Рэй Брэдбери - Тени грядущего зла
Разрисованный Человек.
Уилл кивнул и заскулил высоко, почти неслышно, так что его могли услышать только собаки, совершенно беспомощные, бессловесные.
И посмотрев наискось через улицу, он увидел не одну, не двух, а трех собак, заинтересованных событием и составивших собственную процессию, которая то опережала шествие, то замыкала его, и их хвосты развевались как флажки полицейского отряда сопровождения.
Лайте! — подумал Уилл, глядя на все, словно на киноэкран. Лайте, зовите полицию!
Но собаки лишь улыбались в ответ и продолжали бежать.
Совпадение, подумал Уилл, ну, пожалуйста, одно маленькое совпадение!
Мистер Тетли! Да! Уилл видел, но не видел мистера Тетли! Он вкатывал деревянного индейца в магазин, закрывавшийся на ночь!
— Поверните головы, — проворчал Разрисованный Человек.
Джим повернул голову. Уилл тоже повернул голову.
Мистер Тетли улыбнулся.
— Улыбайтесь, — прошептал мистер Дак.
Оба мальчика улыбнулись.
— Привет! — сказал мистер Тетли.
— Скажите «Привет!» — зашептал им кто-то.
— Привет, — сказал Джим.
— Привет, — сказал Уилл.
Собаки залаяли.
— Бесплатные посещения карнавала, — шепнул мистер Дак.
— Бесплатные посещения… — сказал Уилл.
— Карнавала! — прогоготал Джим.
Затем, словно хорошо отлаженные машины, они разом прекратили улыбаться.
— Веселитесь на здоровье! — пожелал всем мистер Тетли.
Собаки весело залаяли.
Шествие проследовало мимо.
— Забавно, — сказал мистер Дак. — Бесплатная карусель. Когда все разойдутся по домам, через полчасика, мы прокатим Джима на карусели. Ты все еще хочешь покататься, Джим?
Слышавший и не слышавший эти слова, замкнутый в себе, Уилл подумал: Джим, не слушай!
Глаза Джима блуждали, и было трудно определить, какие они, мокрые от слез или просто блестящие.
— Ты будешь путешествовать с нами, Джим; и если мистер Кугер не выживет (а это вполне вероятно, ведь мы еще не спасли его, хотя еще раз, пожалуй, попробуем), так вот, если он не выживет, Джим, как ты насчет того, чтобы мы стали партнерами? Я сделаю так, чтобы ты подрос до самого замечательного возраста, а? Двадцать два? Двадцать пять лет? Дак и Найтшейд, Найтшейд и Дак— прекрасные имена для таких, как вы и для таких представлений, с которыми мы объедем весь мир! Что скажешь, Джим?
Джим ничего не ответил, погруженный в навеянный Ведьмой сон.
Не слушай! — вопил про себя его лучший друг, который ничего не слышал, но услышал все.
— А Уилл? — спросил мистер Дак. — Давай крутанем его назад и еще раз назад, а? Превратим его в грудного младенца, в беби для Карлика, пусть он таскает этого клоуна-младенца, показывает в представлениях каждый день во все следующие полвека; как тебе это понравится, Уилл? Вечно быть младенцем? Не способным болтать и рассказывать все те прелестные вещицы, которые ты знаешь? Да, я думаю, это лучше всего. Игрушка, маленький обмочившийся дружок для Карлика!
Уилл, должно быть, завопил от ужаса.
Но не вслух.
И только собаки залаяли в ужасе, словно их забросали камнями.
Из-за угла показался человек.
Полисмен.
— Кто это? — пробормотал мистер Дак.
— Мистер Колб, — сказал Джим.
— Мистер Колб, — сказал Уилл.
— Игла, — прошептал мистер Дак, — стрекоза.
Уши Уилла пронзила боль. Глаза заросли мхом. Клей схватил зубы.
Он почувствовал, как что-то хлопает и машет возле лица, которое снова совершенно онемело.
— Скажи мистеру Колбу: «Здравствуйте».
— Здравствуйте, — сказал Джим
—. Колб, — проговорил сквозь дрему Уилл.
— Привет, ребята, джентельмен.
— Повернитесь сюда, — приказал мистер Дак.
Они повернулись.
Они обернулись лицом к лугам, отвернулись от приветливых городских огней, от безопасных улиц и влились в безмолвный марш участников карнавала.
46Растянувшаяся на милю беспорядочная процессия теперь двигалась в следующей последовательности:
По краю дороги, тяжело ступая негнущимися ногами по траве, шли Джим и Уилл, окруженные доброжелателями, которые без умолку расхваливали им иглу-стрекозу, приносящую чудодейственную пользу.
За добрые полмили позади, пытаясь догнать процессию, ковыляла, таинственным образом раненая Цыганка, у которой даже узор на пальцах символизировал пыль.
