Олег Фомин - Время точить когти
– Больше нельзя, и так обколот до упора, отдохни.
Сделает укол сам, плевать, что без опыта, жизнь быстро учит, когда раздраконят. Мог бы обойтись без Колба вообще, на кухне есть аптечка, в ней тоже спирт, шприцы, даже коробка с новокаином надорвана там же.
Страх бьет хлыстом, прожигает насквозь, боль ненадолго отступает, Андрей тянется к рюкзаку.
Колб вжимается в кресло, смотрит на Андрея искоса, будто прикидывает, не собираются ли его вышвырнуть в окно, улыбается лукаво.
Андрей откапывает пачку успокоительного, так и знал, что найдет, это приводит в ужас, но вынуждает действовать решительно.
Пять минут Андрей поглощен самолечением. В желудке урчат две таблетки от нервов, капли новокаина бегут по игле.
– За передоз не отвечаю, – бурчит Колб.
В Андрее то же самое, к чему привык Колб, – жуткий страх и любопытство. Всю жизнь боится передоза. В лекарствах, кофе, физических и умственных нагрузках, общении… Разве что в компьютерных играх да лентяйстве не знает меры, хотя лучше бы наоборот. Сейчас это злит, помогает действовать.
Андрей впрыскивает в вену прохладный ручей.
Глубокий ровный вдох, выдох…
– Жди здесь, я скоро. – Андрей поднимается, боль проворачивает с десяток ножей, выжимает свинцовый пот.
Андрей пересекает комнату, чувствует цепкий взгляд Колба.
На кухне опирается на подоконник, наблюдает плывущие хлопья облаков, широкие дворы, скверики, какое-то чернобыльское запустение. Дыхание стиснуто, вместо костей и суставов копья, пот выстругивает, истончает тело.
Спустя пару небесных караванов боль отходит.
Андрей открывает стенной шкафчик, на нижней полке всегда хранится аптечка с лекарствами…
Пусто.
– Значит, стоит моим нервам закатить истерику, – Андрей чеканит каждое слово как первоклассник на уроке русского, – мозг тут же дурит изнеженное сознание всякими вымышленными девками… и друзьями.Разумеется, в кресле, как и в комнате, пусто. На тумбочке та самая коробка с лекарствами, использованные шприцы, прозрачные гильзы ампул, пачка таблеток.
Таблетки хорошие: Андрей спокоен как танк, плевать, что не было никогда никакого Колба. Вернее, была мечта, идеал с обаятельными изъянками. Мускулистый, но тощий, как ниндзя, длинные черные волосы собраны в хвост, пряди по-анимэшному красуются на лбу, безумный смельчак, романтик, стирающий границы слабостей, возможностей, страхов, запретов.
Боль выветривается как духота из открытого помещения, лишь редкие ее сгустки гуляют по телу, подвывают, просят заметить. Мысли ясные, строятся в логическую цепочку быстро и просто, жаль, что искусственно. Андрей никогда не принимал успокоительных, старался не обращаться к медицине, аптечку завела Маша. Теперь придется регулярно пить таблетки, колоть болеутоляющие, держать мозг и тело под контролем. Не хочется обретать зависимость, но жизнь изменилась круто, лучше не мелочиться, следующий вираж может выкинуть в пропасть.
Пока мерещилась суета Колба, тело суетилось не меньше, возилось с лекарствами, носилось по комнате, всюду бардак. Андрей занимается уборкой, все же внешний порядок благоприятно влияет на порядок в голове.
Звонит Маше, на том конце только длинные гудки. Через минуту сигналит эсэмэска:
«Меня нет, больше не звони и не пиши. Отвечать не буду».
Значит, вчерашняя разлука с Машей, да и сама Маша, настоящие. Значит, и прежняя жизнь не иллюзия, хотя плыла в грезах и мечтах, а реальная жизнь шла мимо, ну да ладно, философию на ужин. Можно быть уверенным: видения начались вчера вечером.
Выходит, Маша не в курсе его выходки, иначе бы завела об этом разговор, плевать на разлуку, случай-то незаурядный, говоря мягко, даже воздушно, если не вакуумно.
Значит, широким массам, в том числе болтливым подругам Маши, еще не известно имя ужасного парня из видео. Ну да, снимали издалека, лица не видно, а полиции незачем сообщать всем о своих изысканиях, дабы не спугнуть затаившуюся дичь. Нагрянут неожиданно. А если еще не нагрянули, значит ищут.
Или ждут за дверью.
– Ладно, вломиться могут в любую секунду, нет смысла тратить время на ожидание.
