Александр Звягинцев - До встречи в Лондоне
- Хорошо, вы решили, что шутка с похищением затянулась и пора ее заканчивать. Но почему нельзя было просто отпустить Рафу?
- Потому что… - чуть потупилась Валерия.
- Потому что вы решили избавиться от Лени, - сказал за нее Ледников. - Он вам мешал как свидетель и соучастник? Или он надоел вам своей любовью? Пылающий от страсти, но без миллионов Муромского, он вообще оказался вам больше не нужен. И вы подставили его под пули полицейских?
- Вы с ума сошли! Да, я никогда не любила его, но… Я была уверена, что ничего с ним не случится. Английская полиция вообще не убивает… После звонка вам я стала звонить ему, чтобы предупредить, сказать, чтобы он бежал из Лондона… Но телефон молчал. Сам он не звонил. Вот, собственно, и все. А потом я увидела по телевизору, как все это случилось.
- Знаете, а ведь он все понял. Понял, что он вам теперь в тягость, что вы хотите от него избавиться, и решил помочь вам… Я не думаю, что Рафа убежал, вряд ли он на такое способен… Я думаю, Леня его просто отпустил, а сам решил уехать из Лондона. А вы навели на него полицию.
- Полицию на него навели вы! - равнодушно возразила она.
- Но я был уверен, что имею дело с вымогателем и убийцей. А вы знали, что он просто запутавшийся от любви к вам человек. Человек хороший и порядочный.
- Но я не могла! - запальчиво воскликнула Валерия. - Я не могла заставить себя любить его!
- А я вас в этом и не обвиняю. Но вы еще и обманули его. Подло и жестоко.
- Что вы хотите этим сказать? - беспомощно спросила она, прекрасно понимая, что услышит в ответ.
- Вы знаете, - жестко отрезал Ледников. - Леня не был сыном Муромского. Заключение генетической экспертизы - подделка. Вы обманывали его, чтобы использовать в своих интересах. И в какой-то момент он это понял, но продолжал играть в вашу игру, потому что ради вас он был готов на все…
- Это он вам все рассказал?
Ледников неопределенно дернул плечами.
- Какая разница? Но вам теперь придется с этим жить.
Валерия ничего не ответила, снова погрузившись в свои мысли. Она словно отсекала все, что касалось бедняги Лени. Не хотела о нем говорить, не хотела помнить.
- Вы не знаете, с чем мне теперь придется жить, - таинственно сказала она. И улыбнулась той улыбкой, которую Ледников не раз видел у обвиняемых с потрясенной психикой. Это была улыбка обитателя иных миров, недоступных посторонним сфер…
Потом она направилась к закрытой двери, в замке которой торчал ключ, осторожно повернула его, приоткрыла дверь и обернулась к Ледникову, явно приглашая его заглянуть в соседнюю комнату.
Комната была небольшой и, судя по всему, служила спальней. Единственное окно было закрыто тяжелыми шторами. На кровати лежал одетый человек в позе зародыша.
Видимо, свет из комнаты потревожил его, он беспокойно завозился, приподнял голову, уставился безумными глазами на Ледникова и вдруг тихо и страшно завыл. И вой этот был наполнен таким страхом и отчаянием, что Ледников невольно отшатнулся, чтобы Рафа его не видел.
Вой становился все тише, а потом стих окончательно. Валерия успокаивающе улыбнулась Рафе и закрыла дверь.
- Где вы его нашли? - поинтересовался Ледников.
- Он стоял внизу у входной двери… Звонок раздался рано утром, я не сразу поняла, что это домофон… Он сказал: «Это я…» Я спустилась, он стоит, прислонившись спиной к стене, запрокинув голову… Я дотащила его к себе, положила на диван, что-то говорила… Но он только смотрел на меня и молчал. А потом вдруг сполз с дивана и на четвереньках стал пробираться в ту комнату… Там он забрался на постель, весь сжался в клубок и заснул.
- Вы думаете, он сам добрался сюда?
- Не знаю.
- Вообще-то люди даже под клофелином, практически в бессознательном состоянии, случается, добирались до дома…
Ледников хотел добавить, что, на его взгляд, Рафу сюда привез, скорее всего, Леня, а сам потом вернулся на квартиру, куда уже направлялись полицейские… Но, посмотрев на Валерию, понял, что ей это совершенно безразлично. Она уже жила другой жизнью, в которой Леня абсолютно ничего не значил.
- Ну и что же вы намерены предпринять теперь? Идти в полицию? Звонить в Мадрид?
Она покачала головой и убежденно сказала:
- Ему надо немного отдохнуть и прийти в себя. У меня есть знакомые медики, они подскажут, что делать… В полицию? Что я им скажу? Правду, чтобы они меня арестовали, а его отправили в сумасшедший дом, где он никому не будет нужен?
