Песах Амнуэль - Рассказы о сержанте Берковиче
— То есть, — сказал Беркович, — этот Гидалин неудачно лег на острый камень, поцарапал спину, не обратил на это внимания и… умер?
— Примерно так, — кивнул Хутиэли.
— А почему он не принял таблетку? Вы сами сказали, что он всегда носил их с собой.
— Это не я сказал, а его врач. Но дело в том, что флакон с таблетками не обнаружили. Его не было нигде — ни в карманах шортов Гидалина, ни в машине.
— Он приехал купаться один?
— Неизвестно. На песке множество следов, песок очень сухой, все расползается мгновенно… Машина Гидалина стояла в трехстах метрах от берега, на обочине дороги.
— Почему он не поехал к врачу или в аптеку, когда обнаружил, что порезался?
— Было уже поздно, — объяснил Хутиэли. — Судя по всему, он лег на песок и заснул. А кровь текла. Когда он проснулся, то… Представляю его ощущения. Он встал и попробовал идти к машине, но сил уже не было. Он упал буквально в пятидесяти метрах…
— У него был мобильный телефон?
— Конечно. Лежал в машине в выключенном состоянии. Более того — от телефона не было бы пользы, если бы даже Гидалин до него добрался. Небольшой дефект в антенне — связь отсутствовала.
— Вы думаете, что все это было подстроено?
— Каким образом? — с досадой сказал инспектор. -Сержант Коэн, который расследует это дело, считает, что об убийстве и говорить не приходится. Просто невозможно предположить, чтобы Гидалин спокойно подставил врагу спину, а потом завалился спать… А то, что не нашли таблетки… Он мог забыть их где угодно. Они могли выпасть из кармана… Да мало ли!
— А телефон?
— Этим займутся эксперты, но пока не доказано, что кто-то повредил антенну намеренно. Просто нарушился контакт, это бывает не так уж редко. Не повезло человеку — вот, что я думаю.
— Значит, вы согласны с Коэном?
— Я внимательно прочитал протоколы… Думаю, это несчастный случай. Кстати, Гидалин тоже собирался жениться.
— Что значит «тоже»? — насупился Беркович. — Я, например, еще не решил окончательно.
— Вот и он никак не мог решиться. Так, во всяком случае, утверждает его невеста. Ее зовут Светлана, если тебе это интересно.
— Почему она не была с Гидалиным на пляже? Они что, поссорились?
— Ничего подобного. По словам Светланы, они действительно отправились купаться вместе, но, когда выезжали из Ашкелона, она вспомнила, что обещала быть вечером у родителей. Вышла из машины и вернулась в город пешком. А Гидалин поехал дальше — он терпеть не мог изменять свои планы. Если бы Светлана была с ним, то он остался бы жив…
— Она его любила? — рассеянно спросил Беркович. Мысли его были заняты поисками ответа на совершенно другой вопрос, и ответ инспектора он пропустил мимо ушей.
— Можно мне поговорить с сержантом Коэном? — спросил сержант несколько минут спустя.
— Да ради Бога, — сказал Хугиэли. — Если у тебя возникнут какие-то идеи… Хотя что тут может быть…
Три часа спустя сержант Беркович вышел из отделения полиции в Ашкелоне и остановился посреди тротуара, озадаченно почесывая подбородок. Разговор с коллегой оказался совершенно непродуктивным. Сержант Коэн считал, что говорить не о чем — несчастный случай, это совершенно очевидно.
— Патологоанатом обнаружил в царапине мельчайшие осколки песчаника, — сообщил Коэн. — Сам камешек тоже нашли по следам крови, он находился там, где и должен был лежать. Гидалин, видимо, лег на песок, не посмотрев внимательно… Царапина была очень неглубокой и практически безболезненной. Бедняга уснул, а когда проснулся, то было уже поздно… Таблетки, говорите вы? Гидалин приехал на пляж в майке и шортах, где он мог хранить таблетки? В машине ничего не нашли, но дома у Гидалина этих таблеток оказалось упаковок десять… Видимо, забыл взять. Телефон, говорите вы? Да, проводок отошел, звонить было невозможно. А с вами такого не случалось? Можно, конечно, предположить, что кто-то намеренно отвел проводок, но на телефоне нет ничьих отпечатков пальцев, кроме самого Гидалина и его девушки Светланы. Она часто брала у Виктора телефон, так что ничего удивительного…
— Она его любила? — задал Беркович тот же вопрос, что инспектору, и на этот раз выслушал ответ:
— Безумно! Это все говорят. Жить без него не могла. Сейчас — в шоке, с ней сидят родители, она грозится, что покончит с собой и все такое…
— Понятно… — протянул Беркович. — Вы считаете, что разговаривать с ней в таком состоянии бесполезно?
