Дин Сухов - Юрей теу
– Это форменный произвол! Фашизм какой-то! – не удержался мистер Виджэй от пылкого замечания.
– Вот так вот всегда: как только свинья получает под зад за свое свинство, она тут же обвиняет во всем государство, – ошеломила всех своим непацифистским высказыванием Арнфрид.
– Это кто свинья, я свинья? – набухнув словно спелая свеклина с грядки, зарычал на жену «новый миссия».
– Нет, это я свинья, «пухлик»! – невинно заморгала ледяными глазками Арфнрид.
– Как ты можешь такое говорить обо мне, голубка моя? И с каких это пор ты стала симпатизировать законникам? – уловив в словах жены явную издевку, возмущенно вопросил обиженный «новый миссия».
– Мистер Виджэй. Мисс Арнфрид. Успокойтесь, прошу вас. Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – попыталась предотвратить Петти очередную семейную перебранку вспыливших голубков.
– Фашизм порождает не государственная машина, а те, кто питают ее своими анархическими идеями и поступками, – неожиданно выдвинула трезвый тезис Арнфрид.
Петти внимательно присмотрелась к ней и с удивлением отметила, что выпитое вино, словно бы потеряло над ней всякую силу. Это было невероятно, но опорожнив почти три бутылки вина, Арнфрид заметно протрезвела. И теперь Петти почти не сомневалась в magick способностях почитательницы викки.
– Раньше ты более уважительно относилась к свободе других людей. Что в тебе изменилось, милая? – сбавив пыл, с сожалением покачал головой «новый миссия».
– Я не против иногда пошалить и побезумствовать, но меня уже достали эти бесконечные нападки на государственную систему. Ведь кто обычно плюет в сторону закона? Те, кто сами не прочь занять место на вершине власти, – выступила в новом амплуа «железная леди» Арнфрид.
– По-твоему, я похож на того, кто мечтает поработить сознание людей всего мира? – обиженно оттопырил нижнюю губу «новый миссия».
– С тебя достаточно того, что ты поработил мое сознание десять лет назад! – ослабив напор, шутливо ответила Арнфрид.
– Ну, а чем тебе не угодили скромные незаметные «травокуры» из Христиании, милая?
– О, не скажи, милый! Не такие уж они тихие и незаметные твои «травокуры», которые обитают не только в Христиании, а в каждом уголке этого убогого мира.
– Я понял, ты снова о своем. Ты ведь всего раз в своей жизни попробовала «хэш» и, после того как тебя вывернуло, ты бесповоротно перешла на алкоголь.
– Ты хочешь сказать, что я презираю наркотики. Да, я презираю наркотики. Сколько раз я слышала эту чушь, что «психостимуляторы» расширяют сознание и способствуют очищению души от мещанского хлама.
– Да, милая, и это святая правда!
– И что мне с этой правды? Укажи мне хотя бы одного «травокура», который бы сделал чище и лучше мир, который он беспощадно окуривает своей «трубкой мира»?
– Хм, Боб Марли остановил гражданскую войну на Ямайке. Этот парень боготворил марихуану и после смерти воплотился в эфиопского бога Джа.
– Он остановил войну своими песнями, а не «Smoke on the water». И кто придумал такую чушь, что после смерти его тощий труп повысили в звании?
– А что ты скажешь про Бодлера, Эдгара По, Аллена Гинзберга и Стивена Кинга?
– Все перечисленные тобой фигуры – несчастные извращенцы, расплодившие своим бесплодным творчеством миллионы таких же несчастных и бесплодных извращенцев.
– Дорогая, а твои любимые художники Дали и Модильяни тоже бесплодные извращенцы?
– Дали-высокомерный монстр, превративший монументальное уродство в культ, а Модильяни пошлый карикатурист, страдающий внутренним косоглазием. Или тебе больше нравятся кривые бабы с его лубочных зарисовок, чем живые женщины, сотворенные Небесным Творцом?
– М-да, сдается мне вино было отравленное! – не имея больше иных аргументов против подкованной жены, повертел в руках початую бутылку «новый миссия».
– Ты еще забыл упомянуть про пухлого каратэка Пресли и нарцисса Джима Моррисона, – откровенно издеваясь над мужем, хихикнула зубастая викканка.
– Прошу тебя, милая, не трожь святое! – чувствуя свое бессилие в споре, взмолился мистер Виджэй.
– Вот и вывод из всего спора: если бы каждый в мире жил, как все названные тобой любители кайфа, то мир бы уже давно превратился в отстрелянную голову Курта Кобейна.
– Их жизнь есть отражение нашей никчемной реальности. Такие как они заставляют задуматься над тем, где и как мы живем.
