Жан Коломбье - Досье «72»
— Я слышал об отчаянной баталии под Куполом, это правда?
— Нет, слухи были преувеличены. Прежде всего, это было не под Куполом, а в зале на третьем этаже. Покричали друг на друга, и все. У нынешних академиков горячая кровь. Не говоря уже о необходимости срочного обновления состава, надо избирать в члены академии людей, которых действительно читают. Жаргон и коверканий язык в стенах академии, кто бы мог представить себе такое лет пятнадцать тому назад? Но это хорошо, это стряхнет с академии пыль. Понимаешь, я часто думаю над тем, что мы такое создали, но продолжаю верить в то, что некоторым образом мы спасли искусство Франции. Точнее, мы оживили созидание. С дамокловым мечом, который мы подвесили над их головами, зная точную дату, когда он на них упадет, люди творческих профессий перестали откладывать любимую работу на завтра. Они открыли для себя вновь понятие срочной работы. Любой тебе скажет, на светских коктейлях стало появляться гораздо меньше людей. Музыканты, художники, писатели уже не хотят терять время. Прошли времена незаконченных симфоний, прерванных посланий. Ладно, ты сейчас скажешь мне, что народ уже устал от расцвета реквиемов: у поэтов и музыкантов только это слово на устах.
Другим положительным аспектом для них стало то, что средства массовой информации теперь не ждут их кончины для того, чтобы по достоинству оценить их произведения. Эта находка: празднование юбилея, наоборот, очень мне нравится. Прославлять писателя по случаю пятой или десятой годовщины до его смерти — это что-то! С одной стороны, люди могут воспользоваться этим, чтобы вновь ознакомиться с его творчеством, что-то извлечь из незаслуженного забвения. Главное, сам автор может этим насладиться. И в этом большое преимущество. Посмотри, как горд был Френьи в прошлом месяце! Повсюду его фотографии, интервью, жизнеописание, хвалебные отзывы о его книгах. Думаешь, это не придало ему силы при выходе на финишную прямую? Не кажется ли тебе, что это намного лучше лицемерных посмертных похвал старых времен? Очарование посмертной славы имеет свои границы.
Лицо Кузена Макса порозовело от волнения, он умолк. Во время этой тирады я снова увидел перед собой безжалостного и неутомимого автора закона, в правильность которого он сейчас явно не верил. В его старой песне о мире искусств, которая меня одновременно озадачила и восхитила, я уловил настроение измученного сомнениями человека, что проявлялось в утвердительных предложениях, заставлявших забыть о вопросительных. Даже чувство юмора стало его подводить. Он даже не притронулся к своему пиву и, казалось, не услышал моего вопроса о том, что сталось с Рашель. Работа в министерстве была ему неинтересна, долго он там явно не протянет.
— Давай, рассказывай про твое агентство…
28Глядя на поднятый явно не по погоде воротник плаща и хитроватую физиономию, можно было сразу догадаться, что ему было что скрывать. Он толкнул дверь агентства, остановился, поднял нос кверху, чтобы убедиться в том, что не ошибся, — «Агентство „Седьмое небо“» (Национальная служба облегчения переходов, лицензия № 17.921). Убедившись в том, что не ошибся, он снова толкнул дверь и прошел в зал ожидания.
Я пригласил к себе в кабинет этого успокоившегося, но заинтригованного человека.
— Служба облегчения переходов… Я вот что не понимаю… Служба, это понятно… Переходы, тоже ясно… Но вот что значит облегчение?
— Облегчение можно понимать как смягчение, упрощение, но это было бы слишком просто. Вы ведь знаете терминологию правительственных чиновников. Чем меньше понятно, тем больше им нравится.
Он заговорщически хохотнул.
— Так чем я могу вам помочь, дорогой мсье?
— Так вот, я… Ладно, я записан на вторую сессию октября. Если точнее, 24 октября я обязан явиться в «Центр перехода» в департаменте Ер. Там пока еще нет… таких агентств, как ваше. И тогда я…
— И тогда вы решили обратиться к нам за помощью. Возможно, за тем, чтобы осуществить давнюю мечту. Что-то, что очень дорого вашему сердцу?
Глаза его загорелись. Устроившись поудобнее в кресле, он расслабился, сделал вид, что задумался, а потом бросился на абордаж.
— Вот что меня сюда привело. С самого раннего детства у меня было желание, но не было никакой возможности, если честно, я ее и не искал. А потом, моя жена была категорически против, и… Я хотел бы посмотреть на корриду! Настоящую! Полагаете, это можно устроить?
Этот старик меня разочаровал. В качестве моего первого клиента я ждал чего-то оригинального, брутального, смелого, чего-нибудь, что прославит агентство. А тут коррида! К тому же в конце сентября с этим нет никаких сложностей. Детская забава! Я сделал вид, что размышляю, полистал исписанные глупостями листы моей записной книжки:
— Нет проблем, это я вам устрою. Какое число вам подходит?
