Вадим Сухачевский - Ковчег. Исчезновения — 1.
Мог бы этого и не добавлять. Еремееву стало неприятно. Довольно сухо он спросил:
— И это сколько-нибудь приближает вас к объяснению случившегося?
— Кто знает, кто знает… — задумчиво отозвался Небрат. — Qui vivera – verra [Поживем — увидим (фр.)] , — тем самым показывая, что ему не чужды не только латынь и древнеаккадский. — Во всяком случае, я бы не стал в столь необычном деле, как наше, опускать такие подробности. Между прочим, должен сказать, что именно такого рода подробностями…
Договорить он не успел — в кармане у него затренькал мобильник. Небрат взял трубку и, не задавая никаких вопросов, только мерно, с интервалом в полминуты повторял: "Угу".
Еремеева опять мутило, и потому, видимо, между "угуканьями" Небрата опять в ушах задребезжал Гонин голос, в общем-то перекликавшийся словами с тем, что пару минут назад говорил странный сыскарь:
— Понимаешь ли, Еремеич, только самые казалось бы незначимые подробности могли бы помочь нам ухватить кончик ниточки, которая в конечном счете…
Наконец Небрат перестал "угукать", убрал трубку в карман и сказал:
— Ну вот, мои предположения оказались верными. Только что наши ребята осмотрели крышу. Именно за той самой трубой они нашли винтовку с оптическим прицелом. Название марки вам ничего не скажет, но я-то знаю, что такая штуковина стоит несколько тысяч долларов. Ни у кого, кроме хорошего профессионала, такой не может быть. И то, что он оставил на месте столь дорогую вещь, тоже свидетельствует о том, что мы имеем дело с настоящим профессионалом: их непреложное правило — всегда избавляться от единожды засвеченного оружия. И что же, рассудите сами, из этого следует?
— Что зачем-то на меня охотится опытный профессиональный убийца… — с сомнением проговорил Еремеев.
Небрат закатил глаза.
— Нет, право же, у вас что-то явно с головой! — не особенно вежливо сказал он. — Как можно делать выводы, столь диаметрально противоположные тем, которые с очевидностью напрашиваются сами собой?! Уже говорил вам, а теперь еще более настойчиво повторяю: если бы работал профессионал, то мы бы с вами сейчас бы не разговаривали! Вы же, если не считать двух случайных царапин, совершенно целы, — как-нибудь это вяжется с работой настоящего профессионала? Да за такой промах его бы!..
— Но все-таки он, к счастью для меня, промахнулся, — вставил Еремеев.
— А с чего это вы, собственно, взяли, что он промахнулся? — резко спросил Небрат.
— Но… — Еремеев чуть замялся. — Но поскольку мы с вами все-таки разговариваем — а это факт, по-моему, довольно очевидный…
Небрат перебил:
— Давайте-ка все-таки будем точны. Интересно, что вы называете промахом? А то, боюсь, мы с вами имеем в виду совершенно разные вещи.
Вопрос показался глупым. Все же, чуть призадумавшись, Еремеев наконец сформулировал более или менее приемлемое определение:
— Промахом, если вам угодно, я называю непопадание в намеченную цель.
— Вот-вот, совершенно исчерпывающе, — охотно согласился Небрат. — Но кто же вам сказал, что этой намеченной целью были именно вы? Не станете же вы, надеюсь, утверждать, что стрелок вовсе ни во что не попал?
— Если вы имеете в виду старый монитор, которому и цена-то в базарный день… — начал было Еремеев, и снова детектив его перебил:
— Эта цена может быть в равной степени как ничтожной, так и огромной, — сказал он. — Все зависит от того, что было на экране в то мгновение, когда произошел выстрел.
До Еремеева наконец стало доходить. Почему он сразу не рассказал об этом сыскарю?!
— Да, да! — воскликнул он. — Там был сайт! Крайне любопытный сайт! Я неожиданно нашел его в интернете еще вчера! Сайт назывался "Исчезновения"! Как раз о людях, пропавших за последнее время при загадочных обстоятельствах. Я подумал, что, быть может, и наш случай…
В глазах у детектива обозначился живой интерес. Он даже не дал Еремееву договорить.
— Экий вы, Дмитрий Вадимович! Что ж вы про такое молчали-то?..
С этими словами он поспешно выбежал в прихожую и принес оттуда небольшую изящную кожаную сумку. В сумке оказался отличный, явно очень дорогой японский ноутбук. Небрат быстро достал его, подключил к интернету и, спросив:
— Как вы сказали? "Исчезновения"?… — быстро зашелестел пухленькими пальчиками по клавиатуре.
Наконец на экране появилась надпись. И тут они лишь переглянулись молча. Потому что эта надпись была:
«Г-н Еремеев.
Простите великодушно за испорченный монитор.
Г-ну Небрату мои наилучшие пожелания.
В. О.»
