Нил Шустерман - Междумир
— Что ему надо?
— Тебя ему надо, — коротко бросил Урюк. Хотя в последнее время он оказал Алли немалую помощь, сейчас он не прибавил ничего — ни слова ни полслова. И по лицу ничего не возможно было прочитать. — Лучше не заставляй его ждать.
Когда Алли появилась на тронной палубе, МакГилл уже сидел там — клешни стиснуты, ужасный взгляд ужасных глаз — ещё ужаснее, чем обычно. Рядом с ним стоял здоровенный Послесвет, которого, как припомнила Алли, она некоторое время не видела на судне. Амбал был облачён в нелепый борцовский костюм.
— Добрейший вечерочек! — сказал МакГилл.
— Ты хотел меня видеть? — спросила Алли.
— Да. Мне бы хотелось узнать всё о ступенях, начиная с восьмой по двенадцатую.
— Ты сначала седьмую преодолей, — ответила Алли, — а тогда я расскажу тебе про восьмую.
Идея Алли относительно седьмой ступени была просто великолепной. Поскольку МакГилл обожал задирать всех вокруг по поводу и без повода, «учительница» решила, что седьмой ступенью станет обет молчания на семьдесят два часа. Похоже, монстру не удалось выдержать и суток.
— Ты заговорил, — констатировала Алли. — Значит, придётся начинать всё с начала.
МакГилл махнул лапой амбалу:
— Бульдозер, тащи его сюда.
Бульдозер с готовностью подчинился. Он скрылся за переборкой надстройки и тут же вернулся, катя перед собой бочку, которую затем поставил посреди палубы.
— Ты что, собираешься засунуть меня туда? — спросила Алли. — Но ведь тогда ты никогда не узнаешь, в чём состоят последние четыре ступени!
МакГилл кивнул Бульдозеру, и тот сорвал с бочки крышку. Она была полна какой-то жидкости, но там находилось и что-то ещё — что-то светящееся. Как только крышка слетела, это что-то мгновеноо, как пружина, распрямилось во весь рост и забрызгало всё вокруг склизким огуречным рассолом.
В тот же момент, как Алли узнала новоприбывшего, она поняла, что у неё серьёзные, очень серьёзные проблемы.
Это был Проныра.
Тот тоже узнал девочку.
— Ты! — завизжал он.
МакГилл поднялся.
— Это я доставил тебя сюда, — обратился он к Проныре. — Так что вопросы здесь задаю я, а ты на них отвечаешь.
— А если я не захочу?
— Тогда — обратно в бочку.
Проныра вытянул руку, и всё, что беспризорно валялось на палубе, поднялось в воздух и полетело в МакГилла.
— Прекрати! — взревел МакГилл, — или в следующий раз ты вылезешь из бочки в центре Земли! Мне начхать, что ты умеешь швыряться всякой дрянью. Нашёл, чем удивить! Я одолел тебя раньше, и если ты не перестанешь выпендриваться, сделаю это опять, но уж на этот раз пощады не жди! — Летающие объекты улеглись на палубу. — Вот так-то лучше. А теперь отвечай на мои вопросы.
Проныра воззрился на него с такой ненавистью, что от неё не только молоко — время могло бы свернуться.
— Что ты хочешь знать?
— Не верь ничему, что он скажет! — выкрикнула Алли, но МакГилл проигнорировал её протест.
— Расскажи мне об этой девчонке и её друзьях. Расскажи мне, что она умеет!
Проныра захихикал.
— Она? Да ничего она не умеет! Я предложил ей учиться у меня, но она отказалась.
— А мне не нужны были его наставления! — парировала Алли. — Я нашла другого учителя.
— Нет никакого такого «другого», кто мог бы научить тому, что делаю я! — нагло заявил Проныра. — Когда ты пришла ко мне, то ничего не умела. Ты и по-прежнему ничего не умеешь!
— Неправда! Я умею вселяться в людей! — возразила Алли. — Я умею скинджекить.
Ей очень хотелось, чтобы в её голосе звучала сила и уверенность в себе, но вместо этого он дрожал и срывался.
— Это так, — подтвердил МакГилл. — Видел собственными глазами.
Проныра выбрался из бочки и приблизился к Алли; его мокрые мокасины оставляли на настиле палубы цепочку солёных следов.
— Может быть, — согласился он. — У неё есть неразвитая способность двигать предметы, так что вполне может статься, что есть и талант к скинджекингу.
МакГилл подошёл к ним поближе.
— Вот что я хочу знать: можно ли этому научиться? Она может научить меня скинджекить?
Отвёт Проныры был твёрд и однозначен:
— Нет, не может.
МакГилл наставил на Проныру кривой мохнатый палец с острым ногтем:
— Тогда ты будешь учить меня!
Но Проныра покачал головой.
