Роман Злотников - Ком

Андрей медленно кивнул, а затем осторожно спросил:

— И что?

— А то, что тобой сразу начнут интересоваться: кто, откуда, как попал… не понимаешь? — мастер клинка вздохнул. — Ладно, зайдем с другого конца. А понимаешь ли ты, зачем Бандоделли сделал все это, а? Выволок тебя с того света, попытался стабилизировать твои каналы, нанял Тишлин… знаешь, кстати, сколько она стоит?

Андрей медленно качнул головой. Он был совершенно ошеломлен. Слова старого бродника будто сорвали некую пелену с его глаз. Он — в Коме, предельно прагматичном месте, и вдруг на него начинают сами собой падать такие плюшки…

— Ее гонорар в полтора раза больше моего. И знаешь, почему? Потому что она действительно гений, уникум. Мастера клинка, конечно, тоже не валяются в Коме на каждом шагу, и среди них я так же не последний, но по сравнению с ней… — Стук махнул рукой.

— И чем же я так заинтересовал профессора Бандоделли? — тихо спросил Андрей.

— Ты так и не понял? — усмехнулся мастер клинка. Землянин медленно покачал головой.

— Его заинтересовал не ты, а твой мир.

— Земля? — удивленно воскликнул Андрей. — Но чем? Насколько я понял, мы для вас навроде папуасов. Собираем свои ракушки, прыгаем с тамтамами. Племя грязноволосых грозит племени лысых новым образцом дубинки под названием расширенная ПРО, а племя желтопятых пытается манипулировать рынком ракушек, грозя забирать у грязноволосых половину тех ракушек, которые они несколько лет ранее согласились дать им в долг.

— Я знаю не все слова, которые ты произнес, Найденыш, но в общих чертах понял тебя. И скажу тебе — ты не прав. У вас есть ресурс, который интересует не только Бандоделли, но и любого в Коме. Во всяком случае, заинтересует, когда он об этом узнает.

— И что же это?

— Все еще не понимаешь? — покачал головой Стук.

— Нет.

Мастер клинка вздохнул:

— Как ты только еще выжил в Коме с такой наивностью?.. А скажи-ка мне: ты там, у себя, на твоей планете, сильно отличался от других?

— Да нет.

— А может, тебя как-то по-особому отбирали или готовили?

— Смеешься, что ли? — хмыкнул Андрей.

— То есть там, у себя дома, ты был обычным, ничем особо не примечательным человеком, так?

— Ну да.

— А сколько вас попало в Ком?

— Семеро, — тихо, уже начиная понимать, произнес Андрей.

— Вот то-то, — кивнул Стук. — Прикинь, какова вероятность того, что у одного из семи случайных людей, попавших в Ком, прорежется природная чувствительность к хасса, если даже среди кларианцев, которые считаются о-очень одаренными в этом отношении, таковой встречается с частотой один на девяносто семь тысяч?

— Но ведь это могла быть просто случайность! — воскликнул Андрей.

— Могла, — согласился мастер клинка. — Но не меньшей вероятностью может быть и то, что ты был не один, и среди шести твоих погибших товарищей так же нашелся бы кто-то, у кого смогла бы пробудиться природная чувствительность к хасса. И что тогда?

— Не знаю, — мгновенно помертвевшими губами прошептал Андрей и закрыл глаза. Люди с природной чувствительностью к хасса были самым лакомым ресурсом Кома. И можно было представить, какую силу, власть, влияние и деньги обретут те, кто получит контроль над… над… над месторождением этого ресурса. Люди вместо нефти… а ведь даже за контроль над ней на Земле бросают в атаку эскадрильи бомбардировщиков и флотские эскадры, не особенно заморачиваясь поводами для нападения. От возникшей картины ему резко поплохело.

— И что же делать?

— А то, что я тебе посоветовал, парень, — спокойно ответил ему Стук. — Поднимись на первый горизонт, смени ник и скройся подальше отсюда. Причем зарегистрируйся под новым ником где-нибудь на первом горизонте, чтобы тебя невозможно было отследить по первой регистрации. И потихоньку, не светясь, набирай силу.

— А… без меня они не смогут пробить портал на Землю?

— А что, первый портал, через который ты сюда попал, они пробили с твой помощью? — вопросом на вопрос ответил старый бродник.

— Тогда какой смысл в моем побеге? — непонимающе уставился на него Андрей.

— Такой, что новый портал они без твоей помощи, скорее всего, сумеют нащупать не слишком скоро. Я не очень в курсе этих портальных премудростей, но знаю, что наличие аборигена из того мира, куда открывается портал, играет важную роль. Так что я ставлю не менее чем на урм, а скорее даже на три-четыре. И то, после того, как Бандоделли поймет, что ты его кинул, и решит действовать самостоятельно. А вот с тобой…

— Но ведь они все равно откроют портал!