- Но у него все-таки есть мать?
- Которая с радостью засадит его в сумасшедший дом. Причем в самый страшный, чтобы он из него уже не вышел… Теперь только я могу его спасти. Больше некому, - убежденно сказала она.
Возражать на такие речи было бессмысленно, и Ледников просто молчал с сосредоточенным видом.
- Поймите, у него действительно нет теперь никого, кроме меня, - горячо продолжала убеждать его Валерия, словно именно от него зависело, каким будет решение по этому делу. - Я знаю, что виновата в том, что случилось. Я хотела отомстить, хотела наказать Муромского… А он… Он сделал это за меня.
- Кто? - не сразу понял Ледников, занятый своими мыслями.
- Рафа. Он признался мне…
- То есть это он сначала отравил отца, а потом спихнул в воду?
- Да, - с вызовом сказала Валерия. - Этот старый мерзавец получил по заслугам! Он ответил за все. Я должна была это сделать сама, но… А бедный Рафа сделал это за меня. И это надорвало его психику…
Сейчас она начнет улыбаться, как та женщина, что застрелила убийц своего сына и почувствовала себя совершенно счастливой и свалившей с души невыносимый груз. Теперь она обрела смысл жизни, и ей уже ничего не страшно.
- Мне надо спасти его, и я сделаю все… У него никого нет, кроме меня, он никому больше не нужен.
- Для этого потребуются приличные деньги.
- Что-то у меня есть… А потом можно будет продать или заложить его квартиру…
Судя по всему, у нее уже на все был готов ответ. Видимо, пока Рафа спал, в ее голове окончательно и бесповоротно сложился трогательный и благородный сюжет спасения несчастного и собственного морального искупления. В общем, атаман Кудеяр женского пола, или «Но я другому отдана и буду век ему верна». А труп Лени Горегляда в это время лежит в каком-нибудь лондонском морге, никому не нужный… Как справедливо заметил бы старина Вудгейт, черт вас, русских, разберет с вашими апокалипсическими видениями и психологическими вывертами!
- Не смею вам мешать, Валерия Олеговна. Надеюсь, вам хватит сил и терпения на том благородном поприще, которое вы избрали. Единственное, о чем хочу предупредить, - забудьте о существовании моих друзей. И не пытайтесь больше использовать их для каких-либо своих целей. Вам же будет хуже.
Она кивнула, но у Ледникова не было никакой уверенности, что она его слышала. Он хотел было спросить, какую легенду она приготовила для полиции, но тут же передумал. Зачем лезть в чужие дела. Будут затруднения, обратится к Валерию Олеговичу. Старый чекист не подведет.
Глава 23
Don’t take it out on me
Не вымещай это на мне
Она ждала его в зале VIP - случай неслыханный. Первый раз в жизни Разумовская встречала его в аэропорту. Сама она летала непрерывно и потому такие старомодные мероприятия, как встречи и проводы, считала отжившими свое пережитками. А тут примчалась…
Еще в Лондоне, когда она позвонила и сообщила, что заказала для него VIP и прибудет в аэропорт лично, Ледников понял, что она действительно боится того, что случилось между ним и Гланькой. Не знает, но боится. А так как просто ждать и тихо надеяться на то, что пронесет, было не в ее натуре, она решила выяснить все сразу, прекрасно зная, как в таких случаях важны первые взгляды, слова, прикосновения. Так что его ждало то еще испытание.
Однако к тому, что произошло, Ледников готов, честно говоря, не был, хотя и знал, что Разумовская способна на любые сюрпризы.
На глазах у всех, а в зале наверняка была масса их знакомых, она обняла его, прижалась всем телом и поцеловала. Он почувствовал, как их тела привычно приникли друг к другу. Разумовская, очевидно испытавшая то же чувство радостного, непритворного физического узнавания, посмотрела на него уже с нескрываемым удовлетворением.
- Все нормально, - негромко сказал Ледников.
Она согласно прикрыла глаза. А потом сказала:
- Кто бы сомневался, мальчуган.
За рулем она была уже сама собой. Теперь ей надо было знать все подробности, словно Ледников летал в Лондон по ее заданию и теперь должен был отчитаться о проделанной работе. Выслушав его отчет, она пренебрежительно бросила:
- Значит, наша шантажистка и вымогательница увидела божественный свет, ослепла от него и решила посвятить остатки своих дней служению несчастному сумасшедшему? Мальчуган, я сейчас расплачусь!
Ледников предполагал, что ее реакция будет приблизительно такой, потому что женщине очень трудно, почти невозможно поверить в благородство и чистые помыслы другой женщины. Они всегда очень подозрительны на сей счет.