Андрей закупается продуктами и лекарствами. Половина продавцов, покупателей, прохожих вглядываются исподтишка, думают, Андрей не видит, а когда тот резко пронзает взглядом, испуганно вздрагивают, отворачиваются к внезапно появившимся делам. Краешек губ Андрея приподнимается, естественная реакция, скрыть от других и себя тревогу. Да, таблеточек уйдет много – не прошло трех часов, а нервы уже звенят.На столбе фоторобот, Андрей рефлекторно улыбается, дескать, молодцы, оперативно. Гладит себя по голове мыслью, что по этому художеству вряд ли найдут, получился еще хуже, чем в паспорте. Медленно, как бы расслабленно бредет домой, вроде как разглядывает красоты города, высматривает засаду…
Вскоре обнаруживает, что с его темпом можно участвовать в соревнованиях по спортивной ходьбе. Обгоняет прохожих, лавирует между взглядами, рука теребит воротник куртки, слишком короткий, черт, лицо не скрыть. Голова опущена, глаза боязливо постреливают по сторонам.
Углубляется в смартфон – отвлечься, не привлекать внимания, – обнаруживает себя восходящей звездой Интернета. Рейтинг на «Ютубе», строка новостей «Яндекса», несколько криминальных заметок, репортаж местного ти-ви.
Еще раз просматривает видео, где насквозь пробивает человека рукой как упырь… Вряд ли кто-то из прохожих решится задержать, даже не пикнет. Нашли дураков, им еще жить охота.
И все же нельзя считать следователей идиотами. Для них в порядке вещей раскрывать подставы, липовые несчастные случаи, да еще в глуши, без свидетелей. А уж зверское убийство на глазах всего города, с видеозаписью…
Надо заранее смириться: рано или поздно найдут. И лучше не рассчитывать на «поздно».
Податься в бега? Вряд ли это выход, скорее способ отсрочить встречу с полицией. И нет гарантии, что немногочисленные приятели, на квартирах которых придется отсиживаться, не сдадут раньше, чем полиция найдет сама. Ни у кого нет желания держать под боком убийцу-психопата в розыске.
Можно поддаться яростному романтическому порыву, скрыться в лесах, но это… слишком… Впрочем, если сильно припечет, можно и в леса. На что только не толкает инстинкт свободы, совершенно не понимая, что на свободе умереть можно гораздо раньше и мучительнее.
– Стоять! На землю!
– Руки за голову!
– Лежать!!!
От удара в спину Андрей словно двоится, прозрачная копия рвется из тела вперед, или наоборот, вперед рвется тело, а сзади шлейф.
Скула припечатана к асфальту, лицо горит от удара, в плечах дико визжат суставы, их выворачивают, наручники впиваются как челюсти пираньи.
В затылок тычет холодной пикой дуло автомата.
– Лежать, не дергаться!
– Мордой вниз!
– Молчать!!!
Падают, давят истерические рычания, приказы, угрозы, хотя Андрей и пальцем не шевелит, молчит как рыба.
Андрей почти равнодушен. Задержание вызывает лишь вялый интерес, будто смотрит в киношке довольно зрелищный, но трэшевый боевик. Боль притупленная, обычный поток информации.
Наверное, дело в новокаине, думает Андрей, да и на фоне утренней боли эти удары – сущая ерунда. И таблетки еще действуют, способность здраво рассуждать в совершенно непригодной обстановке не может быть заслугой самообладания, которого раньше и в помине.
Главное, через минуту-другую явится фантастическая леди, порвет всех, разбросает куски по стенам, клумбам, люкам, нужно лишь терпеливо ждать.
Жаль, в ближайшие два-три часа не удастся перекусить, полежать на кровати в прохладной квартире. Пакеты с продуктами и лекарствами жалобно валяются на асфальте, деньги потрачены зря. Маша их отсчитывала так заботливо…
Туда-сюда болтаются слоновьи лапы, такие же огромные тени, пахнет сигаретным дымом.
– От так. – Пинок под ребра отзывается горячим хрустом.
– Попал, герой, хы-хы…
– Ха-ха-хаахр! – На асфальт капают слюни, летят бычки.
– Батя, батя, сынок дома.
– Понял, – шипит рация. – Везите этого Рембо.
– Отрембился!
– Встать!
Хватка сплющивает плечи, Андрея поднимают как пушинку, швыряют в пасть «Газели».
Машина выплывает из наброшенной на дворы паутины света и тени, вливается в рычаще-вопящий поток, краски, звуки проникают в салон бедными порциями, крошечные окна за тучами тел.
Андрея ставят на колени, вокруг, разведя ножищи, скрипят сиденьями восемь громадин в камуфляжах, брониках, автоматы поперек колен, черные маски подняты, не отличаются от обычных шапочек, над скрюченным Андреем нависают морды бульдогов, горилл, быков, свиней, только почему-то с человечьими телами.
– Че т не похож на Рембо, – мычит кто-то.
– Да не, вылитый! – Шуршит бумага. – По фотику одно лицо, глянь…
Чьи-то пальцы стискивают челюсть до хруста, едва не сворачивают шею, перед замутненным взором нечто каменное, угловатое, отдаленно похожее на лицо.
