Владимир Михановский - Берег надежды
— Был, — лаконично заметил Хоран.
— Как, и тебя тоже?
Хоран кивнул.
— Компания и для меня подыскала заместителя. Разумеется, из пришельцев. Согласен получать на пятнадцать монет меньше, чем я. Вот так. А меня на улицу. Двадцать лет Хоран гнул спину на «Уэстерн», а пришло время — и выгоняют, как старую собаку. Только этих чужаков не хватало на нашу голову! Негодяи, — лицо Хорана перекосилось, — всех бы их поставить под пулемет! Венс, я уже третью ночь не сплю, все думаю, голова кругом идет. Давай убежим, а?
— Убежим, а что же дальше?
— Накрутим вокруг Земли хоть полсотни лет.
— Допустим.
— А потом спустимся на Землю. Как эти самые пришельцы.
— И кто-нибудь выразит горячее желание поставить нас под дуло лучемета. Не так ли?
— За пятьдесят лет у нас многое изменится, — сказал Хоран. — Не будет безработицы. Люди перестанут ненавидеть друг друга…
— Кто это тебе поручился, что через пятьдесят лет будет лучше, чем сейчас? — спросил Венс.
— Во всяком случае, хуже не будет, — убежденно произнес Хоран.
— Почему?
— Да потому, что хуже быть не может.
— Железный аргумент! — расхохотался Венс, хотя ему было совсем невесело.
Они миновали район трущоб и распрощались у набережной Пешеходов. Говорят, набережная получила свое название еще в те времена, когда автоматизация бурно развивалась. В те дни и отвели набережную для чудаков, желающих ходить пешком. «Даже не верится, что когда-то техника достигла такого уровня», — подумал Венс.
— Ты фантазер, Хоран, — сказал он приятелю на прощанье.
А сам Венс, разве не был он фантазером? Разве не грезил о переустройстве жизни, так, чтобы всем было хорошо?
У входа в подземку собралась огромная толпа. Венсу, всю жизнь проведшему среди городского безлюдья, было непривычно видеть такое сборище людей.
Зрелище массы людей из пришельцев, которыми «Уэстерн» оперативно заменил более дорогие автоматы, также было для Венса диким и непривычным.
Подходы к подземке были забиты.
Сначала Венс решил, что случилось какое-нибудь сногсшибательное уличное происшествие, притягивающее, как магнит, бездельников из всех закоулков. Но, подойдя поближе, он понял, что ошибся. Озлобленные, хмурые люди думали об одном: поскорее протиснуться к ненасытному турникету. Из вожделенных дверей вырывались клубы пара, фиолетового в вечернем тумане, и тянуло сырым теплом. «Сплошные пришельцы», — подумал Венс, усиленно работая локтями. Он вспомнил нелепую теорию Хорана о происхождении пришельцев и усмехнулся. Прежде всего, огромные ускорения сплющат человека в лепешку, если разгонять корабль вокруг Земли до субсветовой скорости. Но даже если отвлечься от этого… Могло ли такое количество ракет приземлиться, не будучи замечено постами противовоздушной обороны?
Венс жил на окраине, в домике, доставшемся ему по наследству. Жил один, замкнутость характера также досталась ему от праотцев.
Днем прошел дождь, размыв старый тротуар, поэтому ступать приходилось не спеша и осмотрительно.
На лавочке возле дома кто-то сидел. Когда Венс подошел, навстречу ему поднялась высокая мужская фигура. «Пришелец, — наметанным взглядом определил Венс. — Не он ли станет завтра на мое место?»
В свете дугового лампиона лицо незнакомца казалось неживым.
— Простите… Вы здесь живете? — спросил человек, делая ударение на слове «вы».
— Я, — подтвердил Венс, останавливаясь.
Незнакомец, видимо, волновался, с трудом подыскивая слова. Венс обратил внимание на его странный выговор. Да и одет он был необычно. Серая хламида, видимо, не спасала от холода, пришелец дрожал, кутаясь в нее.
— Мне… нужен… один человек… который живет… — жил здесь, — с усилием проговорил незнакомец.
— Здесь живу только я, — сказал Венс.
— Давно?
— Двадцать лет.
— Двадцать лет! — повторил незнакомец со странной улыбкой. — Срок, конечно, немалый… А вы случайно не знаете… тут раньше жил мой друг…
— Как его звали?
— Свен… Свен — мудрая голова…
— Свен? Так звали моего предка… прадеда… Но это было давно. Кажется, в Безлюдном веке… — Венс почувствовал нобъяснимое волнение.
