Максим Далин - Зеленая кровь
— Да что вы цепляетесь за гипотезу о разуме животных? — полковник будто обрадовался и обрел почву под ногами. — Ох, не надо! Вечный парадокс Лиги: люди, видите ли, действуют на рефлексах, а звери руководствуются разумом и чувствами… Бред. Ваши трансформы не могут создать ни малейшего подобия цивилизации, они стоят на сто ступеней ниже, чем самые дикие человеческие племена. Что из того, что вы научили читать собак? У трансформов все равно отсутствует творческое начало, они не создают материальной культуры, они имитируют человеческие руки, но ими не пользуются, им легче и приятнее в теле животных. Животные — это просто животные, как бы они не выглядели. Твари. Не душа, а пар.
— Благодарю вас, господин полковник, я это уже слышал. А так же слышал об многолетних исследовательских программах, имеющих целью трансформ людей и усиление телепатических способностей. Я знаю, что военное министерство потратило на это миллиарды, но данные по трансформу человека остаются закрытыми, ибо последствия опытов оказались совершенно кошмарными, а к ментальным контактам с животными и друг с другом по-прежнему способны только Хозяева, которые не годятся для вашей работы, потому что, кроме прочего, телепатически воспринимают и чужую боль тоже. Я не питаю иллюзий, вы, разумеется, можете промыть мозги кому угодно, но ведь после ваших процедур любой намек на дар утрачивается начисто, не так ли?
— Однако, вы слишком хорошо осведомлены… — лицо полковника на миг скривилось, как от кислого.
— В случае крайней необходимости и в интересах живого мира Лига иногда использует грязные методы, которым научилась от вас. Лига эту вашу проблему давно решила. Ваша ошибка в том, что вы вообразили, что у каждого человека есть скрытая Младшая Ипостась, этакий тотем. Вы используете изуверские способы, чтобы его вытащить, делая из людей мертвяков и монстров, бьетесь в эту стену головой уже много лет, но никак не можете принять совершенно элементарного факта: человек — это не Старшая Ипостась некоего неизвестного зверя. Человек — это Младшая Ипостась Бога, которая еще эволюционно не дошла до способности перекидываться. Вы же втаптываете человека в грязь, так же, как и все вокруг…
— У-у, теософский бред… В наше время можно уже отказаться от этих поповских сказок! — полковник растоптал очередной окурок в пепельнице с видом человека, наступающего сапогом на голову врага.
— Я и не надеялся что вы прислушаетесь. И — я знаю, зачем вам волки. Вам мало сторожевых собак, охраняющих границы, и ищеек, которых вы, как и жандармы, эффективно используете в качестве живых детекторов лжи, а еще — как саперов и таможенников. Теперь вы хотите спецназ из волков-трансформов. Волки сильнее, выносливее, агрессивнее, часто умнее собак, у них более тонкое обоняние — хотите и их заставить работать на себя. Все посредники в курсе, что кто-то из ваших домогался у президента Лиги разрешения на эксперименты с дельфинами и морскими котиками. Из них тоже хотите сделать спецназ, да? Морскую пехоту? Или — только разведчиков? Лига этого никогда не разрешит. Работа с животными без задатков Хозяина — насилие, а Хозяев в ваших структурах фактически нет, они там не приживаются. Так что вам придется снова браконьерствовать, а если вы поймаетесь на этом — получите обычные неприятности. Не будет вам волков.
Полковник встал и Хольвин встал тоже.
— Я честно пытался разговаривать с вами, как с разумным человеком, господин посредник, — сказал полковник, улыбаясь павианьим оскалом. — Я полагал, что субсидии министерства обороны не помешали бы вашей Лиге с ее вечным безденежьем. Мне жаль, что вы не хотите меня понять.
— Наоборот, господин, полковник, дело в том, что я слишком хорошо понимаю, куда это ведет, — сказал Хольвин.
— Значит, нет?
— Нет. Ни волков, ни дельфинов, ни китов, ни тюленей для вашей живодерни вы не получите.
— Очень хорошо, — сказал полковник, надевая фуражку. — Вы, вероятно, по старинке считаете, что Лига ни от кого не зависит? Вам придется доказать, что это не так. Времена изменились. Я поставлю вопрос перед более высокими инстанциями.
— Перед Зеленым? — спросил Хольвин.
— Что?
— Ничего, ничего, господин полковник. Я полагаю, вы желаете говорить с администрацией президента. А там могут найтись люди, думающие, что речка потечет, куда поплавок захочет. Я верю в любое зло. Но волков не дам. Это я могу — не дать вам волков. Спасти пару живых душ, которые вы намерены убивать наркотиками и электрошоком. Я полагаю, можно закончить разговор.
— Да, — неприязненно сказал полковник и вышел, нарочито аккуратно прикрыв дверь.
Шаграт лег к ногам Хольвина.
