Лев Аскеров - Приговоренные

Ткань Времени не пассивна и не может быть нейтральной к кодам человеческих судеб. Ее приоритетная роль очевидна хотя бы по тому, что она через те же самые коды выходит на Высшую Центральную нервную систему человека и ориентирует ее на то Пространство-Времени, в которое мы его поместиили.

Утверждение, что контактные точки в хроноспиралях Пространства-Времени являются отражением мантий первооснов Хомо-Сапиенса — неверно. Как ни парадоксально прозвучит, а человек является отражением Пространства-Времени Луча и планеты, где протекает его бренное бытие. Другое дело, что две эти точки, изображенные на схеме во Времени и на планете представляют единое целое и составляют в конечном счете мыслящую особь. Все это убедительно доказывается челночными действиями импульса снующего от среды Общего времени к первооснове субъекта. Импульс посредством динамического удара снабжает кодовый рисунок иформацией той среды времени, куда по хроноспиралям перемещается контактная точка.

А постольку поскольку в каждый из кодов мы закладываем гибкость и многовариантность, он выбирает вариант, соответствующий пришедшей информации. Личность трансформируется. Она действует сообразно требованию положения точки в спирали Времени. Так что индивидуальность субъектов обеспечивают не коды, а местоположение контактной точки в хроноспирали времени и ее воздействие на мантию первоосновы Хомо Сапиенса.

Существует четвертый вид Времени — Это Личное Поле Времени. Оно, обусловливая качественные параметры, ведает поведенческими функциями субъектов.

Признаками Личного Поля Времени являются разные взгляды на одни и те же вещи, разное их видение и понимание, а также, в силу неодинаковой величины поля собственного времени, разная интеллектуально-психическая конструкция… Кстати, хроноспирали, обволакивающие планеты ВКМ, тоже являются одним из видов Личного времени очень даже живых организмов — самих планет. Они также не похожи одна на другую. Они также индивидуальны. И природными особенностями, и населением, и своей реакцией на окружающие раздражители…

Закончил он свое выступление неожиданно. Именно на этих словах. И складывая в стопку бумаги, в которые от случая к случаю заглядывал, сказал:

— У меня все. Думаю, реферативно мне удалось выразить главное. Боле детально о практических рекомендациях и выводах — в Отчете.

В аудитории стояла гробовая тишина. «Либо полное неприятие, либо шок от всего услышанного», — подумал Пытливый.

Он кашлянул. Мол, жду вопросов.

Первым нарушил молчание Ментор.

— Насколько я понял, — сказал он, — Личное поле времени человека ты относишь к основополагающему фактору, обусловливающему поведенческие, оценивающие и воспринимающие функции землян?

— Именно так, коллега Ментор. И не только землян.

— Малоубедительный факт, — пропел из-за спины Карамельник.

— Почему?

— Восприятие в одном Пространстве-Времени не может быть разным. Физические свойства зрения, то есть глаз, у всех одинаковое. На круглое они не скажут квадратное… Это азбука теории и практики, которая довольно подробно излагается в первых главах учебника «Жизнь»… Они изучались на первых двух курсах. Вы, вероятно, подзабыли их, нудил Карамельник.

— Ну что ж, коллега, давайте вместе сейчас и проверим эту азбучную истину. В начале своего выступления я просил ребят описать мой портрет… Ознакомимся…

Пытливый зачитывал вслух. И что тут поднялось, надо было видеть. Оказалось ребята, с которыми Пытливый проучился почти двадцать лет, видели его по-разному. По представленным ему описаниям всех присутствующих слушателей можно было разделить на пять групп.

— Я, по общему мнению альфийцев, а из присутствующих их восемь — среднего роста, брюнет, имею густые черные волосы, карие глаза, лоб высокий с двумя морщинами, нос прямой, подбородок волевой, выдвинут вперед, уши нормальные прижаты к голове… Из особых примет — родинка в форме открытой, словно для приветствия, ладони.

На взгляд двенадцати ребят из второй Венечной я роста среднего, шатен, с явно выраженными залысинами, брови густые и сросшиеся на переносице, нос вздернут, глаза серые, лоб не высок и гладок, уши остроконечны и растопырены, лицо скуластое, овальное, мужественное… Особая примета: черного цвета родинка, похожая на вилку из пяти зубьев.

Одиннадцать ребят из третьей Венечной видят меня следующим образом: коренаст, круглоголов, белес, лоб выпуклый, с надбровиц на глаза свисают брови, нос короткий, мясистый, подбородок округлый с глубокой ямочкой посередине. Особая примета: багровая папилома, имеющая контуры пятипалого краба.

