Борис Карлов - Остров Голубой Звезды
Не обращая внимания на то, как переврали их имена телевизионщики, Клёпка вежливо разъяснил, что всё это, конечно, можно было бы сделать, но они вылетают немедленно и дожидаться съёмочной группы не могут.
Как видно, средства массовой информации уже как-то обо всём пронюхали, поскольку с этого момента телефон стал звонить беспрерывно. Всевозможные теле- и радиостанции, газеты и агентства из ближайших и самых отдалённых мест хотели во что бы то ни стало узнать подробности происходящего и обещали немедленно прислать своих корреспондентов.
Меж тем за окном уже начинал мерцать рассвет. Дождь закончился, и друзья, не обращая внимания на беспрестанно звонящий телефон, решительно шагнули к выходу.
Но тут дверь распахнулась и на пороге возник мокрый, оборванный и перепачканный незнакомый малыш. Ни слова не говоря, он достал из-за пазухи сложенный вчетверо мокрый листок бумаги, протянул его перед собой и рухнул на пол.
Глава тридцать девятая
ВОЛНЕНИЯ В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
Стекляшкин и Клёпка бросились к Ластику (а это был действительно он), подняли и перенесли на диван. Убедившись, что незнакомец приходит в себя, Стекляшкин стал звонить в Цветочный город, в больницу, где в отсутствие доктора Пилюлькина дежурили медсестра и нянечка. Без лишних расспросов те захватили походные аптечки и направились в расположенный неподалёку Космический городок.
Пока Стекляшкин звонил по телефону, Клёпка осторожно развернул мокрый листок бумаги и в расплывшихся чернильных буквах с удивлением узнал текст радиограммы со «Стрекозы».
— Ты посмотри, — обратился он к Стекляшкину. — Этот малыш принёс нам нашу радиограмму.
— Вот тебе раз, — удивился Стекляшкин, сверив текст. — Наверное, это какой-нибудь корреспондент уже успел к нам добраться. Текст-то, небось, знают уже во всех редакциях…
— Нет, — возразил Клёпка, — этот на корреспондента не похож. Я корреспондентов знаю. Они с камерами, фотоаппаратами и на машинах. А этот, смотри, всю ночь, небось, по дождю топал. Да он весь в ссадинах… С обрыва, что ли, свалился?..
В это время малыш зашевелился и открыл глаза. Увидев склонённые над ним физиономии Клёпки и Стекляшкина, он озабоченно полез в карман и, не обнаружив там радиограммы, испуганно огляделся. Стекляшкин взял со стола мокрую записку и показал её незнакомцу:
— Скажите, откуда у вас эта радиограмма? Ластик приподнялся на локтях и взволнованно зашептал:
— «Стрекоза»… северной широты восточной долготы… срочно ракету… вызывает шмель… нет, комар… нет, гайка…
Ластик начал нести какую-то чушь, и друзьям стало ясно, что у него начался бред.
Лоб у малыша оказался на ощупь горячим, как утюг. На счастье, тут подоспели сестра и нянечка из больницы. Они осмотрели Ластика, послушали его через трубочку, померили ему температуру и объявили, что у больного начинается воспаление лёгких. Это не считая множества ссадин и царапин на теле. Медсестра тут же сделала Ластику укол, помазала ссадины йодом и сказала, что сейчас больного тревожить не следует, но когда он поспит, необходимо будет перевезти его в больницу.
На улице послышался звук подъехавшего автомобиля, в дверь кто-то постучал, и на пороге возникли милиционер Козырьков и фельетонист Булавкин. Они бросились к Ластику и только после того, как убедились, что он невредим и окружён заботой, рассказали о том, что случилось.
Кроме того, что нам уже известно, они рассказали следующее. После ухода Ластика ни тот, ни другой никак не могли уснуть. Обоих мучали угрызения совести из-за того, что они отпустили своего товарища одного. Поворочавшись с боку на бок, Козырьков в конце концов встал, надел форму, вышел в коридор… и столкнулся с одетым Булавкиным. Что же касается Каблучкова, то он в этот день очень много работал и после ухода Ластика моментально заснул.
Выяснив, что Ластик отправился в Космический городок на велосипеде, Козырьков и Булавкин быстро нашли в городе исправный автомобиль и помчались следом.
Неподалёку от Космического городка они нашли на дороге исковерканный велосипед.
Тщательно обследовав всё вокруг и не обнаружив Ластика, они поехали дальше и застали его уже, как мы знаем, в помещении обсерватории.
