Игорь Мист - Новый Вавилон
Веда приехала учиться из далекого сибирского города и снимала с двумя приезжими студентками небольшую квартиру в Москве. Афанасий несколько раз удостаивался чести побывать в ней, когда соседок не было дома, и вспоминал проведенные вместе, дни и ночи с удовольствием. Он не скрывал связи с простой провинциальной девушкой, хотя знал про большие надежды отца на его будущее и воспользовался этим в случае с Африкой.
Отец проверил Веду по своим каналам, не нашел ничего подозрительного и решил не препятствовать, но настойчиво просил не превращать чувства к ней, во что – то большее. Афанасий, как всякий молодой человек, естественно, был готов клясться и божиться чем угодно, лишь бы им не мешали.
Они встретились на мраморных ступеньках выставочного зала, сразу заметив друг друга среди нарядных посетителей.
– Привет, прекрасно выглядишь! – Афанасий поцеловал Веду и вручил маленький букетик полевых цветов, купленный по дороге.
– Спасибо. – Девушка радостно и мило улыбалась. – Здесь будут студенты с нашего курса. Мы договорились встретиться часа в четыре, посидеть где-нибудь и обменяться впечатлениями.
Афанасию не очень понравилась такая идея. Сегодня у него дома допоздна никого не будет, и он хотел после выставки поехать туда с Ведой, побыть наедине, а потом «рассказать про полет в Африку». Он представлял, как она станет прыгать от восторга.
– Зачем ты нахмурился? Посмотри на право – видишь, ледяные скульптуры, летом, и какие большие! – Веда с удивлением и восторгом разглядывала их. – Почему они не тают?
Действительно, наверху возле входа стояли три внушительные ледяные скульптуры всадников.
Выставка выдалась скучной, а друзья Веды, напротив, показались Афанасию интересными и любознательными, хоть и были из простого сословия. Они громко обсуждали экспонаты, шутили и смеялись. Афанасий представил удивленные лица, если бы он объявил, куда собирается пригласить их сокурсницу.
Ехать к нему, к сожалению, было поздно, и после выставки, он подвез девушку домой. Судя по свету в окнах, соседки сидели дома. Афанасия переполняли эмоции: полет вдвоем над океаном через половину земного шара, запретная страна, экзотическая саванна, праздник у князя! Наконец, он не выдержал.
– Веда… приглашаю тебя… в… Африку! Отец разрешил лететь, вернее, я выпросил разрешение. В Кадингире на днях отмечается день рождения молодой княгини Павловой– Ногинской. Она, всем известно, невеста князя Андрея Романова – наследника императорского дома.
– Не смешно. Ты же не говорил отцу про меня? – Девушка погрустнела.
– Нет, конечно, я и так его долго уговаривал, а если бы он узнал, что я хочу тебя взять… то отменил бы разрешение. Поэтому, ты полетишь тайно, понимаешь? – Афанасий понизил голос. – Если кто – то пронюхает, могут не пожалеть…
– Тогда я, не поеду. – Девушка недоверчиво посмотрела на него.
– Отец, конечно, прикроет мой полет, и вообще – организует все молодой князь Романов. Я просто внесу твое имя в список гостей и отдам князю для получения разрешения у самого президента. Зато в Кадингире выберем тебе самую модную одежду – такой в Москве не продается. Я слышал, в центре города сплошные магазины – покажешь подругам, и они лопнут от зависти, а ты попадешь во все сетевые журналы, вместо красавицы Екатерины Сарафан!
– А-а-а-а! Ты меня разыгрываешь. В Москве нельзя будет появиться в иностранной одежде – запрещено. Забыл?
– Все! Мы с тобой летим через несколько дней. В Южном полушарии сейчас зима, похожая на наше лето. Никому ничего не говори. Соседкам по квартире объясни, что едешь,… в Питер, например. На несколько дней.
– Заставляешь меня врать подругам? А, если они узнают?
– Да как узнают? Только, если проговоришься! Ну, что я тебя уговариваю…
Ему вскоре надоело пререкаться, он неожиданно обнял ее и поцеловал. Афанасий не сомневался, Веда понимает, что не воспользоваться счастливым случаем – непростительная глупость.
4. Данилин. Москва
Господин Данилин был высоким, худым пятидесятилетним мужчиной с пышной шевелюрой и большой, расчесанной по особому, модному стилю бородой. Его карие глаза, когда он говорил с женой, становились добрыми и ласковыми, с дочерьми и подчиненными – стальными и строгими, а с начальством – стеклянными и бессмысленными, как у полосатых рыбок в большом домашнем аквариуме. Такое впечатление усиливали и вытянутые чуть вперед, выразительные губы.