— Подожди здесь, старина, — сказал Хольвин, потрепав его по холке. — Мне надо пообщаться с волком, я один пойду.
Шаграт взглянул на Хозяина с тихим укором, вздохнул — но не поднялся, только чуть переменил позу на более удобную для долгого ожидания.
Волк лежал на полу клетки, положив морду на лапы, неподвижно — в ветеринарной клинике так же безразлично, как и в грязном зверинце Центра Развлечений. Он даже не повернул головы, когда Хольвин подошел к вольеру.
— Смотрите, господин посредник, — сказал молодой ветеринар, с которым Хольвин до сих пор не общался. — С тех пор, как привезли, так и лежит. Почти не встает.
Хольвин зацепился взглядом за миску, в которой лежало сырое мясо, политое яйцом. Мясо уже успело обветриться.
— Самый здоровый из всех, — сказал ветеринар сердито. — Его допингом не кормили. Вообще, он, похоже, очень недолго там пробыл: шкура слишком целая. Наверное, не успел поучаствовать в боях. А истощен не потому, что желудок испорчен суррогатами, а потому, что от пищи отказывается. Пока вы были поблизости, он, вроде, немного ожил — а как вы ушли, снова лег.
— Но кровь на анализ взять позволил? — спросил Хольвин.
— Усыпляли, — признался ветеринар.
— Конечно, — Хольвин присел на корточки. — Нормальная практика. Вместо того, чтобы поговорить, стреляли капсулой со снотворным, что больно и унизительно. Плюс — анализ вовсе не идеален, посторонняя химия в крови. Как вы думаете, это хорошо?
— Вот и беседуйте с ним сами, раз такие умные, — буркнул ветеринар и ушел.
— Поешь, боец, — тихо сказал Хольвин. — Поешь, голодный не воин.
Волк смерил Хозяина презрительным взглядом.
— Я тебя не обманывал, — сказал Хольвин. — Ты видишь, я пришел за тобой. Просто тогда я не мог тебя забрать. Были другие, им грозила смерть, а тебе всего-то и следовало бы подождать пару дней. Я думал, ты поверил и дождешься, а ты себя голодом моришь. Поешь, давай.
Волк вздохнул.
— Не все еще потеряно, боец, — сказал Хольвин. — Сегодня поедем за город, скоро будешь в лесу. Хочешь в лес?
Волк не выдержал и перекинулся. На его обветренном лице, достигшем последней степени худобы, с торчащими скулами и заострившимся носом, желтые глаза горели ничуть не измененной сменой Ипостасей холодной злобой. Он приподнял верхнюю губу — Хольвин грустно улыбнулся:
— Прекрасные клыки, боец. Просто прекрасные. Только оставил ты их без работы… ну что ты себя мучаешь, парень?
— Клыки мои пришел смотреть… Хозяин? — хрипло спросил волк с насмешливой иронией.
— Я же не шучу, мы скоро будем в лесу — зачем твой скелет в лесу? Стае нужен хороший боец, а не задохлик на дрожащих ножках…
— Стае? — спросил волк и облизнулся. — Что ты вообще знаешь о Стае, человек?
— В чем дело, парень? Совсем плохо?
— Чего ты хочешь? Лечить меня пришел? — волк снова облизнулся, его губы сохли и трескались. — Как ваших пустолаек? Так я не собака, на брюхе не ползаю, и вылечишь — не поползу.
— А я тебя и не укладываю на брюхо. Вижу, все — серьезнее, чем я думаю, да? — спросил Хольвин, так и сидя на корточках рядом с волком, по-прежнему лежащим на полу. — Ты прождал меня два дня и успел разувериться, это я понимаю, жаль — но понимаю. Только почему…
Волк усмехнулся, блеснув клыками.
— Ждал… Ничего я не ждал. Ничего я не жду, а уж от людей в особенности… Что ты себе в голову забрал, человек? Стае я нужен, да? А что осталось от Стаи, ты знаешь? Ты знаешь, как я вообще попал в эту, будь она проклята, клетку?
— Ты же не стал рассказывать…
— Ну да, — волк сел. — Ты Хозяин, псы болтают — холуи ваши. Посредник… ты где был, когда в моих братьев стреляли, а, посредник? Когда наших сук стреляли, а?
— Давно? — спросил Хольвин.
— С пару недель.
— И ты тут играешь в гордость и молчишь?
— А что тебе сказать, — усмешка волка стала не злобной, а горькой. — Ты ж человек. И эти с ружьями — тоже люди. Ты скажешь — они в своем праве, жить всем надо, за территорию всегда грызлись… а мне-то какая, к бесу Сумеречному, разница, как это оправдывается?! Они не за землю бились, им просто убивать хотелось, как бешеным, аж слюна из пасти капала — будто я не понимаю! С бешеными не бьются. От бешеных либо убегают, либо добивают, пока они других не позаражали…