Лицо любителя боя быков преобразилось, он смотрел на меня так, словно я пообещал ему достать с неба луну. Дата? Все равно. Ну, конечно же, до 24 октября. Каких тореадоров он хотел бы увидеть? Но он никого из них не знал! А что насчет быков, где они должны быть выращены? В Муира, в Домеке? Но он ничего не понимает в быках! Ему подойдет все, что мы предложим. Я записал его координаты, пообещал, что позвоним ему через пару дней, чтобы сообщить все условия его поездки: дату отъезда — поезд? самолет? гостиница три звезды? четыре звезды? — дату возвращения, мы доставим ему на дом билеты, зарезервируем номер в гостинице, предоставим расписание боя быков. Он оставил задаток и посмотрел на меня увлажненными глазами:
— Честное слово, как здорово, что есть такие агентства!
Со следующим Кандидатом было труднее. Он и сам не знал, чего хотел. Опыт подсказывал мне, что это означало, что на самом-то деле он знал, что ему было нужно, но не смел в этом признаться. Потом он пустился в рассказ о жизни хорошего парня и сделал наконец первый ход: рассказал о прекрасных годах своей молодости, о своих приятелях и приятельницах, о беспорядочной жизни, которую они вели, у некоторых дам горели при виде его глаза, но это было так давно, а теперь старики никого не интересуют… Он говорил не останавливаясь. Я попытался выгнать его из норы, он стал заговариваться. Пришел еще один клиент, которого Мелани попросила немного подождать. Я занимался мужчинами, она женщинами. И тогда я спросил в упор:
— Вы хотите девушку?
Он покраснел, а потом, отбросив приличия, кивнул. Как интересно было наблюдать за этим старым лысым мужчиной, укрывшимся за дымчатыми стеклами очков, смущенным, как при первом причастии. Начиная с этого момента ситуация стала совершенно простой.
— На какое время? Сутки? Ночь? Вечер?
— Это, наверное, дорого?
— Все зависит от продолжительности свидания и от девицы. Можете выбрать из этого каталога.
Не надо мне было давать ему выбирать, надо было просто предложить самую страшную. Слюнявя палец, чтобы не пропустить ни одной страницы, он своими вылезшими из орбит глазами внимательно изучал каждый участок тела, с каждой из девиц предавался занятиям, которые осуждались моралью, тяжело дышал. Я оставил его наедине с невестами и отправился помочь Мелани. Но она в моей помощи вовсе не нуждалась: ее Кандидат в ответ на мою просьбу немного подождать ответил, что с удовольствием готов подождать, хотя может изложить свое дело и Мелани. После этого я смог вернуться к моему нерешительному клиенту. Но он был нерешительным только наполовину: он явно знал, чего хотел. Но пока не решил, с кем. Я попробовал ему помочь:
— Может быть, эта? Или эта?
Молчание. Я продолжил.
— Может быть, эта и эта?
Я попал точно в цель. Дрожащим пальцем он поправил свои очки:
— А можно… они…
Я утвердительно кивнул головой, но просветление продлилось недолго.
— Да, но эти конфетки будут дорого стоить?
— Чуть больше, чем две цены…
Он признался мне, что во время военной службы он получил сержантские лычки. Его командирам нравились его властность и инициативность. Теперь он эти качества растерял. Потрясенный, он по-мужски огорчился.
— Вот эта! Одна ночь! Гм, нет, только вечер. Но, гм… один вечер, можно… есть ведь время для…
— Программу определяете вы. Вечер означает с 19 часов до часу ночи. Оплата вперед здесь, в агентстве. Потом ничто вам не помешает заплатить девушке за сверхурочные… Вот, по просьбе агентства «Седьмое небо». Дорого? Вы полагаете? Увидите, за эти деньги вы получите все что угодно. Я позвоню вам сегодня вечером и предложу даты, хорошо? Договорились, спасибо. До свидания, мсье.
Я подумал о его счастливой избраннице Кате. Ей придется провести сказочный вечер без бакшиша, и такое бывает. Потом я присоединился к Мелани. Она уже закончила со своим Кандидатом, очень покладистым человеком. Он был гурманом. Вечером накануне его отъезда в «Центр перехода» надо было доставить ему домой выбранные им блюда и вина. При этом он выдвинул одно условие: официант должен был быть в ливрее. Мелани беспокоило количество, он не мог столько съесть. Но он изложил ей свою философию на этот счет: или пролезет, или сломается. Если сломается, он умрет на двадцать четыре часа раньше положенного, какая ерунда! Было о чем переживать!
