Мария Стрелова - Метро 2033: Изоляция
– И я эту историю слышал, – отозвался Волков.
– И я, – добавил Костя.
– Так с чего ты решила, что это деклассированный элемент, убийца и злодей? Он кажется вполне положительным человеком с непростой судьбой, – подвел итог Паценков.
Марина побледнела. Умение нравиться людям, изворачиваться и изощренно лгать помогло Жене и на сей раз.
– Это он сам про себя рассказал? – тихо спросила женщина.
– Да, и у нас нет причин ему не верить. В конце концов, на него ополчились те же люди, что до полусмерти избили тебя, и Хохол вызывает доверие хотя бы этим. Мариша, кажется, ты переутомилась. Тебе стоит прилечь, – мягко проговорил Андрей.
– Ты думаешь, мне привиделось то, что Женя – жестокий приспособленец, готовый перегрызть горло? – прошептала Марина. – Ты считаешь меня сумасшедшей?
– Нет, нет, что ты, просто ты очень устала. Тебе надо отдохнуть. Недельку, а лучше две. Твои вечные заботы тебя подкосили, ты стала подозрительной. Я даю тебе отпуск. Почитай книги, поспи, две недели ты не будешь думать ни об экспедициях, ни о жизни бункера. Я сам обо всем позабочусь. – Паценков приобнял женщину за плечи.
– Ты отстраняешь меня от дел? Ты хоть понимаешь, что творишь? – тихо спросила Алексеева, вставая. – Сейчас бункеру грозит смута и диверсия!
– Марин, тебе кажется. Нам ничего не угрожает, все в порядке. Даже если будут какие-то проблемы, разве мы не сможем справиться с одним человеком? – вторил начальнику Ваня.
«Да если бы вы знали, что может произойти!» – едва не закричала женщина. Но промолчала и на ватных ногах вышла из кабинета.
Марина приоткрыла тяжелую дверь и скользнула в свою комнату. Ее сейф был открыт, и на полу среди прочих медикаментов валялись разбитые ампулы. Драгоценное лекарство разлилось по полу. На осколке стекла женщина увидела надпись «SkQ1».
Алексеева бессильно опустилась на пол. «Все кончено… Все потеряно…» – в отчаянии подумала она. Усталость навалилась на нее со страшной силой. Марина с трудом доползла до кровати и мгновенно провалилась в тяжелый сон.
Глава 10
Хохол
Марину разбудил надсадный кашель. Женщина села на кровати, дотянулась до фонаря на столе.
– Митя? Митя, что с тобой? – встревоженно спросила Алексеева, бросившись к мальчику.
Анохин отер рукавом кровь, выступившую на губах.
– Я, кажется, нахватался радиации на поверхности… – простонал он. – Тошнит… И голова кружится…[3]
Марина обняла его за плечи.
– Потерпи. Я найду в медкабинете что-нибудь, что тебе поможет. Это все пройдет, все пройдет… – шептала она, утешая не столько его, сколько себя.
«Это я его погубила… На поверхности его бы сожрали монстры, а я привела его сюда и обрекла на медленную, но верную смерть!» – в ужасе думала женщина, стоя перед открытым шкафом с медикаментами.
Давно просроченные таблетки и ампулы должного эффекта дать не могли, но несколько облегчить страдания было в их силах. Все самые важные препараты, необходимые в бункере, Алексеева в малых дозах хранила у себя на чрезвычайный случай, но она никогда не думала, что ей придется вновь спасать человека, облученного радиацией.
– Что же в этой ситуации нужно, что может помочь? – бормотала Марина, перебирая упаковки с таблетками.
Наконец она догадалась вытащить из ящика стола бывшего врача инструкцию по чрезвычайной помощи пострадавшим от ядерного взрыва, которая, по довоенным инструкциям, должна была храниться в каждом бункере. С трудом разлепила склеившиеся страницы. Последний раз лекарства, облегчающие симптомы первичного облучения радиацией, медик выдавала восемнадцать лет назад, когда перепуганные студенты, нахватавшиеся пыли, обожженные, раненые, спускались под землю. Инструкция много лет валялась никому не нужной в ящике стола. И теперь от того, что там было написано, зависела молодая, ни в чем не повинная жизнь.
«При рвоте дефинидол, этаперазин, атропин, при длительных приступах раствор хлорида натрия 10 % внутривенно, в случае понижения артериального давления – глюкоза, полиглюкин в сочетании с норадреналином. В случае сердечной недостаточности – строфантин, кордиамин», – в свете фонарика прочитала Марина и бросилась к шкафу.
Единственное из названных средств оказалось на самой нижней полке, пачка лекарства, давно просроченная, с заветной надписью «Этаперазин». Обнаружилась среди запасов и пластинка глюкозы в таблетках.
Митя лежал в кровати, укутанный одеялом, Марина сидела на стуле, подперев голову ладонью.
– Что со мной? – спросил юноша.
– Ничего страшного. Ты действительно хватанул немного радиации на поверхности, это не опасно, она выведется из организма. Все в порядке, спи, теперь просто нужно набраться сил, – спокойно отвечала женщина, но в ее глазах стояли слезы.