Коллеги из четвертой Венечной описали меня так: рост выше среднего, строен, черен, как ночь, волосы в мелких кудрях, жесткие, уши короткие с длинными мочками, нос приплюснут и имеет широкие, красивые ноздри, подбородок тяжелый, глаза черные…

Строптивый внимательно слушавший сына вспомнил, как давным давно, когда он был гораздо моложе этих ребят и его вместе с такими же юнцами из разных Венечных послали делать Солнце. Руководил работами Мастер по фамилии Учитель. Весь отряд был влюблен в него. Позже многие пытались отыскать Учителя в ВКМ, но никому этого не удалось. И, встречаясь на звездных путях, они интересовались друг у друга не приходилось ли кому видеть его. Самое любопытное в той истории было то, что каждый из них описывал Учителя по-разному. Строптивый, помнится, собирался как-то на досуге заняться и объяснить, хотя бы для себя, эту странность. Но руки так и не дошли до нее. Это сделал его сын. Да еще как блестяще…

Строптивый, стараясь незаметно, посмотрел в ложе Всевышнего. Светящийся на висках иней седых волос. Иссиня черные, как два новорожденных Солнца, глаза. И тонкое, с доброжелательным пониманием всего и вся, лицо…

Между тем, Пытливый, как терпеливый педагог, на пальцах растолковывал Карамельнику несостоятельность его азбучных истин.

— …Все мы здесь, в Резиденции, живем в среде Абсолютного Пространства-Времени. Вместе с тем, обратите внимание, ответы на мой тест разнятся между собой. Их можно объединить в пять групп. Если считать и меня, то шесть. Ведь я, зачатый на Земле вижу себя в зеркале совсем иначе. То есть обозначенные мною группы четко сориентированы на шесть Лучей ВКМ. Информацию глазам дает Центральная нервная система, которая завязана на отраженную в своей спирали Времени контактную точку. И потому каждый, несмотря на то, что находится в иной среде, видит, а значит и понимает в силу находящегося в нем Личного поля времени. Точно также, как если бы жили они на родной планете…

Кроме того, тест Пытливого проливал свет на весьма интересную деталь — понимание очевидного. В описаниях этого понимания в каждой из групп можно было найти расхождения. И Пытливый не мог не остановиться на этом.

— Среди группы альфийцев, — говорил Пытливый, — один пишет: «глаза живы и насмешливы»… другой: «взгляд, как всегда, задумчив и рассеян».

Во второй группе. Читаю: «холеричен, бесцеремонен…» другой — «застенчив, не общителен…» И так во всех пяти группах, по самым разным моим качествам, определяющим мои достоинства и недостатки. Отсюда и отношение ко мне. А если посмотреть на это в глобальном масштабе? Налицо чреватость теми или иными последствиями… И не это ли, коллега Карамельник, букет неопровержимых признаков наличия в нас Личного поля времени?

4. Признание

Больше вопросов не было. Раскрасневшийся и возбужденный, как после удачно проведенной схватки, Пытливый покинул кафедру. «Молодец!» — шепнула Камея, прильнув к нему. И тут, вспомнив о чем-то важном, Пытливый вновь вскочил с кресла.

— Простите!.. Прошу еще одну минуту внимания. В начале своего выступления я пообещал сказать, а в чем же мне все-таки не повезло…

— Ретивый, — обратился он к товарищу, — ты не успел дойти до конца потому, что у тебя не хватило времени. А я, одержимый идеей, не задумываясь о моральной стороне дела, пошел на обман. Я обманул триумвират Мастеров, доверявший всем нам, ввел в заблуждение руководство Школы… я совершил преступление. Мне стыдно перед вами… я омерзителен себе, Строптивый, — подняв глаза на отца, сказал он, а потом, повернувшись к Всевышнему и низко опустив голову, проговорил:

— Боже! Я достоин наказания. Пускаясь на обман, я ничего не мог с собой поделать. Та сила была выше меня… Я искуплю свой позор. Приму любое наказание… И даю слово, никогда в своей жизни не прибегать к обману… Простите, Господи!.. Теперь все, — сказал он и тяжело опустился в кресло.

И снова, наступившую тишину нарушил Ментор. Сказав, что смысла прерываться нет, поскольку мнение Ученого Совета Школы по защите Отчетов определено и оно строго соотнесено с выводами Центральной Компьютерной Службы, он, испросив мнение Всевышнего, приступил к заключительной процедуре.