И еще дальше шел привратник отец, он то отставал, отвлеченный воспоминаниями далекого прошлого, то по-молодому ускорял шаг, когда думал о первой короткой схватке и неожиданной победе. Прижимая к груди левую руку, он на ходу жевал таблетки.
Мистер Дак на обочине оглянулся, словно некий внутренний голос поименно назвал ему отставших солдат, участвовавших в нынешнем маневре. Но голос затих, и он не был вполне уверен в том, что услышал. Он резко кивнул, и Карлик со Скелетом, не отпуская от себя Джима и Уилла, продрались через толпу прохожих.
Джим чувствовал, как поток веселых жизнерадостных людей омывает все вокруг, но не прикасается к нему. Уилл слышал чей-то смех, шумевший как водопад, и шел сквозь этот ливень веселья. Целый рой светлячков танцевал в небе; чертово колесо, освещенное грандиозным фейерверком распростерлось над ними.
Затем они оказались возле Зеркального Лабиринта и неуверенно пошли, сталкиваясь, наклоняясь и скользя по разлившимся перед ними ледяными прудами, в которых ужаленные мальчики, очень похожие на них самих, появлялись и исчезали тысячи раз.
Это я! — думал Джим.
Но я не могу помочь себе, подумал Уилл, и не имеет значения, сколько там моих отражений!
Толпа мальчиков, толпа отраженных рисунков, кишевших на теле мистера Дака, поскольку он снял пальто и рубашку, переполняли теперь лабиринт и двигались к восковым фигурам, выставленным в его конце.
— Сядьте, — приказал мистер Дак. — Оставайтесь тут.
Среди восковых фигур, среди убитых, застреленных, гильотинированных, задушенных мужчин и женщин, два мальчика сидели как египетские кошки, они не шевелились, не мигали и не глотали.
Несколько поздних посетителей с веселым смехом прошли мимо.
Они рассуждали о восковых фигурах.
Они не заметили тонкую струйку слюны, протянувшуюся в уголке рта одного из «восковых» мальчиков.
Они не заметили живого взгляда второго «воскового» мальчика, глаза которого до краев наполнились чистейшей влагой, и капля скользнула вниз по щеке.
А снаружи Ведьма ковыляла, пробираясь через заграждения из колышков и веревок-растяжек между шатрами.
— Леди и джентльмены!
Ночная толпа, состоявшая из трех или четырех сотен заядлых любителей зрелищ, как по команде повернулась на голос.
Разрисованный Человек, обнаженный до пояса, весь в кошмарных змеях, саблезубых тиграх, сладострастных человекоподобных обезьянах, хищниках, готовых к прыжку, весь оранжево-розовый, зелено-желтый, возвестил:
— Последнее бесплатное представление этого вечера! Спешите! Спешите!
Толпа ринулась к главным подмосткам, расположенным около балагана уродов, где уже стояли Карлик, Скелет и мистер Дак.
— Самый Поразительный, Опасный, часто Роковой, Всемирно известный ТРЮК С ПУЛЕЙ!.
Толпа удивленно загалдела.
— Будьте любезны, винтовки!
Тощий человек с грохотом приволок и показал зрителям блеснувший стволами арсенал.
Ведьма замерла, когда мистер Дак громогласно объявил:
— А вот и наш смертетушитель, ловец пуль, рискующая собственной жизнью — мадемуазель Таро!
Ведьма затрясла головой, заскулила, но рука мистера Дака подхватила ее и как ребенка вытолкнула на подмостки; Ведьма упиралась, но Дак вышел вперед и продолжил:
— Пожалуйста, кто желает выстрелить! Прошу!
Толпа смущенно заволновалась.
Губы мистера Дака едва заметно шевельнулись. Вполголоса он спросил у Ведьмы: «Часы остановлены?»
— Нет, — захныкала она, — не остановлены.
— Нет? — он едва не взорвался.
Он бросил на нее испепеляющий взгляд, затем повернулся к зрителям и с треском провел пальцами по стволам винтовок.
— Желающие, пожалуйста!
— Остановите представление, — ломая руки, сдавленно крикнула Ведьма.
— Оно продолжается, будь ты проклята, — трижды проклята, — свирепо прошептал он.
Затем Дак незаметно собрал пальцами кожу на запястье, где красовалось изображение черной монахини, слепой женщины, и принялся давить и щипать его ногтями.
Ведьма скорчилась в судорогах, прижала руки к груди, заскрежетала зубами, застонала и затем вполголоса прошипела: «Спасибо!»
Толпа молчала.
Мистер Дак быстро кивнул.
— Я вижу, желающих нет… — он почесал разрисованное запястье. Ведьма содрогнулась. — в таком случае» представление отменяется и…
