядом с дверью была ободранная синяя стена. С процарапанными в штукатурке надписями типа «Светка — дура» и «Спартак — чемпион», если перевести с матерного на русский.
Яна включила в телефоне фонарик, посветила подальше. Подальше тоже была стена, и слева, и справа от двери, насколько хватало луча.
— Смотри.
Артём своим телефон посветил на звонок. Белый, с чёрной, прожжённой сигаретами кнопкой.
— Жму? — спросил Артём.
— Жми, — тихо сказала Яна.
Почему-то она была уверена, что звонок не работает. И действительно, никаких звуков, кроме скрипенья кнопки, Артёму извлечь не удалось.
Яна тихонько тронула дверь. Она поддалась, не заперто. Яна толкнула мягкий потрескавшийся дерматин сильнее. Дверь распахнулась почти без скрипа. Внутренняя ручка легонько стукнула в специально прибитую к стене деревяшку.
За дверью была комната. Сразу, без прихожей. Круглый стол, накрытый клеёнкой с розами. Над столом часы с маятником. Вокруг них фотографии. Диван.
— Нет, — подумала Яна, — это называется тахта.
У другой стены стоял большой полированный деревянный ящик с матерчатым передом, круглыми ручками, большими белыми кнопками и шкалой с цифрами, подсвеченной зелёным.
— Радиола, — всплыло слово в голове Яны.
Рядом с радиолой — кресло, великоватое для такой комнаты, с пухлыми подлокотниками и высокой спинкой, покрытое клетчатым пледом. У кресла торшер, с жёлтым тканевым абажуром с кистями. Лампочка в нём была одна, тусклая, ватт на сорок, если не меньше, на углы комнаты её не хватало.
В кресле, сложив ноги по-турецки, сидел мальчик лет семи, в белой майке, заправленной в коричневые колготки. С планшетом в руках. На Яну и Артёма он не обращал никакого внимания.
— К-хм, — откашлялся Артём, чтобы привлечь внимание мальчика.
Тот не поднимая головы, продолжал тыкать пальцем в планшет.
Который, кстати, совершенно не вязался с обстановкой комнаты. С таким торшером и радиолой гармонировала бы деревянная лошадка. Максимум с колёсиками.
— Э… Мальчик? — вопросительно позвала Яна.
Мальчик мотнул головой, показывая, что слышит.
Но и всё.
Яна с Артёмом переглянулись. Он жестом показал, что пропускает её вперёд, она женщина, ей с детьми и разбираться.
Яна автоматически поискала глазами тапочки, не нашла, разуваться не стала, вытерла ноги о коврик, лежащий на деревянном дощатом полу.
Доски казались продолжением тех, что остались за дверью, только эти были аккуратно покрашены, скорее суриком, чем охрой, и не такие стоптанные.
Яна встала перед мальчиком так, что её колени касались кресла. Наклонилась над ним, заглянула в планшет. Мальчик играл в Minecraft, Яна сразу же узнала эти квадратики. Она попыталась понять, что он строит. Что-то вроде тоннеля. Или метро. Мальчик двинул пальцем, по экрану проехала комната с торшером, и снова тоннель. Или шахта.
— Вам туда.
Яна вздрогнула.
— Вам туда, — повторил мальчик, и показал, не отрывая взгляда от экрана планшета, на дальний от торшера угол комнаты, куда спряталась большая часть домашнего сумрака.
Там что-то блестело.
Яна поманила Артёма. Он вытер по её примеру ноги и подошёл. Мальчик продолжал что-то строить в компьютере, согнувшись над экраном. Яна подумала, что ему надо проверить зрение и вообще не сидеть в такой темени. Мальчик молча показал пальцем, куда уже показывал.
И поднял голову.
Яна вздрогнула.
Зрачки мальчика состояли из пяти больших пикселей-квадратиков Minecraft'а. Чёрный в середине, и четыре серых.
Яна, поёживаясь, схватила Артёма за руку и потащила в тёмный угол. Одного шага в маленькой комнате хватило, чтобы разглядеть, что там поблёскивало. Занавеска из бус. Красных, стеклянных. Впрочем, в странной квартирке Яна и занавескам из рубинов не удивилась бы. Артём раздвинул позванивающие нити, пропуская Яну. Она обернулась на мальчика. Он не отрывался от игры.
— Ой, ты почувствовал? — Яна задела бусы.
— Ага, как будто током бьётся.
* * *За занавеской оказался коридор, неплохо освещённый длинными, как световые мечи, люминесцентными лампами на потолке. Лампы противно жужжали. Ни звук, ни свет занавеска из бус не пропускала.
Здесь тоже был деревянный пол, покрытый линолеумом. То, что он деревянный, было видно в протоптанные в линолеуме дырки. Стены до высоты человеческих плеч выкрашены в зелёный цвет, выше — побелка. Запах табака и чего-то давно сгоревшего на кухне. Вдоль одной стены — двери с облупившейся коричневой краской. Возле замков на всех дверях какие-то некрашеные деревяшки и фанерки. Похоже, замки часто меняли, предварительно выбивая. Левая стена — с окнами. За которыми темно, и на подоконниках снаружи навален снег, которого в Москве этой зимой ещё и не было.
Артём и Яна бывали в общагах у друзей, поэтому догадались, куда попали. Хотя те общаги были куда приличнее.
— Телефон спрячь, — шёпотом сказал Артём.
— А что?
— Я не уверен, что тут радио изобрели, не то что смартфоны.
— В Свердловске полночь, — торжественно сказало откуда-то издалека радио.
Тихо заиграл гимн.
Артём пожал плечами.
— Я пошутил. Всё равно спрячь.
— А тут кто-нибудь знает, что Свердловск давно в Екатеринбург переименовали? — пробормотала Яна.
— Я подозреваю, что тут ещё не переименовали, — прошептал Артём. — Пойдём, только тихо, а то ещё проснётся кто-нибудь.
Как по сигналу дверь в дальнем конце коридора открылась. Кто-то вышел и встал в проходе, не закрывая дверь. В том конце лампы на потолке не горели. Они видели только подсвеченный из умывальной комнаты силуэт. Артём шагнул вперёд, Яна за ним. По скрипящему полу они подошли к сонному парню в очках в пластмассовой оправе, похожих на женские, синих спортивных штанах и растянутой белой футболке с пятью соединёнными разноцветными кольцами.
