Млечный путь № 1 2018 - Песах Амнуэль
– Вот еще! Мистика, сглаз и ясновидение? Но я тебя знаю, и ты знаешь, что я тебя знаю. Инспекторский запрос. На основании чего? Почему полицию заинтересовала естественная смерть человека?
– Молодого физика, – поправил Розенфельд. – Букет редчайших болезней. Смерть – да, по естественным причинам. А болезни? Плюс предсказание.
– Твой бифштекс, – сказал Сильверберг, – точно был убит, а не помер естественной смертью у тебя в желудке. Ты только посмотри на это расчлененное тело! Работал профессиональный убийца бифштексов!
– Так когда я получу распоряжение о проведении инспекторской полицейской экспертизы в госпитале святой Екатерины в связи со смертью, возможно, не естественной, доктора Любомира Смиловича, тридцати двух лет, не женатого, проживавшего по адресу… уточню потом.
– Завтра утром, – буркнул Сильверберг.
– Зайду к тебе в девять.
– Я буду занят. Пришлю запрос на почту.
– Вот и славно, – улыбнулся Розенфельд. – Я всегда знал, что на тебя можно положиться.
***
– Что у вас на этот раз? – Шелдон, как обычно, торопился и разговаривал на ходу. Торопился он всегда, сколько его помнил Розенфельд. Перехватывать патологоанатома для разговора приходилось обычно в коридоре, когда он бежал на вскрытие или назад, в свой кабинет, оформлять документы «о проделанной работе». Как ни странно, на бегу Шелдон говорил размеренно и четко, будто сидел в своем огромном кресле и был настроен на долгий интересный разговор обо всем на свете.
– Я бы хотел, – заторопился Розенфельд, – чтобы вы посмотрели заключение о смерти Любомира Смиловича. Он скончался в прошлый вторник в госпитале святой Екатерины, и мне не удалось добиться от врачей ничего, кроме официального эпикриза.
Они пробегали мимо фонтанчика с холодной водой, и патологоанатом наклонился, поймал ртом струю.
– А! – сказал он, вытирая рот салфеткой. – Читал я этот документ, да.
– Читали? – удивился Розенфельд.
– Конечно, – улыбнулся Шелдон. – Я всегда интересуюсь необычными смертями в больницах Бостона. Профессиональное, знаете ли. Коллеги рассказывают. Иногда спрашивают совета – неофициально, конечно. Кстати, ничего странного в смерти Смиловича не было. Странно, если бы при таком букете болезней он прожил еще хотя бы месяц. Случай очень запущенный, надежды не было. Вы сами читали! Могу поинтересоваться – зачем? В смерти Смиловича, вне всяких сомнений, нет ничего криминального.
– Уверены? – спросил Розенфельд прежде, чем подумал, что задавать такой вопрос по меньшей мере неэтично, а в случае Шелдона и небезопасно.
Ответа он, естественно, не получил и следующий вопрос задал после довольно долгого раздумья, когда они уже приближались к двери морга. Оставалось секунд семь до того, как патологоанатом откроет дверь, и продолжать разговор будет не с кем.
– Можно ли было за две недели предвидеть, когда умрет Смилович? День? Час? Минуту?
Шелдон открыл дверь, когда Розенфельд договорил последнее слово. Остановился в проеме и обернулся к собеседнику.
– За две недели? Нет. Смилович мог умереть в тот же день, когда его перевели в хоспис. Даже и раньше мог. Но мог прожить и месяц.
– И два? – раз уж Шелдон стоял в дверях, можно было попытаться задать еще пару вопросов.
– Два – вряд ли. Кстати, вы не ответили: с какой целью интересуетесь. Нетрудно догадаться: у вас есть информация, которую вы почему-то придерживаете, пока не получите ответ на свой вопрос. Так?
– Прочитайте это. – Розенфельд протянул Шелдону свой телефон, показав переписанное с почтовой программы Лайзы письмо Смиловича. Шелдон бросил взгляд, этого оказалось достаточно, чтобы он отпустил дверь, медленно и с шипеньем захлопнувшуюся, и вернулся в коридор.
– Не подделка? – спросил патологоанатом.
– Нет.
– Кто такая Лайза Финески?
– Бывшая подруга Смиловича.
– Он не мог знать время собственной смерти. Это исключено.
– Однако знал.
– Значит, собирался покончить с собой, что в его состоянии было вполне вероятным выходом. Сообщил дату женщине и привел план в исполнение. Есть множество препаратов, вызывающих быструю смерть, которые уже через час-два невозможно обнаружить, они очень быстро выводятся из организма. Вы это знаете, конечно.
– Да. Но возникают два вопроса…
– Конечно. Смилович, будучи в хосписе, не мог получить ни один из этих препаратов. Либо ему помог кто-то из персонала, либо кто-то из посетителей.
– Никто не посещал Смиловича в хосписе.
– Значит, кто-то из персонала. Печально. Вы правы, это незаконно и аморально, полиция должна этим заняться. Но почему вы, научный эксперт?
Проигнорировав вопрос, Розенфельд задал свой:
– Вы могли бы поговорить – неофициально, конечно, – с врачами из госпиталя, чтобы мне предоставили не только эпикриз, но и полный анамнез?
– Да, – подумал секунд десять, показавшихся Розенфельду вечностью, ответил Шелдон. – Но вы не специалист, тут нужен другой эксперт.
– Да, – кивнул Розенфельд, предоставив Шелдону сделать правильный вывод.
– Хорошо. – На этот раз патологоанатом не раздумывал и секунды. – Я освобожусь к половине четвертого. Ждите меня на стоянке. Поедем вместе.
***
Лайза ждала, прохаживаясь по тротуару мимо витрин. Сосредоточенная, ушедшая в себя, отсутствующая в мире.
– Посидим в кафе?
– Не хочется. Погода хорошая, тепло. В Ричмонд-гарден удобные скамеечки.
Розенфельд почувствовал себя школьником, которого одноклассница позвала посидеть в парке, чтобы проходившие мимо знакомые видели, как они касаются друг друга губами, изображая поцелуй.
Скамеечка в Ричмонд-гарден оказалась с прямой спинкой, сидеть было неудобно, но они пристроились.
– Ты узнал, как она убила Люба?
Люб, значит.
Розенфельд покачал головой.
– Лайза, сначала надо доказать, что это было убийство.
– А что же еще?
– Мы с доктором Шелдоном, – он не стал уточнять, какую должность занимает Шелдон в Управлении, – побывали в госпитале, поговорили с врачами.
– Зачем? – удивилась Лайза.
– Так положено, – терпеливо объяснил Розенфельд. – Дело можно возбудить только на основании инспекторской проверки, а проверка…
– Ты теряешь время, – перебила Лайза. – Это сделала Магда. Что тебе могли сказать врачи? А про Магду ты ничего не выяснил.
– Нет, – признался Розенфельд. – Только то, что касается ее научной работы и что можно найти в открытой переписке на сайте университета.
Имя Магды Фирман стояло на двух совместных со Смиловичем статьях, которые были написаны в прошлом году, отправлены в Physical Letters, но не опубликованы: на обе статьи были получены резко отрицательные отзывы рецензентов. Фирман предлагала соавтору опубликовать статьи хотя бы в