— Этому нельзя научить. У тебя либо есть способности, либо их нет. Ты долго пробыл в Междумире, значит, знаешь, на что способен. Если тебе до сих пор ни разу не удавалось овладеть телом живого человека — ты никогда не сможешь этого сделать.
— Понятно.
Алли явственно ощутила, как МакГилла охватывает неистовое пламя гнева — от него даже вроде как жаром повеяло. Жаром центра Земли.
— Врёт! — завопила она. — Он хочет перетянуть тебя на свою сторону, хочет, чтобы ты ему поверил, а как только ты отвернёшься — он тебя тут же предаст! Ведь это я помогала тебе всё это время! Кому ты больше веришь — ему или мне?!
МакГилл одновременно смерил их глазами: Проныру — левым, Алли — правым.
— Кому ты больше веришь? — настаивала Алли.
МакГилл на мгновение задержал взгляд на Алли, затем повернулся к Бульдозеру и другим членам экипажа.
— Заколотить его обратно в бочку и вышвырнуть за борт!
— Что-о?! — возопил Проныра.
— В Междумире есть место только для ОДНОГО монстра! — прорычал МакГилл.
Проныра вскинул руки, и снова в воздухе засвистел всякий мусор. Но несмотря на силу его магии, сам фокусник был мал, тщедушен и один против десятка противников. Сколько бы он ни бросался и ни швырялся, это не спасло его от бочки.
— Вы ещё поплатитесь! — орал Проныра. — Я найду способ расправиться с вами!
Но вскоре его вопли перешли в неудобопонятное злобное бульканье изнутри бочки с рассолом. Бульдозер наложил крышку и приколотил гвоздями. Затем они с Урюком схватили бочку и перекатили её через борт. Та почти без всплеска вошла в воду, и начала погружаться — всё ниже и ниже, на океанское дно. И дальше.
Судьба Проныры свершилась.
Как только его не стало, на Алли нахлынула волна несказанного облегчения.
— Ну вот, — сказала она. — С этим разобрались. А теперь продолжай с седьмой ступенью. Нет — молчи. Начинаем отсчёт. Семьдесят два часа. Я знаю, ты справишься.
И МакГилл не стал разговаривать. Вместо этого он вытянул руку, и один из членов команды подал ему малярную кисть, с которой капала чёрная краска.
— Ты что делаешь? — насторожилась Алли.
— То, что должен был сделать в тот самый момент, когда ты появилась на борту.
Он намалевал на её майке номер 0001 и сказал:
— Подвесить её!
МакГиллу давно уже не приходилось давать волю своему гневу. Он забыл, какое это восхитительное чувство.
Гнев!
Пусть он переполнит его. Пусть его всего охватит бешеное пламя злости! Злости на эту девчонку за её ложь, злости на себя самого за то, что позволил чувствам затмить рассудок. Злость прижжёт рану, которую оставил в его смятенном сердце её страшный обман. Эта девчонка дурачила его. Но больше этому не бывать!
Алли станет последней в его коллекции пленённых Послесветов. Он пошёл полюбоваться на неё. Матросы распутали «висельников», и теперь те опять свободно болтались на своих верёвках. МакГилл наблюдал, как девочку перевернули вниз головой и вздёрнули на канате. Цифры на её майке тоже перевернулись, и теперь там значилось: «1000».
Жизнь одного храбреца стоит тысячи трусливых душ.
С того самого мгновения, когда он много лет назад прочитал это пророчество, ему стало ясно, о чём оно толкует. Он вернёт себе жизнь в обмен на тысячу Послесветов — вот что! Тысяча душ — это плата за то, чтобы возвратиться в мир живых. Подумать только! Снова обрести плоть и кровь, снова дышать! На короткое мгновение он отклонился от курса, посчитав скинджекинг подходящей альтернативой, но ведь, как выяснилось, такой возможности не существовало вовсе. Никогда. Значит, оставался только один способ вернуться к жизни: обменять её на тысячу других душ.
Его не интересовало, с кем он должен вести переговоры на этот счёт — с божеством или демоном. Важно соблюсти условия. Ну, вот, он их выполнил. Здесь плата — тысяча душ. Теперь требовалось узнать, в каком месте должен произойти обмен.
С этой целью он тотчас же вернулся на тронную палубу и направился к своей плевательнице. Вытащил печенье и хряпнул его о подлокотник трона. В клешне осталась бумажка с несколькими словами. МакГилл немного помедлил в предвкушении... Затем взглянул на пророчество.
Прочитав, он тотчас же понял его тайный смысл. Понял и впервые за долгие годы... испугался. Потому что на бумажке значилось:
Победа ждёт на Роковом Молу.
Презрев доводы рассудка, пытавшегося отвратить его от этой дурной идеи, МакГилл повернул «Сульфур Куин» и взял курс на Атлантик-Сити.
