"НЕЙРОС". Часть вторая "Крайм" - Павел Сергеевич Иевлев
Глаза её блестят, лицо полно счастья.
— Кто-то рискнул здоровьем и напшикал Лолю? — спросил вошедший молодой человек. — Лоля, колись, кто подогнал эфик?
— Вот, этот пацан! И отвали, у меня больше нет.
— А, так он для тебя взял. А я смотрю, кто это такой наглый… — парень говорит так, как будто меня здесь нет.
Он старше остальных, пожалуй, ему лет восемнадцать. Вершки не арендуются, и такой здоровенный лоб вполне может быть в статусе «ребёнка». Об этом говорит то, что он тут, в подростковом «привате», а не во взрослом лаунже.
— А ещё можешь взять? — обращается он, наконец, ко мне. — Сгоняй, принеси ещё пару.
— А нос тебе говном не помазать?
— Чего?
— Тебе надо, ты и иди. Я помог девушке, но ты не в моём вкусе.
— Хы! — заржала Лоля. — Вы слыхали? Девушке! Ой, я не могу…
Её явно прёт от того, что она приняла, и плевать на реакцию окружающих.
— О, кто-то разглядел в Лольке девушку, а не бездонную банку со штыревом? — делано удивился парень. — Может, ты её даже трахнешь, пацан? Должен же кто-то на это однажды решиться?
— Тебе прямо тут харю разбить? — интересуюсь я вкрадчиво. — Или выйдем?
Я ставлю недопитый коктейль на столик и разворачиваюсь к нему, разминая руки.
— Эй, ты чего? — отступает на пару шагов назад он. — Ты серьёзно? Драться? Как нижники?
— Почему нет? — отвечаю я, понимая, что прокололся. — Не самый плохой обычай. Позволяет понять, кто тут мужик, а кто просто оскорбляет тех, кто не может ему ответить. Так что, выйдем или тут тебя отмудохать?
— Это всего лишь Лоля! — в его голосе мучительное непонимание происходящего. — Её всегда все стебут, с детства! Она же вечно упорота чем-нибудь…
— Может быть, поэтому она и упарывается, что её с детства все стебут? — говорю я тихо и угрожающе, наступая шаг за шагом. — Может, не будь вы такие гондоны…
Парень, отступая, упёрся спиной в стену, и теперь озирается, не зная, что делать дальше. Он выше меня на голову, вдвое шире в плечах, спортивного телосложения и вообще не производит впечатления задохлика. Я должен казаться ему лёгким противником, но он отчего-то совершенно не хочет драться. Пожалуй, даже панически боится этого.
— Эй, эй, не надо! Ты чего! — смотрит он на меня сверху вниз, но с ужасом. — Чего тебе от меня надо, пацан?
— Извинись.
— Перед тобой?
— Перед девушкой.
— Ты про Лолю, серьёзно?
— Я выгляжу несерьёзным? — делаю ещё шаг, сокращая дистанцию.
— Ну, блин, ты даёшь… — сдаётся он. — Лоля, прости меня, я был неправ, это было грубо.
— Ой, да насрать, — отмахивается девушка, — я привыкла. Но спасибо, э…
— Док.
— О, точно, я запомню. Во всяком случае постараюсь. Если не слишком упорюсь сегодня. Кстати, я вечно вмазанная не потому, что над мной стебутся, а потому что без этого мир прозрачный. Боюсь застрять в текстурах.
— Вот, видишь, это же Лоля! — с облегчением смеётся парень. — Она не обижается на приколы! Она вообще без башки!
— Это не повод… Как там тебя зовут?
— Сегоний. Младший, — уточнил он. — Старший — это мой отец.
— Так вот, Сегоний-Младший. Тот, кто оскорбляет девушку в моём присутствии, оскорбляет меня. А кто меня оскорбляет, тот об этом жалеет. Понятно?
— Понятно, блин. Но ты, блин, странный. Ничего такого, оскорбительного, — добавил он торопливо. — Просто странный. Ты что, правда мог меня ударить?
— И всё ещё могу, — заверил я.
— Охренеть… Это же полное кибство!
— Я прем крайм-корпы «Шуздры», — сказал я веско, показав браслеты на руках и опоссума на майке. — И знаешь, как я стал премом?
— Как? — спросил обалдевший Сегоний.
— Отмудохал предыдущего према так, что он обоссался.
— Реально охренеть.
Вокруг нас собрались подростки, и они смотрят на меня так, словно я помесь Супермена с Гарри Поттером, который только что пролетел по небу с криком «Абракадабра» и волшебной палочкой в заднице. Да что с ними не так?
***
— Они не дерутся. Вообще, — говорит Лирания.
— Ты серьёзно, Лирка? — даже Кери проняло.
Уже ночь, но мы все ещё сидим в холле нашего этажа и не расходимся. Слишком много впечатлений. Нагма с Онькой тоже тут, но они уже задремали, положив мне головы на колени. Нагма — на левое, Онька — на правое. Так и спят симметрично, уперевшись друг в друга макушками и вытянувшись ногами в разные концы дивана.
— Ещё как серьёзно, — отвечает девушка. — Я сама удивлялась сначала, но потом привыкла. Зря, конечно, пришлось отвыкать.
— Физическое насилие максимально маргинализировано, — подтверждаю я. — Считается, что это монополия аристократии вверху и удел быдла внизу. Выяснять отношения силой так же бессмысленно, как бегать наперегонки с мотоциклом. Киберы намного сильнее людей, бойцы в оболочках сильнее людей, поэтому физическая сила не значит ничего. Мне Дмитрий, мой брат, рассказывал, но я не очень внимательно его слушал, к сожалению. Забыл.
— Нижним выдают дышку, она подавляет агрессию, — добавила Лирания. — А верхним с детства внушают, что выяснять, кто сильнее физически, очень глупо. Никто же не выбирает лидера по тому, какой вес он может поднять.
— А дышку им не дают, что ли? — удивилась Колбочка.
— Нет, — подтвердила Лирания. — Они её даже купить не могут, пока взрослый айди не получат. Потому что от неё тупеют.
— Брехня это всё, — мрачно огрызается Дженадин. — Я не верю.
— Им вообще всё запрещено, — продолжает Лирка, не обращая на неё внимания, — любые стимуляторы. Даже коктейль на вечеринке выпить, это уже круто и протест. Не всякий рискнёт…
— Кстати о коктейлях! — Шоня вытащила из-под ног сумку. В ней весомо звякнуло. — Когда все начали расходиться, я тут прибрала кой-чего! Кто хочет?
Никто не стал отказываться, даже я. Хотя я уже выпил сегодня столько, что и взрослого бы срубило, но совершенно трезв — альтерионский антидот ещё работает. Пил напоказ, много, крепкого, ради имиджа. Верховая
