Максимальный уровень - Татьяна Михайловна Василевская
— Вы тогда сказали все металлические предметы снять с себя. А вот мне интересно, а если будет что-то металлическое, когда аппарат работает, что тогда?…
Темные глаза, превратившись в совсем узенькие щелочки, пристально смотрели на Генку.
— У тебя было что-то металлическое?
Генка пожал плечами.
— Ну не то чтобы… но Вы сказали раздеться по пояс… В общем я решил…
Азиат скрестил руки на груди.
— Интрамедуллярный штифт? В бедре или колене?!.. Почему ты не сказал? Я же тебя предупреждал!
— Я хотел избавиться от чипа. Поэтому и не предупредил. Боялся что Вы скажете, что нельзя… Но я, честно, понятия не имел, что могут быть серьезные последствия. Из-за какой-то малюсенькой железяки… Правда…
— Из-за малюсенького чипа, который во много-много раз меньше этой как ты ее называешь железяки, произошло очень много серьезных вещей, имеющих не менее серьезные последствия, — сердито сказал ученый. Он немного помолчал. — Я испугался. И за тебя, и естественно, за себя. Пропавший человек, а тем более ребенок это не шутка. И как вообще можно обьяснить хоть кому-то, что ты пришел сюда и потом просто исчез. Меня бы никто и слушать не стал. Приняли бы за психа да еще обвинили, что я что-то с тобой сделал. Я уже вообще обдумывал планы «побега», не знаю… много всего передумал за вчерашний день. И про тебя думал, винил себя. И думал о твоей несчастной матери, о твоей семье…
— Извините, я правда не знал, не представлял…
Азиат кивнул.
— Да, ты не так уж и виноват, если подумать. Никакой смертельной опасности тебе не грозило. Мог произойти просто сбой в настройках и работе установки… Но я просто не могу понять что же именно произошло. Единственное, что приходит в голову, это то, что из-за чипа в твоем теле, при замыкании произошел такой эффект. Просто, обычно чип «перемещает» твой разум. Создавая полную иллюзию «присутствия». Но он может совершать только перемещения в виртуальности. Материя, то есть тело, остается на месте. А тут… А, кстати, а где ты оказался?
Генка вздохнул.
— В грязном вонючем подьезде.
Ученый был явно немного разочарован. Он бы совершенно точно предпочел что-то поинтереснее. Ну, вроде, правды, которую Генка не хотел рассказывать.
Зачем? Пусть это будет его переживанием и его тайной.
— А вот может так получиться, что я как-нибудь снова, к примеру, обследование делать в больнице буду, или с каким-то прибором как-то там, ну допустим, стану работать. И цепь, раз, и снова замкнет. И опять… вонючий подьезд. Или вообще железнодорожные пути и несущийся на тебя поезд.
Генка аж сам поежился от пришедшей в голову фантазии.
— Я не могу сказать на сто процентов, но на девяносто девять, я уверен — ничего такого не произойдет. В этот раз, совокупность отдельных обстоятельств дала подобный эффект. Это как уникальный случай.
— Супер! Хорошо, что уникальный, — ухмыльнулся Генка.
— Я тебя поздравляю, теперь ты снова самый обыкновенный юноша. С которым, надеюсь, больше ничего неприятно необыкновенного не случится. И все достижения, а также неудачи, теперь исключительно будут твоей собственной заслугой. Ну или твоими собственными промахами, без которых тоже никак в этой жизни не обойтись. На то она и жизнь.
— Это то что надо, — улыбнулся Генка. — Он был полностью согласен с азиатом — когда сам добиваешься чего-то, воспринимаешь это как победу. И, порой, это бывает победа над самим собой. Самая трудная.
— Ну, все, удачи тебе. Надеюсь, несмотря на некоторые трудности, это был интересный опыт.
— Еще какой! Спасибо Вам.
Глава 21
Генка отошел от здания и не спеша направился к дороге. Хорошо, что все позади…
— Привет!
Генка мысленно застонал. Похоже, что не все еще позади.
— Здрассьте…
Улыбаясь Генке с водительского места, Варламов мотнул головой.
— Садись, подвезу. Заодно поговорим.
— Я лучше пешком, — сделал попытку отвязаться от следователя и по совместителю материного воздыхателя Генка.
— Садись Геннадий! — Варламов кивнул.
Можно было, конечно упереться и сказать, что не станет он никуда садиться. Но Генка подумал, что может лучше правда им поговорить. Расставить точки над «е». У него, у Генки, можно сказать, новая жизнь начинается. Так пусть лучше великий сыщик в этой новой жизни не маячит со своими подозрениями.
— Вы что следили за мной? — усаживаясь на сидение спросил Генка с вызовом.
— Конечно, — как ни в чем ни бывало ответил наглый тип. — Твоя мать волнуется. Не знает что и думать. Вот решил присмотреть за тобой.
Генка бросил на доставшего его мента презрительный взгляд.
— А Вы имеете право вот так следить?
Варламов усмехнулся.
— Я имею право развеять подозрения женщины, к которой я питаю самые теплые чувства. И для этого мне нужно убедиться, что эти подозрения и правда беспочвенны. А еще я имею право довести расследование дела, которым я занимаюсь до конца. А для этого мне нужно узнать правду. Правду о том что тебе известно. Так что, да, я имею право.
— Вы моей матери не подходите! — запальчиво сказал Генка. Потому что не знал что еще сказать. Но очень хотелось как-то задеть, сказать что-то обидное этому наглому самоуверенному мужику, решившему, что он имеет право лезть в его жизнь, воспитывать, да еще пытаться мутить с его матерью.
Варламов засмеялся.
— Почему, интересно?!
— Потому, — буркнул Генка.
— исчерпывающий ответ, — ухмыльнулся Варламов. — Ну, думаю, это она сама решит, подхожу я ей или не подхожу. Твоя мама замечательная женщина. И мне она действительно очень нравится. Так что у меня серьезные намерения, если ты по этому поводу переживаешь.
Генка закатил глаза.
— Ладно, на повестке дня у нас другой вопрос. Предлагаю тебе просто честно рассказать, что тебе известно об обстоятельствах смерти Юрия Ерилина. Того человека из поезда. Про которого я тебя уже спрашивал.
— Ничего не известно! С чего мне должно быть что-то известно? Там целый вагон народа был. Чего Вы ко мне прицепились?
— Потому что на ручке двери туалета, в котором обнаружили тело жертвы, твои отпечатки.
Генка покосился в сторону водительского сидения. А ведь он трогал ручку… Но нет. Он, Генка, не дурак. Детективы смотрит. Фигня это все.
— Ну и что? А отпечатков других пассажиров там нет? Все в перчатках
