Борис Миловзоров - Рок
В голове зрело какое-то решение, оно должно было вот-вот прорваться из глубин подсознания, но нужен был толчок. Глетчер подготовил запись только что увиденной картины и сбросил ее на звездолет мощным импульсом связи. Черви тут же очнулись и дружно вновь атаковали курган. Пока все их попытки были безуспешными, но с каждым разом они поднимались чуть выше.
– А ведь они научатся! – отстраненно подумал Барри. – Еще денек-другой, и обязательно научатся! Забавно, до меня они этого не умели! А что из них получится через пару десятков или сотен тысяч лет? Неужели человечество неизбежно вымирает, неужели будущее за ними?
Через час Тисса скинула долгожданный пакет информации. Расшифровав его, Глетчер радостно потер руки: выход был, простой и эффективный. Достаточно было определять энергетические потенциалы находящихся в округе червей, учитывая поправку на расстояние между ними и вездеходом, потом за счет регулирования энергопотенциала Черепахи стравливать энергетических вампиров между собой. Большой мозг звездолета уже разработал соответствующую программу, позволяющую гарантированно держать под контролем до сотни червей, осталось только ввести ее в компьютер вездехода, попробовать. Глетчер сладко зевнул: наконец-то можно будет поспать.
Прошло несколько относительно благополучных дней. Программа работала прекрасно, настолько, что Черепаха практически выпала из области восприятия червей. Пейзаж постепенно преображался из степи в каменистое плато.
Согласно картам пятитысячелетней давности, до горного массива оставалось не более двух сотен километров. А по картам, полученным от Хармана, где-то на середине этого пути и находится эпицентр, из которого лезут черви. Туда несколько тысячелетий сваливают радиоактивные отходы – изо дня в день, в одно и тоже место, в Черную Зону. Что в ней? В свете уходящего дня линия горизонта вздыбилась изломами…
Утром Черепаха стояла на высоком скалистом обрыве. Дальше пути не было, да он и не нужен: Черная Зона была внизу. Перед Глетчером лежала огромных размеров котловина, противоположный край которой не был виден. Он чуть было не проскочил этот тридцатикилометровый резервуар неведомой белой плоти. Она заполняла собой всю котловину, шевелилась, рождала тяжелые волны на своей поверхности. Барри потянулся, он с удовольствием бы вышел пройтись, ведь невозможно столько времени находиться в тесной кабине, заменяя движение специальной электростимуляцией мышц. Хотелось гулять, дышать, хотелось к Алисе… Но предстояло разгадать тайну этой котловины. Собственно, в этом и состояла миссия, которую на него возложил Харман.
ГЛАВА 37 в которой Барри открывает энергетическую плесень в Черной Зоне и знакомит Хармана с обстановкой.
– Барри! Любимый! Я так рада видеть тебя! – Алиса смеялась и плакала одновременно. – Пусти меня, папа… не волнуйся лучше сам…
Глетчер жадно вглядывался в лицо жены. Чуть раздался нос, налились губы…
– Здравствуй, любимая! Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. У меня все хорошо. Живот только мешает. – Алиса так просто и естественно улыбнулась, что у Глетчера защемило сердце.
Напряжение полутора месяцев экспедиции запрятало вглубь души эмоции, оставив только разум и навыки выживания. И вот теперь его вдруг сразу «отпустило». Барри почти физически ощутил, как страдают его руки, так долго не обнимавшие тело любимой жены. Каждая клеточка стала вспоминать о любви, и это было скорее мучительно, чем приятно. С трудом пересилив себя, Глетчер поболтал с женой о пустяках, послушал ее жалобы на разлуку, на тестя и тепло попрощался. Скоро они увидятся.
– Барри! – на экране вновь появился Харман. – Я не в силах вынести Алисино щебетание, спасибо режиму, ей категорически пора на процедуры. Ты уж извини.
– Да не за что извинять, я все понимаю. Главное, чтобы у Алисы и ребенка не было проблем со здоровьем.
– Что нового за последние три недели, пока мы были без связи?
– Самое главное, отец, это место, куда вы выстреливаете контейнеры с радиационными отходами. Это очень опасно для всей планеты. В котловине развивается жизнь, совершенно чуждая человеку и цивилизации. Все заполнено массой дискретно-связанной материи, похожей на толстую махровую плесень гигантских размеров. Она буквально глотает контейнеры с отходами и растворяет их в себе, все без остатка. Объем материи растет, но не переходит определенного предела, видимо, за счет избавления от лишней массы: плесень периодически выплевывает сгустки, которые разлетаются в радиусе трех – пяти километров. Сначала эти плевки превращаются в этакие нашлепки, наросты с отвердевшей коркой. На энергию в этот период они не реагируют: они совершенно нейтральны, и не потребляют, и не излучают ее. Зато эти нашлепки движутся. Очень медленно, полметра – метр в сутки. Я только недавно это заметил, компьютер дал изменение координат.