Когда Козырьков и Булавкин обо всём этом рассказали, Клёпка и Стекляшкин были буквально потрясены героизмом и самопожертвованием этого неприметного малыша по. имени Ластик. Долго и с чувством они трясли его ослабшие руки, а он только смущённо улыбался и кивал в знак благодарности.
— Отправляйтесь, нельзя терять времени, — проговорил он слабым голосом.
В последний раз пожав Ластику руку, Клёпка и Стекляшкин, не оглядываясь, направились к ракете. На этот раз они всё-таки захлопнули за собой люк, и через несколько секунд ракета плавно, как воздушный шар, с лёгким шипением двигателей взмыла в подкрашенное рассветом небо.
Не прошло и часа, как в Космический городок начали стекаться корреспонденты и целые съёмочные бригады из находившихся поблизости городов. Булавкин, который сам был корреспондентом букашкинской газеты «Утконос», не справился с профессиональным, так сказать, зудом. Попросив разрешения у Козырькова, он сел в автомобиль и помчался в редакцию. Предварительно он позвонил редактору и потребовал, чтобы ему освободили всю первую страницу в утреннем выпуске газеты.
Редактор, который уже знал, в чём дело, немедленно согласился. В дороге, выжимая из автомобиля предельную скорость, чтобы успеть сверстать для типографии материал, Булавкин составил в уме план большой, звонкой передовой статьи, начинавшейся так:
«Спасибо, друг Булавкин, — сказали мне, широко улыбаясь, участники спасательной экспедиции астроном Стекляшкин и инженер Клёпка. — Так и передайте своим читателям: мы сделаем вес, что в наших силах». И, крепко пожав мне руку, два матёрых воздухоплавателя твёрдой походкой вразвалочку направились к ракете…»
Однако, домчавшись до редакции и усевшись за пишущую машинку, Булавкин на минуту задумался и почему-то начал писать совсем другую статью. Его новая передовица начиналась словами: «В нашем городе живёт совсем неприметный малыш, зовут его Ластик…»
В Космическом городке в это время Козырьков давал интервью и разъяснения постоянно прибывающим сюда корреспондентам. Нянечка и медсестра отважно защищали подступы к больному Ластику, в одночасье ставшему знаменитым. Козырьков без устали рассказывал историю о том, как Ластик случайно поймал в эфире радиосигналы с терпящего бедствие судна; о том, как Ластик храбро отправился в путь на велосипеде; что была ночь, гроза и ветер (иногда Козырьков говорил «ураган»); как Ластик попал в аварию и как, вручив спасателям радиограмму, он упал без чувств. И только после этого Козырьков рассказывал об отлёте спасательной экспедиции. Корреспонденты также засняли интервью с медсестрой и нянечкой, которые после долгих уговоров согласились показать спящего Ластика.
Только к полудню съёмочные бригады разъехались, больного перевезли в больницу, а из Солнечного города прибыл профессор Микстура.
В тот же день, на волне всеобщего интереса и беспокойства о судьбе терпящих бедствие путешественников, в прессе появились самые разнообразные версии причин отсутствия на картах и снимках указанного в радиограмме острова. Вечерние газеты опубликовали некоторые из таких версий.
В газете «Научная мысль» геолог Галькин писал, что, по его мнению, остров мог подняться над водой за очень короткое время, в считанные дни или даже часы. Это могло произойти в результате каких-то внутренних подземных или, если точнее, поддонных сдвигов, землетрясений или вулканических процессов. Выглядело такое умозаключение тем более правдоподобно, что в указанном участке океана было много камней, отмелей и рифов.
Языковед Буковкин, выступая в газете «Слово», был совершенно другого мнения. Он полагал, что ошибка закралась в сам текст радиограммы и слово «остров» следует читать как «остов», то есть остов потерпевшего крушение и лежащего на отмели судна. По мнению Буковкина, такая орфографическая ошибка могла легко закрасться в текст, учитывая ту нервную обстановку, в которой, по всей видимости, находились путешественники.
Фотограф Птичкин, тот самый, у которого однажды фотографировался Ластик, в вечернем выпуске букашкинского «Утконоса» предложил свою версию. Птичкин выразил уверенность в том, что путешественники видели в океане не сам остров, а так называемый мираж, то есть оптическое изображение какого-то острова, существующего на самом деле совершенно в другом месте. (Если мы вспомним, что такую версию высказывали и сами пассажиры «Стрекозы», попавшие в зону оптической сферы, то станет понятно, насколько близок к истине был, сам того не ведая, этот Птичкин.) Следует также отметить, что большой фотопортрет Ластика, красовавшийся на первой полосе утреннего выпуска «Утконоса», был изготовлен по имевшемуся у Птичкина негативу. Этот же портрет немедленно перепечатали и все другие газеты.