В сердцах Небрат отключил ноутбук.
— Черт! — с досадой проговорил он. — Успел-таки, мерзавец!
Еремеев не понял:
— Что успел?
— Не дать вам вступить в контакт — вот что! — зло отозвался сыщик. — Для того он, мерзавец, и по монитору стрелял!.. Он еще и не на такое способен!
— Да кто, кто он?! — не выдержал Еремеев.
Детектив буркнул:
— Вольный охотник… Впрочем, не знаю…
— Что еще за вольный охотник?
— Да так… — отмахнулся Небрат. — Просто буквы эти — "В. О." — нечаянно сложились… — и, явно не желая больше продолжать эту тему, насел: — Давайте-ка вспомните хорошенько, что было на мониторе в момент выстрела.
— Послание… Обращенное ко мне лично…
Небрат, позабыв о всяких приличиях, гаркнул на него, как гестаповец на допросе:
— Ну! Жилы из вас тянуть?!
Вдруг такой напор Еремеев ощутил в этом невзрачном человечке, что лишь удивился, но даже не нашел в себе сил его как следует осадить. Пробормотал, как школьник, слабо выучивший урок:
— Это было приглашение… Меня там приглашали…
— Черт вас возьми! — взвился опять сыщик. — Если приглашение — то ясно, что приглашали! Что за лепет! Вы же писатель, по-моему. Куда, куда приглашали?! Извольте говорить, а не мычать!
По-прежнему Еремеев чувствовал себя нерадивым учеником, из которого на уроке ненавистной ему химии учитель выжимает хиленькую троечку. И слова он стал из себя выдавливать примерно такие же, как тогда, в детстве:
— Я не успел прочитать… То есть успел, но не запомнил… Там еще адрес был… Номер-то дома я запомнил — кажется, семь…
— Кажется, или точно?
— Да, точно, точно семь!
— А улица?
— А вот улица… Какая-то, по-моему, на букву не то "Ш", не то "Щ"… Я про такую и не слыхал… Что-то такое "Щи…", "Ще…"
— Щелковская? — подсказал Небрат. — Или, может, Щукинская?
— Нет, и Щелковскую, и Щукинскую я знаю… Скорее все-таки — "Щи…"
— Щипок?
— Что?
— Щипок. Улица такая в Москве есть, в районе Серпуховки.
— А-а… Нет, не Щипок, подлиннее название. По-моему, оно как-то с техникой связано… — И тут в озарении хлопнул себя по лбу: — Конечно! Вспомнил!
— Ну — и?..
Однако Еремеев, не отвечая сыщику, стал торопливо переодеваться.
— Мы куда-то собираемся? — спросил тот.
— Я кое-куда собираюсь, — сделав ударение на этом "я", отозвался Еремеев из прихожей, где в данную минуту зашнуровывал ботинки. — Вас, насколько я помню, туда не приглашали. — Теперь хотелось отплатить незнамо что возомнившему о себе сыщику за его недавний гестаповский тон.
Небрат с упакованным в сумку ноутбуком уже стоял тоже в прихожей и терпеливо дожидался, пока он завяжет шнурки. Затем сказал:
— Улицу, между прочим, вы мне так и не потрудились назвать.
— Вы на редкость наблюдательны, — съехидничал Еремеев. — Да, не назвал. Поскольку (уж не взыщите) еду туда один. И не вижу, право, никакой нужды в вашем сопровождении.
Сыскарь нахмурился:
— Вы полагаете, я вот так вот просто отпущу вас туда одного? Тем более в вашем нынешнем состоянии!
Состояние и впрямь оставляло желать лучшего. Ах, Гоня, Гоня, и надо было ему вчера за третьей бутылкой бегать!.. Однако Еремеев, поднявшись с табурета, ответствовал, что он, будучи свободным человеком в свободной стране…
— Да, да, разумеется, — неожиданно миролюбиво кивнул Небрат и вдруг — то ли впрямь, то ли Еремееву это лишь померещилось — сделал совершенно неуловимое движение рукой.
Что это было? Короткий удар под дых или просто у Еремеева от общего нездоровья само по себе на миг отнялось дыхание?..
Снова обрел его только когда вместе с сыщиком стояли уже по другую сторону двери и Небрат, заботливо придерживая Еремеева, чтобы тот не упал, по-отечески приговаривал:
— Вот так, осторожненько. Вам сейчас резких движений — ни-ни… Дверь-то, дверь заприте как следует, на оба замка.
Еремеев между тем думал: так был все же удар или удара не было? Но так и не сумев дать себе окончательный ответ на этот оказавшийся далеко не простым вопрос, в конце концов решил для себя — с одной стороны считать, что не было никакого удара, примерещилось, в противном случае следовало бы как-то на сие отреагировать, а он не знал как; с другой же стороны, держаться с этим непонятным человеком поосторожнее и не предпринимать против него более никаких демаршей.