— Да, — кивнул Стук, — несомненно. Но… одно дело — быстро и с тобой в качестве послушной марионетки, которая поможет им выйти на властные структуры и вообще наделать меньше ошибок. Ты ведь до нашего разговора держал Бандоделли за мудрого учителя и старшего товарища, да и к тому же чувствовал себя очень многим обязанным ему?

Андрей молча кивнул.

— Ну вот, а другое дело, когда ты сам станешь силой и сможешь выдвинуть свои условия, с которыми им придется, как минимум, считаться. Только для этого тебе действительно надо стать в Коме силой, с которой считаются, а не просто «мальчиком с обложки», поющим популярные песенки, в которые так стремятся юнцы, наподобие тебя, если ты понимаешь, о чем я, — насмешливо произнес мастер клинка. Андрей потеряно кивнул, а потом поднял на Стука тоскливый взгляд.

— А может, просто объяснить профессору, что все это случайность, что на самом деле на Земле вовсе…

— А с чего ты взял, что он тебе поверит, парень? — удивился мастер клинка. — Ты проводил исследования, эксперименты, получил достоверные результаты или ты просто так думаешь? К тому же, да, один из семи действительно может быть случайностью, но эта случайность вполне определенно указывает на вероятность того, что на самом деле это может оказаться пусть не один из семи, но один из десяти, один из ста, один из тысячи, десяти тысяч. И даже в последнем случае это будет все равно почти на порядок больше, чем у кларианцев, которые, повторюсь, считаются очень одаренными в отношении оперирования хасса. И, еще раз повторюсь, ты ему необходим. Уж не думаешь ли ты, что Бандоделли так вкладывался в твои тренировки, исключительно чтобы произвести на тебя благоприятное впечатление? Уверяю тебя, все можно было бы сделать при на порядок меньших затратах.

— Тогда почему?

— Потому что ты не только должен смотреть в рот Бандоделли, но и… выжить в Коме. Причем не только выжить, но еще и показать тем инвесторам, которых он собирается привлечь, огромную перспективность его проекта. Ну не думаешь же ты, что профессор может в одиночку потянуть подобные вложения? А главное, что он способен будет защитить их после того, как всем станет ясно, какой Земля лакомый кусок… Ты — его рекламная акция. Новичок, всего за пару урмов взлетевший от «нулевика» до «четверки», а то и «пятерки». Вкладывайте деньги — и получите таких же для себя! В этом и заключалась основная цель твоего обучения. В этом и причина того, что он тебя сейчас не просто отпускает, а буквально выпихивает. Ты должен прогреметь на весь Ком.

— Но я же…

— Так и пара урмов еще не прошла, не так ли? — усмехнулся Стук. — А перспективы у тебя отличные, уж можешь мне поверить.

— Значит, выхода нет?

— Заставить Ком забыть о Земле — нет, — кивнул Стук. — А вот сделать так, чтобы Земля не превратилась в рудник, в котором просто добывают ресурс, не обращая внимания на… ползающих по штольням гусениц, — есть. Но это можешь сделать только ты. Больше некому, парень.

Андрей стиснул зубы. Черт, черт, черт! Он никогда не стремился наверх, к большим деньгам и большой власти, справедливо считая, что там, на вершине, ты находишься под прицелом. Под прицелом всего — стволов, объективов, человеческой злобы и зависти… И вот теперь жизнь поставила его в такие условия, что он обречен лезть именно туда, наверх, под прицелы. На мгновение мелькнула мысль: а разве он обязан ввязываться во все это? И кто его обязал? У него своя жизнь, свое будущее, и никто не имеет права диктовать ему, как он должен поступать… Мелькнула и пропала. Черт, нет! Если ты — человек, ты сам обрекаешь себя обязанностями, которые возлагают на тебя те, кто умер прежде тебя. Умер за то, чтобы ты когда-нибудь появился на свет — на Куликовом поле, в пылающей Москве, замерзнув в степи, когда собирал колоски, чтоб выжил твой прапрадед, сгорев в танке под Прохоровкой или погибнув от горячки при родах твой прабабки… Ты обретаешь этот долг с первым вздохом, и потому обязан сделать так, чтобы тем, кто придет в этот мир после тебя, было бы куда приходить. Иначе ты не человек, а так — в лучшем случае, божья тварь, типа лягушки, крысы или таракана. У них же тоже есть эмоции и потребности — пожрать, поспать, побалдеть и размножиться.