Александр Мустангиг - Железный Макс
— Ладно, Геннадий Мстиславович, — успокаиваясь, сказал тот близнец, который был похудее другого. — Нам все понятно. Мы поехали. — и они оба тихо зашагали в сторону «Княгини»
— Люблю понятливых. — вслед им довольно сказал босс.
Близнец показно улыбнулся и обернулся к нему.
— Заставлять работать! — закончил босс и сделал шаг к аирмобилю, у которого стоял оцепеневший Максим. Он, прищурившись, внимательно всматривался в президента компании и пытался, как мог шевелить мозгами. Его лицо вытянулось, глаза стали шире, чем всегда и рот слегка приоткрылся. Удивление, неверие, шок играли на его лице, возле глаз которого сидели ранние морщинки. Он тихо шел навстречу. А президент шагал беззаботно, покручивал на пальце титановую цепочку, думал, что надо бы покурить. Наконец, когда они оказались рядом, Максим хлопнул его по плечам, взял за голову, несильно потряс и проткнул его глазами:
— Брат! Ты?!
Президент хотел вырваться, ошеломленный наглостью покупателя, но Максим с силой прижал его к себе и похлопал ладонью по спине. Его переполнял град чувств. К глазам подкрадывались счастливые слезы, рот оказался в плену улыбки, а в голове, словно в заброшенной темной комнате, как будто включили свет, яркий божий. Тело его слегка затряслось от нетерпения узнать, как он брат? Как вырвался в олигархи, как остался в живых? Кто же тогда лежал в Центре? А как Яна? Может там не она, а кто-нибудь другой, раз Гена стоит перед ним?! Вопросов родилось много.
— Б….дь да мужик. — сдавленными легкими заскрипел босс близнецов и выкрутился. Отшатнулся, поправил воротник пиджака и вонзил в наглеца свет своих диких голубых глаз. Теперь он разборчиво пригляделся к лицу своего покупателя.
— Генка! — срываясь на смех, выкрикнул Максим. — Это я — Макс! Не узнаешь?..
Гена все еще держался на расстоянии в метр, не подходил ближе и все смотрел на Максима.
— Я тоже тебя кое-как узнал! — Максим попытался приблизиться, но Гена остановил его жестом, показывающем, что оружие при нем. Максим только усмехнулся в ответ:
— Думаешь, у меня нет?
Гене не понравилась это подобие шутки, он вытащил из кармана пистолет, который стрелял парализующим лазером, и уже, держа Максима под прицелом, стал медленно подходить. Он и сам начинал замечать в напротив стоявшем человеке знакомое, родное, но все же опасался. Мало ли чего бывает? Его единственный брат — Максим умер почти два месяца назад и исчез неведомо куда. По крайней мере, так Гена думал. И сейчас вот так быстро, неожиданно ему трудно было поверить, что брат жив и стоит рядом. Впрочем, Максиму тоже не до конца верилось, что его брат живой и здоровый и при том еще и олигарх в своей стране!
— Ну, ладно, брат, — выдохнул Максим и бессильно опустил руки. — Слушай меня. Я — Тихомиров Максим Мстиславович, а ты мой братец — Тихомиров Геннадий Мстиславович! Помнишь «Сюзерену»? А ту ночь, когда мы с тобой поехали за город кататься и нарвались на байкеров? — Максим искательно смотрел на Гену исподлобья, словно вытягивал, требовал положительного ответа.
Гена внезапно ослабел, его голова опустилась, рука, держащая пистолет, расслабилась, и оружие звякнуло об асфальт. Он поднял голову и открыл взору Максима свои глаза, щеки, по которым текли редкие жгучие слезы. Подошел к Максиму, и они крепко по-братски обнялись. С губ Максима сорвалась улыбка то ли от радости, то ли от огорчения или же из-за иронии событий. С этого момента они перестали быть одинокими. Они нашли друг друга. Как им вдруг захотелось вернуть былые времена. Те, когда их родители сидели в креслах у очага камина в загородном домике, а они — два братца лежали на теплом полу, покрытым тигровой шкурой, и играли машинками, соревновались, спорили, смеялись, обижались, мирились. Их мама и папа шептались о любви, о планах на будущее.
Гена наклонился, подобрал свой пистолет, убрал на место и, разглядывая брата, сказал:
— Макс, ты же был брюнетом. Зачем окрасился?
— А., Генка, — тяжко вздохнул Максим, — были у меня причины.
Гена вопросительно, не тая огромного интереса, спросил:
— Какие? Ты что — преступник? — и держа за плечо, повел за собой в стеклянную палатку. Чего мерзнуть? Разговор у них долгий предстоял, так что лучше пойти в тепло.
— На Гигзонде я был, батьку нашего встречал, — продолжил Максим.
— Как он? Все еще наемный киллер? — вставил фразу Гена.