— Очень рад, — сказал незнакомец все с той же странной улыбкой. Мне, можно сказать, повезло. — После чего сделал жест, смутивший Венса: шагнул к нему и крепко пожал руку, которую юноша не успел отдернуть. Ладонь незнакомца была холодна, как лед.
— Вы… оттуда? — Венс и сам не смог бы объяснить, что означает его вырвавшееся «оттуда».
Незнакомец осторожно кивнул, словно боялся, что отвалится голова.
— Прошу, — спохватился Венс и гостеприимно распахнул дверь.
Лицо пришельца с самого начала показалось Венсу знакомым. Где мог он видеть эти суровые, резкие черты, словно высеченные из камня? Этот орлиный, с горбинкой, нос?
Незнакомец потер ладонью широкий лоб. Губы его были плотно сжаты. Он с волнением оглядывал комнату и вдруг с хриплым криком подскочил к стене. Там, в углу, над окном, висело древнее цветное фото в обшарпанном багете. Незнакомец сорвал фото и долго вглядывался в него, беззвучно шевеля губами.
Венс перевел взгляд с посетителя на портрет… Неужели это одно лицо? Похоже на то… Только лицо на фото выглядит более свежим и румяным, чем оригинал.
— Это я, я — Харви, — сказал незнакомец, указывая на выцветшее фото.
— Харви?
— Да, так звали меня… раньше.
…В эту ночь подслеповатые оконца домика на глухой окраине светились до самого рассвета. Диковинные вещи услышал Венс от своего гостя. И с каждой фразой он наливался новой для себя решимостью. Зло могуче, но не всесильно.
Далекое, отшумевшее прошлое, скрытое за перевалом двух веков, вдруг приоткрыло перед Венсом свою завесу, сотканную долгими десятилетиями лжи и недомолвок. И Настоящее озарилось Прошлым, наметив контуры Будущего…
Говорить о прошлом в республике запрещалось под страхом суровой кары. И растаявшие годы мало-помалу забывались, теряясь в сумерках времен. Да что там далекое прошлое! Даже относительно недавние события, отделенные от нынешних дней каким-нибудь десятком лет, быстро тускнели в памяти, приобретая налет сказочной недостоверности. Может, они и разыгрывались, эти дела, а быть может, это плод фантазии сказителей, кто знает? Во всяком случае, о них нигде не прочтешь…
Что же касается слухов о странных событиях, происходивших двести лет назад, то они, глухие слухи, давно замерли, и отголоски их сохранились лишь в сказках да песнях, где говорилось о том, как в один черный год вдруг начали исчезать люди неведомо куда. Наверно, они, сумев миновать неприступное кольцо гор, окаймляющих республику, убежали во внешний мир и нашли другую страну, более счастливую…
В страну, на знамени которой начертано: свобода. Страну, над которой не висит дамокловым мечом безработица.
В страну, которая не открещивается от всего прошлого. В страну, которая уверенно и спокойно смотрит в будущее…
В той стране, говорят, место в жизни завоевывается собственным трудом.
Человек там не может претендовать на привилегии по мотивам собственного происхождения, или родственных связей, или чего-либо подобного…
И всем хватает места под солнцем, которое, говорят, благосклонно к той стране…
Однако как достичь земли обетованной?
Как попасть в ту далекую страну?
Никто не знает, пели сказители, вдоль каких пиков вились, какие пропасти пересекали неторные тропы смельчаков. Но вскоре тропы были перекрыты, а пойманных беглецов ждали пытки и каторга. И волшебная калитка во внешний мир захлопнулась, чтобы никогда больше не отворяться, а дорога к ней заросла, затерялась в сером вереске…
Долгое время из уст в уста передавалась мифическая песня, которую якобы сочинили беглецы. Венс припомнил печальный напев и горькие слова:
К закату легла от порога,Простерлась по чистой земле,Темнит и петляет дорогаИ тает в испуганной мгле.Мы горные рубим ступени,Дорога во тьме нелегка,Ложатся бессонные тениИ черная ночь на века…
Странные слова… странная песня… Только теперь для Венса начал проясняться ее темный смысл.
— …Это был какой-то психоз, — продолжал Харви свой рассказ. — Люди отдавали все за такие коробки с двойным дном, за несколько десятков галлонов жидкого гелия… Открывался такой заманчивый путь! Дорога во внешний мир заказана, ее стерегут хищные скалы. А тут так просто!.. Погружаешься в жидкий гелий и замерзаешь, чтобы воскреснуть, я хочу сказать — проснуться, — поправился Харви, — через двести лет. Но как я ошибся! Как ошиблись все эти несчастные, — тихо проговорил Харви и закрыл лицо руками.
— Сжиженный гелий… Но это же смертельно, — сказал Венс.