— Абсолютно, — заявил Коэн. — Я пробовал. Истерика и ничего больше.
— Хорошее оружие, — произнес Беркович не очень понятную фразу и попрощался.
Он стоял на тротуаре и думал, отправиться ли все-таки к Светлане домой или лучше вернуться в Тель-Авив. В голову ему пришла некая мысль, и он направился к машине, которую припарковал в неположенном месте. Рассеянно сунув в карман квитанцию с предупреждением о штрафе, он сел за руль и поехал в сторону района Шимшон, где, как ему сказал сержант Коэн, находился один из некошерных магазинов, так и не взятый под свою крышу беднягой Гидалиным. Разговор с хозяйкой оказался нелегким, мешали многочисленные покупатели, любители остренького и кисленького. Из магазина Беркович поехал еще по двум адресам, которые сообщила ему не очень-то словоохотливая хозяйка.
Был уже вечер, когда сержант, усталый, но довольный результатом, подъехал к дому, где жили родители Светланы Милькиной, невесты погибшего Виктора Гидалина. Он нашел Светлану лежащей в салоне и укрытой, несмотря на жару, одеялом по самую шею.
— Полиция уже говорила со Светой, — резко сказал Моисей Семенович, отец девушки. — Может, оставите ее в покое?
— Один только вопрос, — просительно сказал Беркович. Разговор велся по-русски, и это настроило Моисея Семеновича в пользу полицейского. Беркович присел на стуле рядом со Светланой и спросил:
— Виктор вам давно угрожал? Я имею в виду Сашу Блюменфельда…
Светлана откинула одеяло и схватила Берковича за руку.
— Зачем вы… — сказала она. — Зачем вы пошли к Саше? Он такой…
Светлана заплакала. Беркович молча ждал, пока девушка успокоится.
— Давайте я расскажу, как все было, — предложил он, когда Светлана перестала плакать. — Вы просто молчите, если я прав…
— Вы ведь долгое время не знали, каким бизнесом занимался Виктор, — продолжал Беркович. — А когда узнали, в ваших отношениях произошел перелом. К тому же вы познакомились с Блюменфельдом, а это совсем другой человек. Небо и земля, причем земля — это Виктор. Вы сказали Виктору, что не хотите больше встречаться. Виктор пришел в ярость. Он действительно мог
—вас терроризировать — как многих в городе… Или даже убить. И вы решили, что есть только один способ избавиться от жениха. Тем более, что вы, в отличие от многих других, знали о его болезни… На пляже Виктор расслабился и начал засыпать. А вы, я так думаю, массировали ему спину и поцарапали острым камешком. Он уже спал и не почувствовал. Вы вернулись к машине. Испортили сотовый телефон, вытащили из «бардачка» флакон с таблетками… Потом вышли на середину шоссе и стали голосовать. Подобрал вас житель мошава, который ехал в Ашкелон. Он высадил вас у южного въезда в город, и домой вы добрались пешком. Кстати, как его звали? Этого человека нужно найти…
— Никак, — пробормотала Светлана. — Я не ездила с Витей вчера вечером.
— Ездили, — вздохнул Беркович. — Жаль, я думал, вы сами скажете. Так вот, зовут мошавника Арон Шейн, и он вас вспомнил.
— Это было единственное, что могло вас вьдать, — помолчав, сказал Беркович. — Все остальное вы проделали блестяще. Вы надеялись, что этот мошавник вас не запомнит, вы отворачивали от него лицо и всячески изображали неприступность… Именно это и показалось ему подозрительным.
Беркович встал.
— Извините, — сказал он, — я пойду. В конце концов, не я веду это дело. Сержанту Коэну я, конечно, обо всем доложу, иначе нельзя… Да, — он остановился на пороге, — а куда вы дели таблетки?
— Выбросила в мусорный ящик, — пробормотала Светлана и опять начала плакать.
Дело четвертое. ВАВИЛОНСКАЯ МОНЕТА
С некоторых пор у инспектора Хугиэли появилась странная привычка. Когда сержант Беркович заходил утром в кабинет, инспектор встречал его словами:
— Ну что, я получу сегодня приглашение на свадьбу?
— Получите, — отвечал обычно сержант, — но не сегодня. И не на свадьбу, а на совещание с участием министра внутренней безопасности.
Ухмылка мгновенно исчезала с лица инспектора, он бросал на сержанта холодный взгляд и говорил:
— Придется арестовать тебя за злостное уклонение от женитьбы на хорошей девушке.
Беркович демонстративно вздыхал и включал свой компьютер.
В то утро сержант, войдя в кабинет, не услышал порядком надоевшего ему приветствия и забеспокоился.
— Что-то случилось? — спросил он инспектора. — Я, конечно, еще не готов связать себя узами брака, но, с другой стороны, сама постановка вопроса…