— В общем, да. Но сейчас он в тюрьме. А когда он попался простым надзиральщикам парка, я был вместе с ним! Он отвлек их, и я сумел бежать. Ты бы только знал, с какой охотой ЭВСППОП старалось меня поймать!
Гена уложил рассказ брата в голове и случайно вспомнил про аирмобиль:
— Макс, аирмобиль забирай бесплатно. А лучше выбирай, что хочешь со всего автопарка!
— Спасибо. Это потом, — Максим провалился спиной в удобную спинку большого деревянного кресла и сжал между ладонями кружку с дымящимся горячим кофе.
— Макс, — разрезал тишину Гена.
— Что?
— А я ведь сохранил твою «Сюзерену»! Она стоит в теплом гараже на той стороне автопарка. — Гена сквозь стекло указал рукой куда-то вдаль. — Произвел капитальный ремонт, перекраску, правда, в серебристо-белый цвет.
Максим кивнул, соглашаясь, хотя цвет ему этот не очень нравился. Его голова была занята другими вещами. Половина дела сделана, а вторая половина не менее важная! Он приготовился к самому интересному ответу и спросил брата:
— Как ты выжил, Гена?
Глава 2
Гена улыбнулся, закинув голову на широкую мягкую поверхность разукрашенного золотом дивана. Мгновение изучал потолок и с легкостью ответил:
— Не знаю, Макс, возможно, тебе покажется мой ответ дебильным, но я просто- напросто ожил там же в лужах крови. Я не чувствовал ни ран, ни боли! Как будто родился заново. Я был только весь испачканный кровью.
Максим вспомнил себя в первый раз. Он также был испачкан и одурманен. Происходящее наводило страх и радость одновременно.
— Увидел перед собой Яну. — продолжил Гена уже сдавленным и затихающим голосом, боясь ужаснуть Максима. В горле вдруг пересохло, губы приподнялись, оголив верхние зубы. — Она лежала на спине и пыталась перевернуться на бок. Ее иногда как-то судорожно передергивало, с губ на подбородок стекала струйка густой крови, глаза были пусты, как у мертвеца. Веки наполовину опущены, а правая рука до того сильно сжимала талисман вашей любви, что его края врезались в ее ладонь, пальцы. А я мог только видеть. Думать я почему-то был не в состоянии. На ее груди около шеи были какие-то темноватые пятна, точно ожоги от кислоты. Круги их были небольшие, не больше капли. Бросившись к ней, я заметил, что эти пятна будто шевелятся. Потом увидел труп того грабителя, а тебя нигде не было. И тут я услышал, что Яна что-то пытается сказать, но слова портили непроизвольные мученические стоны и текшая из горла кровь. Из обрывков, что она успела произнести до погружения в бессознательное состояние, я собрал странную фразу: «Пророчество. только Максим может спасти меня!». Я подумал, что она бредит.
Максим внезапно вскочил, забыв про кружку с кофе, которая упала на пол, и взревел:
— Где она, Гена?! — Максим уже не верил тем данным, что получил по Мега- Интернету, потому что случай с братом оказался неверным. — Поехали!
Гена побежал за ним, накидывая куртку, и сказал:
— Она в моем доме. Как ты собираешься ее спасти?
— Кровью. — бросил Максим, не оглядываясь.
Гена побежал в сторону гаража, в котором стоял дьявольский автомобиль в прямом смысле слова. Он развивал огромную скорость за миллисекунды, выбрасывая сзади адские струи огня. Этот автомобиль был запрещен для города, но Геннадию Мстиславовичу — богатейшему человеку России и очень влиятельной его персоне этот запрет ничего не значил, как это обычно и бывает в России.
— Сюда, — позвал Гена, открывая дверцу.
Максим придирчиво взглянул на «Демона» и отмахнулся рукой:
— По воздуху будет быстрее! Где твой лучший аирмобиль?
Гена, не отрицая, взмахнул головой в сторону соседнего гаража и пошел к нему. Гараж был с открывающимся верхом, чтобы можно было взлетать прямо из него. Они уселись; за руль взялся Гена. С помощью бортового компьютера он открыл верх гаража, и аирмобиль взмыл в небо.
— Далеко твой дом? — спросил Максим.
Гена закурил, слегка приоткрыл окошко и, наблюдая за безопасной высотой, ответил:
— В километрах пятидесяти отсюда. На этой штуке полет займет минут пять. — На лице Гены заиграло какое-то былое увлечение, страсть к большим скоростям, экстремальным гонкам. Чуть потыкав по кнопочкам, он заставил аирмобиль рвануться вперед с невероятным ускорением. Их тела погрузились в спинки сидений, в щелке приоткрытого окна засвистел ветер, а шкала скорости за десять секунд успела подняться до двухсот километров в час.