– Заметь, что они не спасают и не предлагают спасение, а лишь помогают избавиться от этой самой никчемной жизни. Они жертвовали своими жизнями во имя себя и врятли кого сделали счастливыми. Я уважала бы их больше, если бы они были обычными людьми без всех этих богемных заявок на бессмертие. Чем каждый из них был лучше «копов», солдат, строителей, врачей и даже тех, кто называет себя правителями? Нет, они были выше всего этого и презирали всю эту общественную суету. Государство, все они плюют на государство. Любой уважающий себя «травокур» не работает, предпочитая жить на пособие, которое ему выплачивает ненавистное государство. Государство-тиран, не дающее обкуренной свинье свинячить и хрюкать там, где ей возжелается! «Травокур» живет на деньги от налогов, собранных из доходов обычных серых мещан, изо дня в день, тянущих скучную лямку гражданина. Но «травокур» выше всего этого гумуса и выбирает более легкий способ для заработка. Он продает «траву» своему ближнему и на вырученные деньги покупает еще травы, чтобы забить плотнее трубку перед очередным путешествием в Никуда. Слышишь, милый, в Никуда! Ваш так называемый «рай бога Джа» просто дым, утекающий в небеса. Он тает и после него не остается даже следа. Только отметины на прокуренных мозгах и на легких. Нет у «травокура» никакого Рая. Тебе все это просто, кажется. И твоя вкусная самадха есть лишь плод твоей фантазии, от которого нет пользы никому. Тем более мне или тебе, милый.
После завершающих обличительных слов викканки Арнфрид за столом воцарилась тишина, нарушаемая лишь судорожным сопением впавшего в уныние мистера Виджэя.
Петти, стойко пережив тягостную минуту молчания, возложила милосердную длань на остывающий лоб поверженного «нового миссии»:
– Все правильно, дорогая мисс Арнфрид, все так как вы сказали. Мы выбрали путь грез среди сотен запутанных неисповедимых троп. Но мы не претендуем на благосклонность скользкой Истины или на ледяные поцелуи Вечности. Мы лишь простые ничтожные созерцатели, сбежавшие однажды из Эдемского сада запретных желаний. Никому не станет лучше, если мы умрем, и никто ничего не потеряет, если мы будем жить. Все мы заложники придуманной реальности и поневоле или же по обоюдному согласию мы вынуждены терпеть друг друга. Как говориться: слабонервных лиц просьба удалится из зала.
Государственная система одна из выдуманных реальностей, с некоторых пор доминирующая над остальными, но не de facto, а лишь ex gratia невежественных и корыстолюбивых участников спектакля под названием Жизнь. Все мы исполнители главных ролей и это и есть та самая Истина, о которой столько написано всякого «крючкотворцами» и ради которой пролито столько крови, пота и семени. Просто кому-то из труппы актеров важно и необходимо все время «натягивать одеяло на себя». Так появилась, якобы незыблемая догма о приоритетной роли государства в жизни каждого отдельного человека и о вредном воздействии альтернативных реальностей на все общество в целом. Каждый человек от природы волен делать все, что ему заблагорассудится, и никто не вправе лишать его этого божественного права. Ограничение может заключаться лишь в том, чтобы при выборе своего пути не ущемить право другого человека в его индивидуальном выборе. Фашизм, демократия, олигархия, социализм и прочие маски государственной системы были вылеплены рукой лукавого Мастера для одурачивания людских масс, склонных к вере в судьбу и рок.
Вы были правы мисс Арнфрид, отстаивая свою точку зрения относительно никчемности Бытия армии «травокуров». Вы имеете на это право, так как вы и ваше собственное существование есть часть плана Бога. Но если есть вы, то почему бы не быть и нам? Ведь все мы равны перед лицом Бога! И тот кто утверждает обратное лукавит лишь для того чтобы обозначить свою явную значимость в ущерб другим. Что вы об этом думаете, мисс Арнфрид? Кто имеет больше прав на существование: любители «bush» или те, кто забивают головы обывателей политическим дурманом?
Витиеватая пространная речь Петти Чарли значительно охладила пыл викканки Арнфрид. И та, разомкнув замок скрещенных рук, устало ответила:
– По-моему, каждый из нас заслуживает милостивой смерти через искупительные муки жизни.
– Вот-вот, мечтая о смерти, я чаще задумываюсь о смысле своей жизни, – поддержала Петти мрачноватый афоризм протрезвевшей викканки.
– Сегодня во сне я пережил мировой Апокалипсис, – после долгого молчания разродился очередным масштабным откровением «новый миссия».