– Барри, ты хочешь сказать, что именно эта плесень рождает энергетических монстров-вампиров?
– Именно. Черви появляются из движущихся наростов, но не из всех. Примерно половина плевков через неделю замирает и они, как мне кажется, погибают.
– Почему ты сделал вывод, что погибают?
– Потому что они высыхают, съеживаются и превращаются в пыль, которую разметает ветер.
– Никаких следов не остается?
– Да нет, как раз пятна остаются. Видимо, наросты каким-то образом воздействуют на скалы.
– А черви как получаются?
– В один прекрасный момент нарост сворачивается в жгут, и новорожденный червь стремительно спешит прочь. Ни принципов, ни целей этой жизни я пока понять не могу, кроме, конечно, того, что они жрут энергию. Кстати, чаще всего черви появляются утром, и обратно в котловину никогда не возвращаются.
– Ты точно уверен?
– Две недели здесь дежурил, ни разу не наблюдал такого. Но ты прав, отец, исключать такую возможность нельзя. Надо бы наблюдение поставить.
– Невозможно, наша техника в Черной Зоне не работает.
– Ладно, отец, попробую помочь. Я дал команду на звездолет, Тисса уже повесила над котловиной спутник. Информация уже пошла, очень интересная. Подготовь дежурную смену для круглосуточного наблюдения.
– Через спутник?
– Да, а что такого, ведь другого выхода нет?
– Но это космос!
– Ну и что?
– Барри, я же тебе рассказывал, на Ирии космос находится под запретом о вредных технологиях. Я должен буду сообщить Высшему Совету…
– Отец, и по мотивам сохранения стабильности Совет запрет не отменит?
– Вполне возможно, надо попытаться убедить.
– А может, не говорить пока, а?
– Барри! Даже думать об этом не смей! Неповиновение ведет к деструкции! И никакие благие мотивы не помогут! Запомни это раз и навсегда.
– Извини, отец, ты прав, ситуация слишком серьезна, чтобы пытаться разобраться в ней без поддержки всей цивилизации.
– Я не буду дожидаться твоего возвращения, тем более, что ты еще не прошел весь маршрут, послезавтра я соберу внеочередной Совет, материалов от тебя получено достаточно.
– Отец, прими еще один материал.
– Что в нем?
– Популяция червей растет.
– Ты это за две недели определил?
– Нет, конечно. Спутник помог. Сверху видно, что плесень разъедает скалы вокруг себя, увеличивая ареал обитания, а с ростом радиуса разброса червей увеличивается и количество ее плевков. Это хорошо видно по пятнам. Компьютер легко просчитал экспоненту роста популяции, она последовательно восходящая.
– Да-а… – Харман задумался. – Очень важная информация. Возможно, Совет не сможет ее игнорировать… А когда достигнет максимума количество этих ползающих тварей?
– Что ты имеешь в виду, говоря о максимуме?
– Ну, когда процесс будет необратимым?
– Боюсь, что он уже необратим.
Сеанс связи закончился на печальной ноте, но Глетчер почему-то совсем не чувствовал грусти. Голос Алисы до сих пор ласкал его, наполнял смыслом существование. Все будет хорошо, твердил он себе и был почти уверен в этом.
ГЛАВА 38 в которой путники спасаются от Детей Леса и спорят о природе Добра.
Клео не разрешил включать фонари, а света звезд явно было недостаточно для выбора пути, но необъяснимым образом он вел их по лабиринту Свалки, будто видел в темноте. Беглецы молча шли вплотную друг к другу, боясь выпустить из вида путеводный силуэт идущего впереди. Собиратель задал жуткий темп, все тяжело дышали и обливались потом, но не спотыкались, ноги двигались сами по себе.
Они шли третий день. Лес оказался далеко позади, белые вершины гор тоже чуть утонули в горизонте и сместились влево. Вопросов никто не задавал, на это просто не было сил. Четырехчасовые привалы, которые через каждые десять часов пути устраивал Клео, начинались одним и тем же: люди падали и засыпали прямо на земле, не в силах даже выползти из-под своих рюкзаков. Потом Клео всех будил, они ели и, как роботы, вставали в цепочку. Через пять часов – остановка и прием пищи.
