Габриэль Зевин - Это у меня в крови (ЛП)

Нетти вздохнула.

– Что нам теперь делать? – спросил Вин.

Нам. Нахально для него, но я почувствовала себя лучше.

– Я даже не уверена, – сказала я. Если это действительно она убила Лео, мне нужно сделать очень тяжелую вещь. Но как сказала Чарльз Делакруа, сперва-наперво нужно убедиться. Выяснить, кто состоял с нею в заговоре. В то же время, как бы я ни была благодарна Нетти и Вину, признаться, что я собираюсь кое-кого убить, была не готова.

– Нужно съездить к Джексу. У него может быть какая-то информация, да и он донимает меня встречей, просит увидеться в течение месяца.

Я опустилась на колени и убрала крошки шоколада Биттеров в мусорную корзину. Я подняла золотую фольгу, чтобы положить ее в сумку, но Нетти забрала ее у меня. Она сложила ее пополам, чтобы она стала квадратной, затем сложила еще несколько раз. Вернула она мне маленького золотого дракона.

– Эй, ты где этому научилась? – захотел узнать Вин.

– В лагере для одаренных, – пояснила она.

Как видите, так я и думала. Он не прошел даром.

ГЛАВА 15

Я

ИДУ В РИКЕРС

По понедельникам и вторникам на острове Рикерс часов посещения не было. А в среду я не пошла, поскольку график посещения определялся по фамилиям. Проведя расследование, я определила, что день Джекса – четверг. Вдобавок я прочитала исчерпывающий себя дресс-код: никаких купальников, рваного или просвечивающего, лайкры, шляп, капюшонов или униформ. Он также гласил, что «посетители должны в обязательном порядке надеть нижнее белье». (Примечание: ну никаких даже отдаленных шансов выйти без него.)

Запрет на униформу отметил тот факт, что я больше не ученица Святой Троицы. Жизнь в форме была намного проще. Одеваясь в то утро, я решила придумать себе новую. Но какую? Форма предназначена отражать жизненный статус. Больше мне не суждены ни колледж, ни школа. С длинным списком правонарушений за спиной было невозможно стать криминалистом. Я больше не какао-фермер. Не опекунша брата. Или даже сестры. Нетти уже в состоянии позаботиться о себе.

На данный момент я ни больше, ни меньше как девушка с печально известной фамилией и вендеттой, а то и двумя.

Но что надеть на отмщение моего убитого брата?

Добираться до Рикерса пришлось с пересадкой, я зарегистрировалась и наконец меня ввели в комнату с привинченными к полу столом и стульями. Лучше бы я посетила его за пластиковым экраном с телефоном, как показывают в старых фильмах, но полагаю, мой кузен не считается особо опасным, чтобы заслужить таких мер предосторожности.

Я села и минут десять спустя в комнату вошел Джекс.

– Благодарю за визит, Анни, – сказал он. Внешность Джекса с последней нашей встречи изменилась. Он побрил голову. Нос явно сломан в нескольких местах, но залечен, одна скула пугающе скошена. Выше бровей наложены швы.

– Я теперь не такой хорошенький мальчик, которого я играл, а, кузина?

– Ты никогда не был хорошеньким, – сказала я, но не могла не пожалеть Джекса. Он всегда трепетно относился к внешности.

Джекс рассмеялся и сел за стол напротив меня.

Я хотела расспросить его о многом, конечно, но лучший способ борьбы с Джексом – это позволить говорить ему.

– Ты наконец пришла, – прокомментировал он.

– Ты умолял бы меня месяцами.

Джекс тряхнул головой.

– Не-а, ты пришла не за этим. Никто не любит Джекса. Ты, наверное, до сих пор в обиде за мой выстрел в твоего парня. Тебе просто что-то нужно.

Я взглянула на часы.

– А как ты думаешь, чего я хочу?

– Как я уже писал. Информация, – сказал он.

Верно.

– Твой отец умер.

– Юрий, да, я слышал. Кого это заботит? Этот человек мне не отец.

Было трудно поверить, что он не испытывал особых чувств к отцу.

– Вернемся в сентябрь, ты сказал, что Нетти и я в ужасной опасности, и возможно знаешь, что с тех пор были совершены покушения на наши жизни, а Лео погиб.

– Лео погиб? – Джекс мотнул головой. – Это не должно было зайти так далеко.

– Что не должно было? Что ты имеешь в виду?

– Мне тяжело... – Джекс понизил голос, – кто-то в Семье попытается прихватить тебя и твою сестру. Таким образом, никто со стороны Леонида Баланчина не вмешается в бизнес. Хотя никто не собирался трогать Лео. Он отправился туда, куда ты его и послала. Он был вне игры.

– Кто, Джекс? Скажи, кто именно.

Джекс помотал головой.