– Марина, вы врете всем, и в том числе себе, – тихо сказал Митя. – У вас в бункере что-то происходит, что-то страшное. Мы в метро все живем только на интуиции. Я чувствую здесь какую-то опасность, о которой никто не знает.
– Никакой опасности нет, – нахмурилась Алексеева. И тотчас устыдилась. – Извини. Меня выбило из колеи то, что меня временно отстранили от дел. Здесь правда все хорошо.
– Нет, не хорошо. Воздух в бункере не пахнет затхлостью и сыростью, как в метро, – возразил Анохин.
– Потому что у нас стоят хорошие фильтры, – отозвалась Марина.
– И вода у вас не безвкусная, как у нас из фильтров, а чуть-чуть горьковатая…
– Митя, не бери в голову. Тебе все это кажется. Ты устал, немного болен. У нас все хорошо, – заверила его женщина.
– Нет, не все, – упрямо заявил юноша.
– Так что же у нас плохо?! – зло воскликнула Алексеева, не сдержавшись.
– Я еще не понял. Но что-то не так. – Митя насупился.
– Спи, пожалуйста. Все будет в порядке. Я тебя в обиду не дам, у тебя точно все будет в порядке, – смягчилась Марина. Ей вдруг стало муторно и худо.
Женщина расстелила на полу толстое шерстяное одеяло и отвернулась к стене.
* * *На следующее утро Мите стало немного лучше. Он по-прежнему пошатывался от слабости, но с удовольствием позавтракал и отправился осматривать бункер.
Марину вызвал к себе Паценков.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался начальник.
– Лучше некуда, – язвительно отозвалась Марина, оглядев кабинет.
У стены сидел Хохол. На его губах появилась победная улыбка.
– Видишь, Мариша, мы прекрасно поладили с начальством бункера, – поприветствовал он женщину.
– Не забывай, что я тоже начальство, а я своего решения не изменю, – раздраженно отозвалась Алексеева.
– Ну зачем ты так грубо? Женя изъявил желание помочь разведчикам в походе за горючим, еще один человек в отряде не помешает, – мягко заметил Андрей, усаживая Марину в кресло.
– Нет, никогда! Андрей, ты не понимаешь, что творишь! – крикнула женщина, вскочив.
– Ну что ты, зачем же кричать? Что плохого, если в отряде добавится один человек? – спросил начальник.
– А то, что как только он узнает все, что ему нужно, то сразу сдаст наш бункер красной линии!
– Зачем ты так? Если забыла, коммунисты приговорили его к смертной казни. Какая красная линия? Мариша, мне кажется, тебе приснилось, что Евгений наш враг, – улыбаясь, сказал Паценков.
Алексеева сжала виски ладонями. Ей уже и самой начало казаться, что она это все придумала. Если бы не ехидная усмешка Хохла.
– Марина, я твой старый друг, мы знакомы уже очень много лет. У нас был роман, но мы расстались. Если я тебя тогда обидел, это не повод позорить меня перед начальством, зачем ты так мелочно поступаешь? – ласково протянул Женя.
– И правда, а давай ты на недельку отправишься на плантации, придешь в норму? Видно, это и впрямь нервный срыв, раз ты придумала себе невесть что, – закивал Андрей.
Заместитель начальника бункера приоткрыла рот от такой наглости.
– Это что, ссылка? – холодно спросила она. И поняла, что у нее нет сил бороться.
– Почему же ссылка? Позанимаешься растениями, это успокаивает психику. Любаша поможет тебе поправить здоровье, все будет хорошо! – увещевал Андрей, зачем-то кивая Хохлу.
Марина увидела в его руках шприц. Дернулась, оттолкнула Паценкова.
– Держи ее, Женя! – приказал мужчина. Сильные руки Иваненко обхватили ее, сжали. Женщина застонала от безысходности. И не смогла сопротивляться.
Укол в предплечье – и Алексеева обмякла в объятиях Хохла.
– Что это? – Губы слушались плохо.
– Клоназепам. Внутривенно действует быстро, расслабляет надолго. Не упади, ладно? Женя, проводишь? – попросил начальник бункера.
Хохол вывел Марину из кабинета, поддерживая под спину, в коридоре, где было темнее, повернул ее к себе лицом.
– Ну, что? И кто остался в дураках? Я советую сотрудничать со мной, потому что тебе же будет хуже. У Андрея в кабинете большие запасы этого чудо-транквилизатора, ты вполне можешь превратиться в овощ, если не захочешь мне помочь. Даже не пытайся кому-то что-то рассказать, я буду всяко завоевывать доверие вашего начальника, а тебя просто объявят свихнувшейся от переживаний. Не находишь странным, что Паценков поверил беглецу с красной линии, так, сбоку припеку, а не собственному заместителю? Сдается мне, ты порядком надоела своему руководству. Андрей просто боится от тебя избавиться. Но я ему помогу. Хотя мне будет жаль, если с тобой случится беда. Ты мне даже нравилась, да что скрывать, и сейчас тоже, но твоя вечная забота обо всех, эти сопливые письма «Все ли у тебя в порядке?» просто бесят. Думаю, и Паценкова ты прилично достала. Благополучие выживших, говоришь? Великая цель? Нет, это просто твой дурной характер.