Мудреной грамоте научил молодого Данилина предыдущий владелец его роскошного кабинета, Иван Харитонович Подколодный, царство ему небесное.
Данилин привязался к старику, который принимал чувства любимчика с неприятной для коллег благожелательностью. Всячески превозносил таланты, выделял пытливый ум и удивительную работоспособность Данилина на фоне многочисленных подчиненных, таких, как Сергий Архипович Вольный.
Нынешнее место Данилин выбрал по призванию. Он любил дисциплину и власть, предмет его настоящей, тайной страсти, а служба помогала пробираться в высшие круги.
Данилин до сих пор получал часть доходов от одной медицинской компании, оформленной на жену, как и у других чиновников, его связи помогали зарабатывать людям из окружения того самого «кровавого» министра.
Держась в русле политической моды и пользуясь врожденной интуицией, он представал перед окружающими как глубоко верующий человек, а не прихожанин «по обязанности», и стремился войти в круг советников Патриарха. Поэтому он следовал канонам религиозной жизни, помогал деньгами нуждающимся и строил собственный храм в новой Долине Церквей.
Властвовал он теперь из бывшего кабинета Ивана Харитоновича – просторного помещения с кожаным диваном на позолоченных ножках и креслами с высокими спинками. В глубине кабинета блестел массивный полированный, черный стол, в углу висела старинная икона.
Данилин посмотрел на золотые, именные часы – ровно десять утра, – затем привычно перекрестился и нажал кнопку вызова секретаря.
– Позовите ко мне, Дронова!
– Он в приемной, господин Данилин. Ждет, когда освободитесь.
– Пусть заходит.
Данилин поднялся и вышел из-за стола, чтобы встретить посетителя.
В комнату вошел молодой, крепкий, подтянутый мужчина лет тридцати с длинными, светлыми волосами и аккуратной бородкой, одетый в темные длинные одежды, наподобие монашеских. Войдя, молодой человек сразу перекрестился на икону и слегка поклонился Данилину. Затем, мужчины пожали друг другу руки.
Дронов был определен руководством на новое задание после долгих совещаний и выбора кандидатов с опытом работы в чужих, национальных странах. К неудовольствию Данилина, победил воспитанник его коллеги, Сергия Вольного. Кроме прекрасных физических данных, у спортивного на вид парня имелось неплохое образование по химии, но самое главное – это был крайне религиозный, воспитанный в строгих традициях человек.
– Здравствуйте. Присаживайтесь, уважаемый Алексий Михайлович.
Данилин усадил Дронова в кресло, напротив себя. Конечно, оба прекрасно знали, что кабинет прослушивается.
– Прекрасно выглядите, но не загорели!
– Спасибо, я несколько дней провел в монастыре, где молился за моих товарищей, убиенных в прошлом месяце на Кавказе.
– Замечательно и богоугодно, рад за вас. Уверен, души наших коллег уже в раю. Они погибли за правое дело в борьбе с мерзкими Гибридами.
Данилин сделал минутную паузу и затем решительно перешел к делу:
– Вам, Алексий Михайлович, решено доверить благородную миссию во имя спасения и процветания нашего великого народа – обнаружить и расшифровать формулы недавно созданного революционного продукта – искусственной нефти. Посмотрите на настенный экран.
Данилин спроецировал на черную, матовую поверхность объемную картинку.
– Мы в красной точке, – он показал световой указкой на Москву. – Наши надежды и цель вашей миссии здесь, – Данилин переместил луч вниз, – в Кейптауне, столице Южной Африки. Есть несколько способов добраться туда – по земле, по воде или по воздуху, и лучшие «мозги» пытались разработать для вас безопасный маршрут, – Данилин провел светящуюся дугу из Европы до южного края африканского материка, и она как будто застыла в воздухе.
– Есть ли другие участники миссии?
– Пока, об этом не могу вам сказать! – Хозяин кабинета оторвал взгляд от карты и внимательно посмотрел на Дронова, и тот сразу уловил оттенок недоверия.
Реакция Алексия, в другом случае короткая и решительная, сейчас не годилась. Дронов сдержал обиду и решил только кивнуть, но вежливую улыбку выдерживать было трудно – с недавнего времени на лице проявлялся тик, который он тщательно скрывал.
Господин Вольный, его непосредственный начальник, предупреждал накануне о возможных провокациях коллеги. Тот хотел поставить на задание своего кандидата и, возможно, только и ждет срыва, чтобы заменить Дронова.