– Я... не уверен. Хорошо, смотри, в чем дело. Отравить всех я не мог.

– Я верю.

– Правда? – Джекс удивленно помолчал. – И я не хотел стрелять в твоего парня. То, что я тебе сказал в прошлом году, правда. Я хотел ранить Лео и забрать обратно к Юрию. Но не повезло и случилось что случилось – я попал в твоего парня. Я бы отбыл срок в два месяца за стрельбу, но... Ну, а дальше ты знаешь, как оно пошло. Так вот, Юрий велел Микки сходить ко мне. Он сказал «Сити-холлу нужно имя отравителя Баланчина, чтобы Семья могла оставить все позади». И я принял вину на себя.

– В обмен на что?

– Микки позаботится обо мне, когда я выйду.

– Но какое отношение это имеет ко мне и Нетти?

Джекс закатил глаза.

– Как я и сказал, что произойдет, когда я выйду, а Аня Баланчина и ее сестра уже взрослые женщины? Что остановит их от пули промеж глаз за все те вещи, что я совершил? И Микки сказал, что обработает тебя.

Джекс ничего не знал о Софии Биттер.

– Джекс, ты это и хотел мне рассказать? Это отнюдь не значит, что он бы в меня выстрелил! Думаю, он намеревался со мной сотрудничать.

– Но ты же сказала о покушениях на тебя и сестру...

– А что насчет жены Микки?

– София? Сомневаюсь, что она вовлечена. Она просто женщина.

– Звучит сексистки. – Я встала. Разговоры с Джексом пустая трата времени.

– Подожди! Аня, не уходи! Когда ты упомянула об этом, я вспомнил, что впервые встретился с Софией Биттер прямо накануне отравления.

Я медленно опустилась на стул.

– Она прибыла в Нью-Йорк где-то на неделю-две раньше. Ни о чем таком в то время я не думал, но возможно, ты права. Может быть, ее прикрыла зашита Микки. – Бледное лицо Джекса начало розоветь. – Быть может, этот олух единственная причина, почему я здесь! – Он спросил у меня о доказательствах причастности Софии Биттер и рассказала ему об обертке и том факте, что она из тех нескольких людей, знавших о местонахождении меня и моих родных.

– Она не сделала бы этого в одиночку, – сказал Джекс. – У нее должен был быть сообщник.

Тут у меня был очевидный выбор.

– Юджи Оно?

– Уверен, он. Но я имел в виду кого-то изнутри.

– Ее мужа.

Этот разговор зациклился.

– Да, но дело в том, Анни, и может быть ты этого не понимаешь, но от отравления Микки больно как никому другому. Он следующий в роду наследует Шоколад Баланчина. Отравление уверило всех, что он и Юрий слабы. – Джекс пробежался пальцами по незримым волосам. – Что насчет Толстого? Нет, Толстый бы никогда. Слишком сильно любит шоколад. И тебя. А адвокат, работающий на вас?

– Мистер Киплинг? – спросила я.

– Нет, Саймон Грин.

Последнее имя, которое я ожидала услышать от Джекса.

– Откуда ты знаешь Саймона Грина?

– Встречал его годы назад в лагере, когда мы оба были детьми.

– В лагере? Где это ты был?

– Нигде. Вероятно, в этой семье я не единственный бастард.

– Что ты такое говоришь?

– Ты разве не подозревала?

– Подозревала о чем?

– Что Саймон Грин связан родством с Юрием. Или даже твоим отцом. И если это правда, можно поверить...

Я встала и треснула Джекса по его обезображенному поломанному лицу. Я стала сильнее за месяцы ручного труда и ощутила, как от моей руки сминается щека.

Ко мне подбежал охранник и оттащил подальше от Джекса. Меня попросили покинуть остров Рикерс.

– Все хорошо, Аня! Мне жаль. Я не хотел выказать неуважение к твоему отцу, – отчаянно заорал мне в спину Джекс. – Я больше не могу здесь оставаться! Ты знаешь, что я не имею ничего общего с отравлением и не должен быть здесь. Ты должна мне помочь, Анни. Я могу здесь умереть, Анни! Попроси отца твоего парня помочь мне!

Я не обернулась, потому что охранник толкал меня в сторону выхода. Будь даже я физически в состоянии это сделать, то не стала бы.

Это проблема Джекса. Он сболтнул что в голову взбрело. Папа говорил, что людей, которые говорят что угодно, следует игнорировать.

Но что папа знал? Став старше, я стала удивляться тому, что многое из сказанного им оказалось наугад.

Только взгляните, как успешно Джекс впрыснул в мою голову яд.

Дейзи Гоголь поджидала меня снаружи помещения для посетителей.

По пути домой, в автобусе, в котором я ехала, холодно не было, но я задрожала.

– Что такое, Аня? – спросила она.